Глава 417 •
Джон Аррен подошёл к покоям короля и ничуть не удивился, увидев сира Барристана и сира Дубовое Сердце, стоявших на страже у двери. А вот что его удивило, так это отсутствие стонов, издаваемых шлюхой во время своего ремесла. И без того сильное недоумение переросло едва ли не в шок, когда Барристан протянул руку и не дал ему даже постучать, чего командир Королевской Гвардии не делал с начала правления Роберта.
— У короля гость. — Объяснил Барристан, прежде чем Десница успел задать вопрос. — И он приказал не беспокоить, пока его «гость» не уйдет.
Нахмурившись, Джон как раз собирался спросить, кто же этот таинственный посетитель, но по итогу вопрос решился сам собой: двери в покои короля распахнулись, и в них появился мейстер Джордж.
— Великий мейстер.
Приветствие Десницы настолько удивило мужчины, что тот аж подпрыгнул от его голоса; вместе с ним подлетели и начали звякать многочисленные цепи, бьющиеся о его большой живот.
— Лорд Десница. — Поклонился великий мейстер. — Простите, не ожидал увидеть вас в ожидании короля аудиенции.
— Я только что прибыл. — Ответил Джон, хмуро глядя на мейстера. Было всего несколько причин, по которым великого мейстера вызывали в покои короля, и ни одна из них не была хорошей. — Что король хотел обсудить с вами?
Великий мейстер тоже нахмурился и, не мигая, встретил взгляд Джона.
— Простите меня, лорд Десница, но такая информация является конфиденциальной и останется между мной и его милостью. Если король пожелает разгласить суть моего визита, то это его выбор. Но моя клятва не позволит мне говорить.
Джона впечатлил и одновременно раздосадовал ответ мужчины.
— В таком случае… вы уже доказали, что гораздо лучший Великий Мейстер, чем ваш предшественник.
Лицо Джорджа исказилось, будто кто-то рядом с ним испортил воздух.
— Не то, чтобы мне нравилось говорить плохо о мертвых, лорд Десница, но ваши слова вряд ли можно назвать комплементом. Бывший Великий Мейстер — известнейшая даже за пределами Цитадели крыса, которая продала бы собственную мать, если бы это означало, что он получит хоть малейшее продвижение по службе. Честно говоря, его назначение на должность Великого Мейстера стало шоком почти для всех в Башне. Хотя, учитывая известность Ордена Направляющей Длани и причастность Пицеля к подлому Ордену, полагаю, не является большой загадкой то, как и почему ему предложили эту должность, а не другим, гораздо более квалифицированным мейстерам. А теперь, если вы позволите, лорд Десница, мне нужно навести справки от имени Короны.
— Тогда не буду вас больше задерживать, великий мейстер. — Джон отошел в сторону и позволил мужчине проследовать мимо него в направлении своего личного кабинета.
Проследив за его уходом, Джон повернулся и вошел в покои короля, ни разу не взглянув на Барристана или Дубовое Сердце.
Десница растерялся от представшего пред ним зрелища. В нём не было чего-то особенно удивительного, просто… какое-то чувство неправильности происходящего окутали Джона Аррена, что за годы службы выработал неплохую интуицию.
Король сидел на краю королевской кровати в одной лишь свободной рубашке и молча смотрел на балкон, на раскинувшуюся внизу Королевскую Гавань. Закрыв и заперев двери, Джон медленно подошел к Роберту. Тот так и не повернулся. Казалось, что он и вовсе не заметил появление своего воспитателя, Десницу и едва ли не приёмного отца.
— Роберт?
И вновь, король не пошевелился и даже не обратил на него внимания. Он молчал, глядя на раскинувшийся внизу город.
— Я не помню лица своих родителей. — Внезапно сказал Роберт. Интуиция Джона не просто твердила об опасности, но откровенно вопила. — Я не помню, как выглядит Штормовой Предел. И боги мне свидетели… я не могу вспомнить даже то, как выглядела Лианна. Но что я помню отчётливо, во всех деталях, так это тот день на Трезубце. Тот миг, когда я всадил свой молот в грудь этого драконьего ублюдка. В тот день я чувствовал себя богом среди людей. Нет, в тот день я был богом среди людей. Несмотря на рану, которой наградил меня в ответ Рэйгар, я чувствовал себя бессмертным, непобедимым, словно мог сорваться вперёд и в одиночку разбить всю армию. И именно тогда, возможно, в один из величайших дней в моей жизни, я понял, что хочу умереть в расцвете своей славы и силы. Но… как ты любишь напоминать мне, Джон… мы в нашей дрянной жизни редко получаем то, чего хотим. Собственно, не только в жизни, но даже в смерти, как я лично убедился.
Джон шагнул вперёд, попутно подбирая слова утешения для Роберта, который внезапно впал в хандру, но остановился, когда он зашёлся в жутком кашле. Король закрывал рот тканью, пока приступ не прошел. А когда прошел, Джон почувствовал, как его сердце ухнуло куда-то вниз — ткань пропиталась кровью.
— Болезнь легких. — Всё тем же равнодушным голосом произнёс Роберт, глядя на платок. — Моя смерть. Не смерть воина… а старого больного человека. Паршиво. Я так и не стал достойным королем, и даже не смогу умереть достойным воином.
Джон почувствовал, как его желудок опустился к ногам, когда он уставился на окровавленную ткань.
— Как… как долго?
Роберт пожал плечами.
— Мейстер не уверен. Говорит, всё зависит от того, насколько… агрессивна болезнь. А она, видимо, пока еще на ранней стадии, так что трудно сказать. Он дал мне пять лет. В лучшем случае десять, и лишь при условии, что я буду точно следовать лечению мейстера. Хотя даже так гарантий нет.
Отчаяние начало закрадываться в душу Джона, пока он в горестном шоке смотрел на своего приемного сына и короля. Лично он терял своего сына во всех смыслах, за исключением имени. Но, что еще хуже, королевство теряло своего первого короля не из рода Таргариенов. А Джоффри еще не был готов занять трон… если он вообще будет когда-либо готов. Ему не хотелось прибегать к такому варианту, но, похоже, выбора нет. Королевству нужен Роберт. Джон нуждался в Роберте.
— Послали ли… послали ли весточку на Север? Возможно, Нокс что-то знает?
Роберт отмахнулся от него.
— Джордж уже готовит Ворона с просьбой совета от Колдуна. Он считает, что эликсир, который Нокс и та иностранка создали против Серой Хвори, может в теории помочь. Но эта дрянь не была… как он выразился… испытана против болезни легких. Так что он даже не знает, сработает ли она вообще. В общем, мы пока ничего не можем сделать, кроме как сидеть и наблюдать за тем, как эта ёбанная болезнь опускает меня на самое дно. Я не боюсь смерти. Но я в тихой ярости от того, что Демона Трезубца убьёт не какой-то славный воин, а блядская болезнь, с которой и сразиться нельзя.
Впервые за долгое время Джон почувствовал себя потерянным. Это не ловушка, которую он мог бы преодолеть, или враг, которого он мог бы обхитрить. Это = болезнь. Истинный убийца королей.
— Роберт… Нам нужно обсудить…
— Не сегодня, Джон. — Возразил Роберт, поднимаясь с кровати впервые с тех пор, как Десница вошел в комнату, и направляясь к месту, где в аккуратной стопке лежала его обычная одежда. По правилам, специальная прислуга должна была помогать одевать короля, но Роберт никогда не был приверженцем формальностей и придворных порядков. — Я только что узнал, что умираю… и никто ничего не может сделать, чтобы остановить это. Последнее, чем я хочу заниматься сегодня, это считать медяки или играть в эту чертову Игру.
— В таком случае, когда? Именно сейчас, как никогда прежде, ты обязан…
— У короля гость. — Объяснил Барристан, прежде чем Десница успел задать вопрос. — И он приказал не беспокоить, пока его «гость» не уйдет.
Нахмурившись, Джон как раз собирался спросить, кто же этот таинственный посетитель, но по итогу вопрос решился сам собой: двери в покои короля распахнулись, и в них появился мейстер Джордж.
— Великий мейстер.
Приветствие Десницы настолько удивило мужчины, что тот аж подпрыгнул от его голоса; вместе с ним подлетели и начали звякать многочисленные цепи, бьющиеся о его большой живот.
— Лорд Десница. — Поклонился великий мейстер. — Простите, не ожидал увидеть вас в ожидании короля аудиенции.
— Я только что прибыл. — Ответил Джон, хмуро глядя на мейстера. Было всего несколько причин, по которым великого мейстера вызывали в покои короля, и ни одна из них не была хорошей. — Что король хотел обсудить с вами?
Великий мейстер тоже нахмурился и, не мигая, встретил взгляд Джона.
— Простите меня, лорд Десница, но такая информация является конфиденциальной и останется между мной и его милостью. Если король пожелает разгласить суть моего визита, то это его выбор. Но моя клятва не позволит мне говорить.
Джона впечатлил и одновременно раздосадовал ответ мужчины.
— В таком случае… вы уже доказали, что гораздо лучший Великий Мейстер, чем ваш предшественник.
Лицо Джорджа исказилось, будто кто-то рядом с ним испортил воздух.
— Не то, чтобы мне нравилось говорить плохо о мертвых, лорд Десница, но ваши слова вряд ли можно назвать комплементом. Бывший Великий Мейстер — известнейшая даже за пределами Цитадели крыса, которая продала бы собственную мать, если бы это означало, что он получит хоть малейшее продвижение по службе. Честно говоря, его назначение на должность Великого Мейстера стало шоком почти для всех в Башне. Хотя, учитывая известность Ордена Направляющей Длани и причастность Пицеля к подлому Ордену, полагаю, не является большой загадкой то, как и почему ему предложили эту должность, а не другим, гораздо более квалифицированным мейстерам. А теперь, если вы позволите, лорд Десница, мне нужно навести справки от имени Короны.
— Тогда не буду вас больше задерживать, великий мейстер. — Джон отошел в сторону и позволил мужчине проследовать мимо него в направлении своего личного кабинета.
Проследив за его уходом, Джон повернулся и вошел в покои короля, ни разу не взглянув на Барристана или Дубовое Сердце.
Десница растерялся от представшего пред ним зрелища. В нём не было чего-то особенно удивительного, просто… какое-то чувство неправильности происходящего окутали Джона Аррена, что за годы службы выработал неплохую интуицию.
Король сидел на краю королевской кровати в одной лишь свободной рубашке и молча смотрел на балкон, на раскинувшуюся внизу Королевскую Гавань. Закрыв и заперев двери, Джон медленно подошел к Роберту. Тот так и не повернулся. Казалось, что он и вовсе не заметил появление своего воспитателя, Десницу и едва ли не приёмного отца.
И вновь, король не пошевелился и даже не обратил на него внимания. Он молчал, глядя на раскинувшийся внизу город.
— Я не помню лица своих родителей. — Внезапно сказал Роберт. Интуиция Джона не просто твердила об опасности, но откровенно вопила. — Я не помню, как выглядит Штормовой Предел. И боги мне свидетели… я не могу вспомнить даже то, как выглядела Лианна. Но что я помню отчётливо, во всех деталях, так это тот день на Трезубце. Тот миг, когда я всадил свой молот в грудь этого драконьего ублюдка. В тот день я чувствовал себя богом среди людей. Нет, в тот день я был богом среди людей. Несмотря на рану, которой наградил меня в ответ Рэйгар, я чувствовал себя бессмертным, непобедимым, словно мог сорваться вперёд и в одиночку разбить всю армию. И именно тогда, возможно, в один из величайших дней в моей жизни, я понял, что хочу умереть в расцвете своей славы и силы. Но… как ты любишь напоминать мне, Джон… мы в нашей дрянной жизни редко получаем то, чего хотим. Собственно, не только в жизни, но даже в смерти, как я лично убедился.
Джон шагнул вперёд, попутно подбирая слова утешения для Роберта, который внезапно впал в хандру, но остановился, когда он зашёлся в жутком кашле. Король закрывал рот тканью, пока приступ не прошел. А когда прошел, Джон почувствовал, как его сердце ухнуло куда-то вниз — ткань пропиталась кровью.
— Болезнь легких. — Всё тем же равнодушным голосом произнёс Роберт, глядя на платок. — Моя смерть. Не смерть воина… а старого больного человека. Паршиво. Я так и не стал достойным королем, и даже не смогу умереть достойным воином.
Джон почувствовал, как его желудок опустился к ногам, когда он уставился на окровавленную ткань.
— Как… как долго?
Роберт пожал плечами.
— Мейстер не уверен. Говорит, всё зависит от того, насколько… агрессивна болезнь. А она, видимо, пока еще на ранней стадии, так что трудно сказать. Он дал мне пять лет. В лучшем случае десять, и лишь при условии, что я буду точно следовать лечению мейстера. Хотя даже так гарантий нет.
Отчаяние начало закрадываться в душу Джона, пока он в горестном шоке смотрел на своего приемного сына и короля. Лично он терял своего сына во всех смыслах, за исключением имени. Но, что еще хуже, королевство теряло своего первого короля не из рода Таргариенов. А Джоффри еще не был готов занять трон… если он вообще будет когда-либо готов. Ему не хотелось прибегать к такому варианту, но, похоже, выбора нет. Королевству нужен Роберт. Джон нуждался в Роберте.
— Послали ли… послали ли весточку на Север? Возможно, Нокс что-то знает?
Роберт отмахнулся от него.
— Джордж уже готовит Ворона с просьбой совета от Колдуна. Он считает, что эликсир, который Нокс и та иностранка создали против Серой Хвори, может в теории помочь. Но эта дрянь не была… как он выразился… испытана против болезни легких. Так что он даже не знает, сработает ли она вообще. В общем, мы пока ничего не можем сделать, кроме как сидеть и наблюдать за тем, как эта ёбанная болезнь опускает меня на самое дно. Я не боюсь смерти. Но я в тихой ярости от того, что Демона Трезубца убьёт не какой-то славный воин, а блядская болезнь, с которой и сразиться нельзя.
Впервые за долгое время Джон почувствовал себя потерянным. Это не ловушка, которую он мог бы преодолеть, или враг, которого он мог бы обхитрить. Это = болезнь. Истинный убийца королей.
— Роберт… Нам нужно обсудить…
— Не сегодня, Джон. — Возразил Роберт, поднимаясь с кровати впервые с тех пор, как Десница вошел в комнату, и направляясь к месту, где в аккуратной стопке лежала его обычная одежда. По правилам, специальная прислуга должна была помогать одевать короля, но Роберт никогда не был приверженцем формальностей и придворных порядков. — Я только что узнал, что умираю… и никто ничего не может сделать, чтобы остановить это. Последнее, чем я хочу заниматься сегодня, это считать медяки или играть в эту чертову Игру.
— В таком случае, когда? Именно сейчас, как никогда прежде, ты обязан…
Закладка