Глава 104. Ничтожный талант (Часть 1) •
Нагато, убитый горем из-за смерти друга и духовного лидера организации, не собирался присоединяться к Туману. Ёру предложил ему помощь в борьбе с Ханзо, но он отказался.
Он хотел сам расправиться с Ханзо, и сам же изменить эту мрачную страну, где вечно льет дождь.
Никто не может остановить юношу, у которого есть мечта, и который готов действовать ради нее.
Ёру ничего не оставалось, кроме как пожелать ему удачи, и вернуться в деревню вместе с Шисуи и телами нескольких членов клана Учиха.
В лаборатории, где проводились эксперименты, Ёру прикрыл глаза, сосредоточенно ощущая силу, скрытую в глазах, извлечённых из тела Шисуи.
«Так вот, значит, какой силой обладает Мангекьё Шисуи».
В левом глазу Шисуи действительно пробудился Котоамацуками, но его действие отличалось от ожиданий Ёру.
Эта техника позволял незаметно проникнуть в сознание цели и изменить ее волю, причем, даже после рассеивания гендзюцу и восстановления контроля над собой, жертва не чувствовала никаких аномалий, не помнила, что была под контролем.
Очевидно, что это был не тот Котоамацуками, которым владел Итачи, способный навсегда изменять волю цели, а тот, который Данзо использовал, чтобы контролировать Мифуне.
У каждого из них были свои преимущества.
Первый, хоть и позволял контролировать цель навсегда, имел период восстановления, длящийся более десяти лет, и, по сути, был одноразовым.
А вот второй…
Его период восстановления был очень коротким. При достаточном количестве чакры и силы глаз, его можно было использовать повторно всего через двадцать четыре часа!
«Интересно, если я пересажу ему Шаринган с тремя томоэ, сможет ли он снова активировать Мангекьё?» – пробормотал Ёру.
Что касается правого глаза Шисуи, то в нем пробудилась сила, которая была известна как сильнейшая физическая атака – Аматерасу.
Ёру был слегка разочарован, но не удивлён
Этот глаз принадлежал отцу Шисуи. Он никогда с ним не встречался, но из рассказов Шисуи было ясно, что тот был типичным Учиха.
То есть, он считал, что конфликт между кланом и деревней неразрешим, и стремился обрести еще большую силу, чтобы устранить верхушку Конохи и привести к власти клан Учиха!
А у таких людей, после пробуждения Мангекьё, практически всегда пробуждается Аматерасу, символ сильнейшей физической атаки, пламя, которое не угаснет, пока не испепелит цель.
«Какой глаз Ёру-сама собирается имплантировать себе? Или, быть может, оба?» – тихо спросила Фуюна Юкико.
«Пока что, пожалуй, только Мангекьё…» – Ёру вернувший душу из гигая, вышел размышлений и, немного подумав, ответил.
Он вырвал глаз Шисуи и пересадил его себе по двум причинам. Во-первых, чтобы усилить свою сопротивляемость к гендзюцу в период нехватки духовной энергии. Во-вторых, чтобы предотвратить появление техник, подобных Котоамацуками, которые могут незаметно и навсегда подчинить его чужой воле.
Раньше у него не было сил, чтобы противостоять техникам такого уровня.
И, хотя Шаринган создавал огромную нагрузку на его тело, он все же решился на пересадку.
Да, не считая многократного увеличения силы от Банкая, в обычном состоянии у него был запас чакры, сравнимый с обычным джонином, примерно с Какаши.
Судя по тому, как Какаши использовал Камуи, он прикинул, что его чакры хватит на две-три активации, не больше. Конечно, с Шикаем и Банкаем он мог бы использовать его чаще, но вот хватит ли на это силы самого глаза?
И это с одним Мангекьё, а с двумя нагрузка будет еще больше!
«Потенциал этого тела уже полностью исчерпан…» – вздохнул Ёру, пока Юкико аккуратно меняла ему правый глаз.
Не зря клан Юки отверг его. Неспособный пробудить даже стихию льда, он был посредственностью, чей талант едва дотягивал до уровня обычного джонина.
Если бы не система, которая, благодаря очкам, позволяла ему усиливать себя разными техниками, он бы не то что не смог закончить войну и стать Четвертым Мизукаге, он бы давно погиб на поле боя от какой-нибудь случайной массовой техники… Нет, он бы, скорее всего, погиб еще во времена Третьего, во время жестокого выпускного экзамена, в Кровавом Тумане!
«Все готово, Юки-сама» – вскоре Юкико закончила пересадку. Затем она осторожно извлекла Шаринган с тремя томоэ Шисуи и Вечный Мангекьё из гигая, и поместила их в контейнер для хранения.
Ёру медленно открыл правый глаз.
В глазнице вспыхнул зловещий узор Мангекьё Шарингана в виде четырехконечной ветряной мельницы.
Ощущая связь между чакрой и Мангекьё, Ёру нахмурился.
Все было точно так же!
В отличие от пересадки глаза с тремя томоэ, которая дарила ощущение того, что «весьстал яснее», при активации Мангекьё Ёру первым делом почувствовал головокружение и острую боль в голове, и только потом – мощную силу Шарингана и информацию о заложенной в нем технике.
Он отключил силу глаз, четырехконечная ветряная мельница сменилась узором трех томоэ, и головокружение тут же исчезло.
«Нервные окончания прижились идеально, проблем с высвобождением чакры и силы глаз нет… Значит, дело в отторжении?».
Ёру задумался и быстро понял причину.
Сила Шарингана была хорошо известна в мире шиноби, но тех, кто решался на пересадку, было очень мало. И дело было не только в том, что никто не хотел связываться с кланом Учиха, но и в том, что глаза создавали огромную нагрузку на тех, кто не принадлежал к этому клану.
С пересадкой Бьякугана все было проще, он, в основном, использовался для разведки.
Но Шаринган – это совсем другое.
Шаринган – это глаза, созданные для битвы. И какой смысл в их пересадке, если они будут выматывать тебя еще до начала боя?
Даже Какаши, который своей чакрой пробудил подаренный ему Обито Шаринган с двумя томоэ до Мангекьё, потратил больше десяти лет, чтобы научиться активировать и использовать свой Мангекьё. Что уж говорить о других!
«Вот же морока…»
Ёру глубоко вздохнул и снова надел маску на правый глаз.
Наруто был миром, где все решала родословная. Те, в чьих жилах текла кровь Ооцуцуки, с рождения стояли на вершине этого мира.
Сенджу, Учиха, Хьюга, Узумаки, Кагуя…