Глава 648 - Шоу •
Ной стоял один посреди Выжженных Акров. Он держал скрипку в одной руке, а смычок — в другой, но руки его висели вдоль тела, музыка на время стихла, пока он вглядывался в далекие облака, проплывающие мимо за извилистыми ветвями обугленного дерева над ним.
Он попросил Тима отправить его в Выжженные Акры вскоре после окончания занятия. Как бы ему ни хотелось провести время с Мокси и остальными, он не мог позволить себе такой роскоши. Такова была цена участия в играх, которые он сам и затеял.
Дворяне, Инквизиторы и все, кто охотился за Мастер-Руной Изабель, не говоря уже о демонах, которых он поселил в башне Тима… слишком многое было поставлено на карту. Он продал миру обещание, что Паук это чудовищное существо, которому невозможно противостоять.
И рано или поздно кто-то должен будет назвать это блефом.
Он должен был убедиться, что это не будет блефом, когда этот день наступит. Ной стал сильнее в Проклятых Равнинах. Гораздо сильнее — но недостаточно. Казалось, так было всегда, но, вероятно, потому, что с самого первого дня, как он ступил на Выжженные Акры, ему приходилось бороться выше своей весовой категории.
Я должен завладеть той силой, что уже находится в моих руках. Я сделал несколько хороших шагов в овладении своей Руной 5-го ранга, но это не то, что можно освоить и довести до совершенства мгновенно. Единственный способ достичь истинного понимания Рун — это опыт.
Но Нестабильный Пандемониум — не единственная сила, которая есть в моем распоряжении. Я слишком долго оставлял в стороне Формации. Я слишком долго оставлял в стороне музыку. Александра ушла слишком быстро, чтобы я успел спросить ее, что за чертовщина творится с ее паттерном, но это ничего. Я могу спросить на следующем занятии. Важно то, что в паттернах кроется гораздо больше, чем я позволял себе использовать.
Это закончится сегодня.
«Что такое музыка?» спросил Ной у облаков над собой.
Тень пробежала по нему, когда облако наползло на солнце и заслонило его. Уголки губ Ноя приподнялись в тонкой улыбке, но он по-прежнему не делал никаких попыток поднести смычок своей скрипки к струнам.
«Что для меня паттерн? Что для меня музыка?» Слова Ноя повисли в воздухе, поглощенные Выжженными Акрами. Он не мог получить какой-либо ответ, но он его и не ждал. Единственный способ по-настоящему овладеть каким-либо паттерном — это полностью и до конца его понять. Не было смысла пытаться что-то практиковать, пока он не будет полностью уверен, что понимает себя от и до… а это было гораздо сложнее, чем казалось. «Музыка — это средство достижения цели? Цель, за которую я цеплялся из прошлой жизни, или смысл моей нынешней? Или, может быть, просто удобное оружие?»
Ной любил музыку. Он знал это. Но любить что-то было до боли просто. Возможно, это было самое простое, что мог сделать человек. Любовь была так глубоко укоренена в человечестве, что мужчина мог бросить лишь один взгляд на что-то и решить, что посвятит этому всю оставшуюся жизнь — будь то женщина, страсть, или цель: разницы нет.
Любить было легко. Но любить с целью, продолжать любить, когда одной любви было недостаточно… это было трудно.
Где-то в глубине души часть Ноя задавалась вопросом, зачем он вообще об этом думает. Он посвятил всю свою жизнь на Земле изучению музыки, и это никак нельзя было назвать легкой прогулкой по парку. Если быть честным с собой, то это было настоящее дерьмо.
Большинство его воспоминаний на самом деле не стоили запоминания. Часы и часы практики. Страдания, когда все вокруг говорили ему, что выбранная им область бесполезна. Что ему следовало заняться чем-то более стабильным. Чем-то, где он действительно мог бы изменить мир и заработать. А музыка могла быть просто хобби на стороне. Преподавание музыки никогда и никого не приводило к успеху.
Он слышал тысячу вариаций одного и того же дерьма.
И все равно продолжал. Было бы ложью сказать, что все было замечательно. Если быть до конца честным с самим собой, плохих моментов в той жизни было гораздо больше, чем хороших.
Но когда он оглянулся назад на все это — а времени для этого у него было более чем достаточно, — Ной обнаружил, что не было ни единой вещи, которую он бы изменил.
«Ладно, я, пожалуй, пропустил бы всю эту ерунду с болезнью и смертью», — признался Ной дереву перед собой. «Если уж умирать, думаю, я предпочел бы наковальню с десятого этажа или грузовик. Но кроме этого…»
Конечно, он бы предпочел, чтобы он каким-то волшебным образом стал рок-звездой и имел столько денег, что мог бы нырять в бассейны со стодолларовыми купюрами, но когда дело дошло до выбора, который он сделал с теми картами, которые ему достались, не считая того, что он бы набил морду нескольким отборным мудакам, он бы ни черта не сделал по-другому.
Он любил музыку не потому, что она была путем к силе. Он никогда не стремился к музыке ради того, что она могла ему что-то дать. Ной занимался музыкой, потому что хотел этого. Вот и все. Весь его выбор сводился к тому простому факту, что он любил музыку, несмотря на все трудности, которые возникали в погоне за ней.
Но теперь все было по-другому. Теперь это было не просто что-то, что можно было изучать ради самовыражения. Музыка стала не развлечением или отдыхом. Здесь она была оружием.
Я практически уверен, что если спросить любого Мастера Формаций, использующего музыку, почему он занимается музыкой, ответ всегда был бы одним и тем же. Они изучали ее, потому что это метод управления Формациями.
Они не изучали музыку ради нее самой. Для них она была лишь брусчаткой на пути. Но для меня это не сработает.
Музыка — это не путь. Я никогда не смогу смотреть на нее как на инструмент, который можно использовать, чтобы подчинить себе что-то другое. Музыка — это музыка. Тот факт, что она случайно сочетается с паттернами и магией, приятен, но это никогда не было причиной, по которой я ее выбрал.
Ной испустил долгий вздох.
В каком-то смысле именно поэтому он никогда не стремился к созданию настоящего паттерна в своей музыке. Когда он создавал Формацию, это было просто исполнение песни. Конечно, существовали ограничения и методы, которым он должен был следовать, но жизнь никогда не была увлекательной, если в ней не было хоть какого-то вызова. С музыкой было то же самое.
Но это было другое. Формируя музыку в паттерн, он словно пытался намеренно использовать ее как оружие. А он никогда не смотрел на нее под таким углом. Музыка была музыкой. По этой же причине он никогда не пытался по-настоящему испытать ее пределы и выяснить, на что она способна.
Несколько долгих секунд Ной стоял в тишине. Он наблюдал за облаками, которые продолжали свой неторопливый путь по небу над ним, проплывая за искривленными ветвями деревьев.
Возможно, где-то в глубине души он считал неправильным превращать музыку в оружие напрямую. Она была предназначена для наслаждения. И сама мысль о том, чтобы попытаться пойти против этого, казалась противоречащей всему, ради чего он жил.
Неужели это то, что мне нужно сделать? Изменить свое понимание музыки, чтобы превратить ее в оружие, каковым ее считают все в этом мире? Я бы смог это сделать. Я более чем уверен, что смог бы. Единственное, чем я по-настоящему мог занять свой разум за годы в Очереди, чтобы они не слились воедино, была музыка. Я точно знаю, что могу сформировать из нее практически любой паттерн, какой только захочу. Если бы я захотел, чтобы она стала лезвием меча… так бы оно и было.
Облака над ним продолжали свой путь по небу. Лучи солнечного света, поначалу слабые, прорвали их временный барьер и заскользили по Выжженным Акрам, пока снова не осветили их полностью.
Постепенно на губах Ноя появилась легкая улыбка.
Неа. К черту.
«Я не изменюсь», — сказал Ной. «Этот мир неправ. Музыка это то, чем она, черт возьми, хочет быть — как и паттерн, который я из нее создаю. Она не обязана быть оружием, если я этого не хочу».
В глубине сознания Ноя кольнуло, когда что-то уперлось в его домен. Трое, приближались с оружием наизготовку. Казалось, их сила была где-то 5-го ранга. Ной склонил голову набок и повернулся в их сторону как раз в тот момент, когда они вышли из-за обгоревших деревьев.
К нему приближалось трио мужчин в черных одеждах. У каждого на груди были Щиты, а нижнюю часть лица закрывали маски. Взгляд Ноя метнулся к их бокам, где у каждого болтались тяжелые четки. Костяные бусины тихо позвякивали друг о друга при каждом шаге.
Инквизиторы. Интересно. Не их обычный наряд. Возможно, не из той группы, с которой я имел дело раньше.
«Какое приятное открытие», — сказал мужчина, возглавлявший группу. «Надеюсь, вы сегодня в разговорчивом настроении, Профессор Вермил. У нас есть к вам несколько вопросов о Пауке».
«Обычно, если вы хотите задавать вопросы, не принято подходить к человеку с обнаженным мечом», — сказал Ной.
«Все зависит от того, какие это вопросы», — ответил мужчина. «На колени. Руки за спину — и никаких резких движений, если не желаете быть проткнутым насквозь».
Ной тихонько рассмеялся, а затем покачал головой. «Все в порядке, собственно, так даже лучше».
Видимые черты лица главного Инквизитора наморщились от замешательства. «Что?»
Ной прижал скрипку к подбородку и позволил смычку упереться в струны. «Не переживайте об этом. Вы просто очень вовремя. В конце концов, нельзя ведь устроить полноценное представление без публики, не так ли?»
«Он использует Формацию!» — выкрикнул один из Инквизиторов, выбрасывая руку вперед. Из земли вокруг него взметнулись тени и понеслись к Ною, словно град черных клинков.
Смычок Ноя полоснул по струнам скрипки в невероятно быстром движении, возможном лишь благодаря возросшей силе его Фрагмента Себя. Яркие жизнерадостные ноты разнеслись по воздуху — и тени растаяли, превратившись в легкий черный туман, который, свиваясь кольцами, сгустился у ног Ноя. Сила осталась в тумане, но ее направление исчезло. Теперь это была всего лишь сырая энергия.
Улыбка на губах Ноя стала шире. Его рука задвигалась еще быстрее, почти размываясь, пока ноты мелодии обвивали воздух, словно сжимающийся питон.
Инквизитор отступил на шаг. «Моя магия! Что это за демоническая техника?»
«Значит так, господа», — сказал Ной, его взгляд стал острее, пока смычок продолжал танцевать по струнам скрипки. «Когда находитесь на представлении, вы не разговариваете. Вы слушаете. Но не волнуйтесь. У меня была похожая проблема, когда я был ребенком. Я протащил пищащую утку на выступление оркестра. Думал, это будет забавно. Видели бы вы выражение лица дирижера, когда прямо во время паузы я врезал по ней вовсю». (1)
«Что, Проклятые Равнины тебя побери, ты несешь?» — потребовал главный Инквизитор. «Опусти оружие, немедленно. Другого шанса у тебя не будет».
«Родители, конечно же, забрали мою утку. Они заставили меня остаться после окончания концерта, чтобы извиниться перед ним. Я был готов к тому, что на меня будут орать целый час», — продолжал Ной, полностью игнорируя мужчину. «Но знаете, что он сделал с этой пищащей уткой? Он сыграл на ней песню. Накрякал мелодию. Настолько хорошую, насколько это вообще возможно для паршивой утки. Потом он вернул ее мне и сказал, что мне нужно еще попрактиковаться».
«Ну все», — прорычал главный Инквизитор. Он полоснул скрытым клинком по ладони. Кровь заструилась по ней, и он выбросил руку вперед, посылая кровавую струю по воздуху к шее Ноя.
Магия пронзила его домен — и испарилась, превратившись в пылинки тумана, которые присоединились к остаткам теневой дымки, клубящейся у ног Ноя, в виде сырой энергии. Лицо мужчины слегка побледнело.
«Спасибо…» сказал Ной, его скрипка на мгновение замолчала, когда он сделал паузу в песне. «…за утку».
Остатки силы от магии Инквизитора, удерживаемые музыкой, испарились. Они были поглощены целиком, втянуты в паттерн, наполнявший каждую частицу тела Ноя. При всей любви Ноя к музыке, было кое-что, что он не признавал довольно давно.
Для него играть музыку ради нее самой было недостаточно. Музыка была чувством, которое она вызывала у тех, кто ее слушал. Он любил не только музыку. Он любил все, что складывалось в настоящую песню.
Мой паттерн — это не просто музыка.
«Какого хрена ты несешь?» Кровь закружилась вокруг ладони главного Инквизитора, образуя закручивающийся вихрь. «Твои шансы кончились. Завалите этого демонопоклонника».
Гримуар на его спине содрогнулся. Его страницы затрепетали, и присутствие укололо его домен, когда Ной почувствовал, что чудовище, таившееся на его страницах, проявилось, — но останавливаться он не собирался. Если бы он мог увидеть свои глаза, то узнал бы, что они сияют так же ярко, как звезды в ясную лунную ночь.
К песне Ноя присоединилась новая нота — но она не исходила от скрипки. Это был ангельский переливчатый аккорд арфы.
«Дерьмо!» прошипел один из Инквизиторов. «А это что еще за хрень?»
«Вестник пробудился», — прошептала мерзость, ее слова сочились восторгом.
«Спокойствие, пожалуйста», — Ной был слишком захвачен паттерном, который бился внутри него, словно второе сердце, чтобы реагировать на появление монстра. (2) Его ухмылка растянулась до самых ушей. «Шоу начинается».
— — -
П.: Ну и глава, пришлось многое «допиливать напильником» до понятного на мой взгляд смысла, надеюсь, сильно не промазала нигде…
(1) — В оригинале тут Ной говорит «…I went to town with that thing»; идиома «go to town» означает «делать что-либо с энтузиазмом, выкладываться по-полной»[Cambridge Dictionary].
(2) — Здесь тоже пыталась найти какую-то логику, но в оригинале это выглядит как «„Settle down, please,“ Noah was caught within the pattern thrumming within him like a second heart to address the arrival of the monster». С первого наскоку сие не поддалось, с пятого тоже, по итогу тут продукт совместных усилий двух человек, трех сайтов-переводчиков и двух нейросетей) И я все еще не уверена, что он правильный))
Он попросил Тима отправить его в Выжженные Акры вскоре после окончания занятия. Как бы ему ни хотелось провести время с Мокси и остальными, он не мог позволить себе такой роскоши. Такова была цена участия в играх, которые он сам и затеял.
Дворяне, Инквизиторы и все, кто охотился за Мастер-Руной Изабель, не говоря уже о демонах, которых он поселил в башне Тима… слишком многое было поставлено на карту. Он продал миру обещание, что Паук это чудовищное существо, которому невозможно противостоять.
И рано или поздно кто-то должен будет назвать это блефом.
Он должен был убедиться, что это не будет блефом, когда этот день наступит. Ной стал сильнее в Проклятых Равнинах. Гораздо сильнее — но недостаточно. Казалось, так было всегда, но, вероятно, потому, что с самого первого дня, как он ступил на Выжженные Акры, ему приходилось бороться выше своей весовой категории.
Я должен завладеть той силой, что уже находится в моих руках. Я сделал несколько хороших шагов в овладении своей Руной 5-го ранга, но это не то, что можно освоить и довести до совершенства мгновенно. Единственный способ достичь истинного понимания Рун — это опыт.
Но Нестабильный Пандемониум — не единственная сила, которая есть в моем распоряжении. Я слишком долго оставлял в стороне Формации. Я слишком долго оставлял в стороне музыку. Александра ушла слишком быстро, чтобы я успел спросить ее, что за чертовщина творится с ее паттерном, но это ничего. Я могу спросить на следующем занятии. Важно то, что в паттернах кроется гораздо больше, чем я позволял себе использовать.
Это закончится сегодня.
«Что такое музыка?» спросил Ной у облаков над собой.
Тень пробежала по нему, когда облако наползло на солнце и заслонило его. Уголки губ Ноя приподнялись в тонкой улыбке, но он по-прежнему не делал никаких попыток поднести смычок своей скрипки к струнам.
«Что для меня паттерн? Что для меня музыка?» Слова Ноя повисли в воздухе, поглощенные Выжженными Акрами. Он не мог получить какой-либо ответ, но он его и не ждал. Единственный способ по-настоящему овладеть каким-либо паттерном — это полностью и до конца его понять. Не было смысла пытаться что-то практиковать, пока он не будет полностью уверен, что понимает себя от и до… а это было гораздо сложнее, чем казалось. «Музыка — это средство достижения цели? Цель, за которую я цеплялся из прошлой жизни, или смысл моей нынешней? Или, может быть, просто удобное оружие?»
Ной любил музыку. Он знал это. Но любить что-то было до боли просто. Возможно, это было самое простое, что мог сделать человек. Любовь была так глубоко укоренена в человечестве, что мужчина мог бросить лишь один взгляд на что-то и решить, что посвятит этому всю оставшуюся жизнь — будь то женщина, страсть, или цель: разницы нет.
Любить было легко. Но любить с целью, продолжать любить, когда одной любви было недостаточно… это было трудно.
Где-то в глубине души часть Ноя задавалась вопросом, зачем он вообще об этом думает. Он посвятил всю свою жизнь на Земле изучению музыки, и это никак нельзя было назвать легкой прогулкой по парку. Если быть честным с собой, то это было настоящее дерьмо.
Большинство его воспоминаний на самом деле не стоили запоминания. Часы и часы практики. Страдания, когда все вокруг говорили ему, что выбранная им область бесполезна. Что ему следовало заняться чем-то более стабильным. Чем-то, где он действительно мог бы изменить мир и заработать. А музыка могла быть просто хобби на стороне. Преподавание музыки никогда и никого не приводило к успеху.
Он слышал тысячу вариаций одного и того же дерьма.
И все равно продолжал. Было бы ложью сказать, что все было замечательно. Если быть до конца честным с самим собой, плохих моментов в той жизни было гораздо больше, чем хороших.
Но когда он оглянулся назад на все это — а времени для этого у него было более чем достаточно, — Ной обнаружил, что не было ни единой вещи, которую он бы изменил.
«Ладно, я, пожалуй, пропустил бы всю эту ерунду с болезнью и смертью», — признался Ной дереву перед собой. «Если уж умирать, думаю, я предпочел бы наковальню с десятого этажа или грузовик. Но кроме этого…»
Конечно, он бы предпочел, чтобы он каким-то волшебным образом стал рок-звездой и имел столько денег, что мог бы нырять в бассейны со стодолларовыми купюрами, но когда дело дошло до выбора, который он сделал с теми картами, которые ему достались, не считая того, что он бы набил морду нескольким отборным мудакам, он бы ни черта не сделал по-другому.
Он любил музыку не потому, что она была путем к силе. Он никогда не стремился к музыке ради того, что она могла ему что-то дать. Ной занимался музыкой, потому что хотел этого. Вот и все. Весь его выбор сводился к тому простому факту, что он любил музыку, несмотря на все трудности, которые возникали в погоне за ней.
Но теперь все было по-другому. Теперь это было не просто что-то, что можно было изучать ради самовыражения. Музыка стала не развлечением или отдыхом. Здесь она была оружием.
Я практически уверен, что если спросить любого Мастера Формаций, использующего музыку, почему он занимается музыкой, ответ всегда был бы одним и тем же. Они изучали ее, потому что это метод управления Формациями.
Они не изучали музыку ради нее самой. Для них она была лишь брусчаткой на пути. Но для меня это не сработает.
Музыка — это не путь. Я никогда не смогу смотреть на нее как на инструмент, который можно использовать, чтобы подчинить себе что-то другое. Музыка — это музыка. Тот факт, что она случайно сочетается с паттернами и магией, приятен, но это никогда не было причиной, по которой я ее выбрал.
Ной испустил долгий вздох.
В каком-то смысле именно поэтому он никогда не стремился к созданию настоящего паттерна в своей музыке. Когда он создавал Формацию, это было просто исполнение песни. Конечно, существовали ограничения и методы, которым он должен был следовать, но жизнь никогда не была увлекательной, если в ней не было хоть какого-то вызова. С музыкой было то же самое.
Но это было другое. Формируя музыку в паттерн, он словно пытался намеренно использовать ее как оружие. А он никогда не смотрел на нее под таким углом. Музыка была музыкой. По этой же причине он никогда не пытался по-настоящему испытать ее пределы и выяснить, на что она способна.
Несколько долгих секунд Ной стоял в тишине. Он наблюдал за облаками, которые продолжали свой неторопливый путь по небу над ним, проплывая за искривленными ветвями деревьев.
Возможно, где-то в глубине души он считал неправильным превращать музыку в оружие напрямую. Она была предназначена для наслаждения. И сама мысль о том, чтобы попытаться пойти против этого, казалась противоречащей всему, ради чего он жил.
Неужели это то, что мне нужно сделать? Изменить свое понимание музыки, чтобы превратить ее в оружие, каковым ее считают все в этом мире? Я бы смог это сделать. Я более чем уверен, что смог бы. Единственное, чем я по-настоящему мог занять свой разум за годы в Очереди, чтобы они не слились воедино, была музыка. Я точно знаю, что могу сформировать из нее практически любой паттерн, какой только захочу. Если бы я захотел, чтобы она стала лезвием меча… так бы оно и было.
Облака над ним продолжали свой путь по небу. Лучи солнечного света, поначалу слабые, прорвали их временный барьер и заскользили по Выжженным Акрам, пока снова не осветили их полностью.
Постепенно на губах Ноя появилась легкая улыбка.
Неа. К черту.
«Я не изменюсь», — сказал Ной. «Этот мир неправ. Музыка это то, чем она, черт возьми, хочет быть — как и паттерн, который я из нее создаю. Она не обязана быть оружием, если я этого не хочу».
В глубине сознания Ноя кольнуло, когда что-то уперлось в его домен. Трое, приближались с оружием наизготовку. Казалось, их сила была где-то 5-го ранга. Ной склонил голову набок и повернулся в их сторону как раз в тот момент, когда они вышли из-за обгоревших деревьев.
К нему приближалось трио мужчин в черных одеждах. У каждого на груди были Щиты, а нижнюю часть лица закрывали маски. Взгляд Ноя метнулся к их бокам, где у каждого болтались тяжелые четки. Костяные бусины тихо позвякивали друг о друга при каждом шаге.
Инквизиторы. Интересно. Не их обычный наряд. Возможно, не из той группы, с которой я имел дело раньше.
«Какое приятное открытие», — сказал мужчина, возглавлявший группу. «Надеюсь, вы сегодня в разговорчивом настроении, Профессор Вермил. У нас есть к вам несколько вопросов о Пауке».
«Обычно, если вы хотите задавать вопросы, не принято подходить к человеку с обнаженным мечом», — сказал Ной.
«Все зависит от того, какие это вопросы», — ответил мужчина. «На колени. Руки за спину — и никаких резких движений, если не желаете быть проткнутым насквозь».
Ной тихонько рассмеялся, а затем покачал головой. «Все в порядке, собственно, так даже лучше».
Видимые черты лица главного Инквизитора наморщились от замешательства. «Что?»
Ной прижал скрипку к подбородку и позволил смычку упереться в струны. «Не переживайте об этом. Вы просто очень вовремя. В конце концов, нельзя ведь устроить полноценное представление без публики, не так ли?»
«Он использует Формацию!» — выкрикнул один из Инквизиторов, выбрасывая руку вперед. Из земли вокруг него взметнулись тени и понеслись к Ною, словно град черных клинков.
Смычок Ноя полоснул по струнам скрипки в невероятно быстром движении, возможном лишь благодаря возросшей силе его Фрагмента Себя. Яркие жизнерадостные ноты разнеслись по воздуху — и тени растаяли, превратившись в легкий черный туман, который, свиваясь кольцами, сгустился у ног Ноя. Сила осталась в тумане, но ее направление исчезло. Теперь это была всего лишь сырая энергия.
Улыбка на губах Ноя стала шире. Его рука задвигалась еще быстрее, почти размываясь, пока ноты мелодии обвивали воздух, словно сжимающийся питон.
Инквизитор отступил на шаг. «Моя магия! Что это за демоническая техника?»
«Значит так, господа», — сказал Ной, его взгляд стал острее, пока смычок продолжал танцевать по струнам скрипки. «Когда находитесь на представлении, вы не разговариваете. Вы слушаете. Но не волнуйтесь. У меня была похожая проблема, когда я был ребенком. Я протащил пищащую утку на выступление оркестра. Думал, это будет забавно. Видели бы вы выражение лица дирижера, когда прямо во время паузы я врезал по ней вовсю». (1)
«Что, Проклятые Равнины тебя побери, ты несешь?» — потребовал главный Инквизитор. «Опусти оружие, немедленно. Другого шанса у тебя не будет».
«Родители, конечно же, забрали мою утку. Они заставили меня остаться после окончания концерта, чтобы извиниться перед ним. Я был готов к тому, что на меня будут орать целый час», — продолжал Ной, полностью игнорируя мужчину. «Но знаете, что он сделал с этой пищащей уткой? Он сыграл на ней песню. Накрякал мелодию. Настолько хорошую, насколько это вообще возможно для паршивой утки. Потом он вернул ее мне и сказал, что мне нужно еще попрактиковаться».
«Ну все», — прорычал главный Инквизитор. Он полоснул скрытым клинком по ладони. Кровь заструилась по ней, и он выбросил руку вперед, посылая кровавую струю по воздуху к шее Ноя.
Магия пронзила его домен — и испарилась, превратившись в пылинки тумана, которые присоединились к остаткам теневой дымки, клубящейся у ног Ноя, в виде сырой энергии. Лицо мужчины слегка побледнело.
«Спасибо…» сказал Ной, его скрипка на мгновение замолчала, когда он сделал паузу в песне. «…за утку».
Остатки силы от магии Инквизитора, удерживаемые музыкой, испарились. Они были поглощены целиком, втянуты в паттерн, наполнявший каждую частицу тела Ноя. При всей любви Ноя к музыке, было кое-что, что он не признавал довольно давно.
Для него играть музыку ради нее самой было недостаточно. Музыка была чувством, которое она вызывала у тех, кто ее слушал. Он любил не только музыку. Он любил все, что складывалось в настоящую песню.
Мой паттерн — это не просто музыка.
«Какого хрена ты несешь?» Кровь закружилась вокруг ладони главного Инквизитора, образуя закручивающийся вихрь. «Твои шансы кончились. Завалите этого демонопоклонника».
Гримуар на его спине содрогнулся. Его страницы затрепетали, и присутствие укололо его домен, когда Ной почувствовал, что чудовище, таившееся на его страницах, проявилось, — но останавливаться он не собирался. Если бы он мог увидеть свои глаза, то узнал бы, что они сияют так же ярко, как звезды в ясную лунную ночь.
К песне Ноя присоединилась новая нота — но она не исходила от скрипки. Это был ангельский переливчатый аккорд арфы.
«Дерьмо!» прошипел один из Инквизиторов. «А это что еще за хрень?»
«Вестник пробудился», — прошептала мерзость, ее слова сочились восторгом.
«Спокойствие, пожалуйста», — Ной был слишком захвачен паттерном, который бился внутри него, словно второе сердце, чтобы реагировать на появление монстра. (2) Его ухмылка растянулась до самых ушей. «Шоу начинается».
— — -
П.: Ну и глава, пришлось многое «допиливать напильником» до понятного на мой взгляд смысла, надеюсь, сильно не промазала нигде…
(1) — В оригинале тут Ной говорит «…I went to town with that thing»; идиома «go to town» означает «делать что-либо с энтузиазмом, выкладываться по-полной»[Cambridge Dictionary].
(2) — Здесь тоже пыталась найти какую-то логику, но в оригинале это выглядит как «„Settle down, please,“ Noah was caught within the pattern thrumming within him like a second heart to address the arrival of the monster». С первого наскоку сие не поддалось, с пятого тоже, по итогу тут продукт совместных усилий двух человек, трех сайтов-переводчиков и двух нейросетей) И я все еще не уверена, что он правильный))
Закладка