Глава 67. Война на смерть •
Мост Мисава.
Лагерь Конохи.
«Минато, что произошло? Что случилось на Томацуяме?!».
В командном шатре раздался голос Данзо, только что прибывшего на позиции. Его и без того мрачное лицо сейчас было черным, как дно котла.
Минато сидел, опустив голову, и молчал. Его подавленное состояние не укрылось от глаз Кушины, которая, не сдержавшись, громко выкрикнула: «Ты, старый хрыч, не видишь, в каком состоянии Минато? Что ты кричишь?!».
«Ты!».
Данзо аж побагровел от ярости. В Конохе ещё никто не смел разговаривать с ним подобным образом.
«Что «ты»? Если бы не Минато, фронт был бы уже прорван Туманом! На кого ты кричишь, а?!».
«Хватит, Кушина…» – хриплым голосом произнес Минато. Он был в ужасном состоянии. Хотя многочисленные обморожения уже были вылечены, он был крайне подавлен, а его голубые глаза были налиты кровью.
Он медленно поднялся, низко поклонился и с трудом выговорил:
«Простите, Данзо-сама».
«Мне не нужны извинения. Мне нужен доклад!» – холодно сказал Данзо. – «Я хочу знать, что произошло в Томацуяме! Кто враг и как мы докатились до этого?!».
Полное уничтожение позиций Конохи в Томацуяме было катастрофой. Уничтожены не только люди, но и сам лагерь, который превратился в ледяную гробницу.
Сотни шиноби Конохи погибли, включая старшего сына Хирузена.
Этот парень был во многом похож на молодого Сарутоби Хирузена: упрямый, талантливый, со стальными нервами. Каждый раз, когда Данзо смотрел на него, он видел в нём потенциал великого лидера. Парень всегда уважительно называл его «дядя Данзо», в отличие от младшего сына Хирузена – лентяя, пристрастившегося к табаку ещё в юности.
«Это был Юки Ёру» – тихо сказал Минато. – «Это он заморозил всю Томацуяму! Кроме того, там был ещё один враг, владеющий стихией дерева и особым Шаринганом!».
«Враг вызвал Трёххвостого. Хотя мы смогли одолеть его Джинчурики, Юки Ёру и тот другой…».
Минато быстро пересказал события.
Хотя это был всего лишь устный отчет, каждое слово заставляло присутствующих хмуриться.
Треххвостый, стихия дерева, особый Шаринган, техника стихия льда, заморозившее всю Томацуяму…
Каждое из этих слов само по себе звучало угрожающе, а вместе они казались чем-то невообразимым!
«Стихия дерева и Мангекьё Шаринган…».
Тело Данзо напряглось, его единственный глаз был прикован к Минато: «Мальчишка, ты понимаешь, что говоришь?!».
Как ученик Второго Хокаге, он был одним из немногих в мире шиноби, кто видел эти две силы. Это были силы Бога Шиноби и Призрака Учиха, силы, которые усмирили хаос и создали Коноху!
После смерти этих двух легендарных шиноби, эти силы исчезли из мира. В клане Учиха больше не появлялся Мангекьё Шарингана, а в клане Сенджу не вырастало новых владельцев стихии дерева.
Чтобы эти силы продолжали защищать Коноху, Корень, возглавляемый Данзо, провел бесчисленное количество экспериментов над людьми, потратил неисчислимые ресурсы и, наконец, добился определенных результатов.
Но теперь Минато говорит ему, что в мире шиноби уже есть человек, владеющий этими силами, причем обеими одновременно.
«Остатки его стихии дерева должны быть на Томацуяме, замороженные во льду. Что касается глаза, я не знаю, это ли тот Мангекьё Шаринган, о котором вы говорите, но это точно не обычный Шаринган с тремя томоэ» – серьезно сказал Минато. – «Кроме того, он владеет ужасающим пространственно-временным ниндзюцу, который позволяет ему становиться нематериальным и избегать любых атак. Она невероятно сильная».
Не только стихия дерева и Мангекьё Шаринган, но ещё и пространственно-временное ниндзюцу…
«Неужели в Тумане появился такой монстр…?».
Лицо Данзо стало ещё мрачнее.
Юки Ёру и сочетание стихия дерева и Мангекьё Шарингана.
Похоже, что в закрытой от внешнего мира деревне Кровавого Тумана скрывались тайны, о которых никто не знал…
«Данзо-сама, что нам делать?».
В голосе Минато звучали беспомощность и растерянность. В сочетании с его подавленным видом, маленькое солнце Конохи сейчас напоминало заходящее.
«Я правда не знаю, что делать. Сначала Джирайя-сенсей, потом брат Шинноске, а теперь ещё и все остальные…».
«Знаете, я видел их, я видел, как они один за другим умирают во льду и снегу, я видел, как Юки Ёру убивает их… Я мог только смотреть… я ничего не мог сделать, я… я…».
*Хлоп!*
Данзо ударил Минато своей тростью, сбив того с ног.
«Данзо! Что ты делаешь?!» – в гневе крикнула Кушина.
«Замолчи!».
Данзо пристально посмотрел на Минато: «И это всё на что ты способен, Намиказе Минато? Ты уже отчаялся?!».
«Я думал, что ты достоин доверия, что ты можешь стать опорой Конохи, но теперь я вижу, что этот никчемный Джирайя ничему тебя не научил! Если бы ты провел пару лет в моем Корне, ты бы никогда не показал такой слабости!»
«Война всегда жестока, ты должен это понимать. Убийства, смерть. Но все это ради светлого и мирного будущего!».
«Война всегда была жестока, ты прекрасно это знаешь. Смерть, кровь, убийства – всё это ради лучшего будущего, ради мира!».
«Как и Корень».
«Корень занимается всеми грязными делами Конохи, берет на себя всю тьму и убийства! Почему? Всё это ради того, чтобы Коноха, это великое древо, продолжало расти!».
«Если ты не можешь справиться даже с такой неудачей, с таким ударом, то возвращайся в Коноху!».
«Я…».
Минато посмотрел на Данзо, сжал кулаки и глубоко вздохнул: «Пожалуйста, Данзо-сама, научите меня, что мне делать!».
«Научить?» – холодно произнес Данзо: – «Разве Туман не дал тебе ответ? Тебе нужно, чтобы я тебя учил?».
«Ч-что?».
Намиказе Минато опешил, но быстро понял, что имеет в виду Данзо, и его лицо изменилось: – «Но!».
«Вспомни павших товарищей из Конохи, вспомни замерзшую Томацуяму, вспомни своего учителя» – Данзо, опираясь на трость, вышел из шатра. Его ледяной голос эхом разнесся по воздуху: – «Это и есть война. Война на уничтожение: либо ты, либо тебя!».