Глава 689. Отбытие

Противостояние Святого

Ничто в этом мире не может избежать сансары жизни и смерти. Сунь Тай, стоя перед отцом и сыном, ощутил спокойствие, и на его лице появилась легкая улыбка. Сейчас его лицо было спокойным, с медленно догорающей эссенцией жизни.

Слушая обещание Ван Линя, Сунь Тай внимательно посмотрел в его глаза. Доброта и ненависть этого человека для него были подобны той, что встретились ему несколько сотен лет назад в Царстве Бессмертных Дождя...

Картины быстро менялись у него перед глазами и, наконец, все успокоилось, когда перед ним предстало слегка постаревшее лицо.

"Путь между жизнью и смертью оказался таким коротким..." - Сунь Тай улыбнулся и закрыл глаза.

Ци смерти вокруг него в этот момент достигла невероятной степени плотности, но после короткого мгновения исчезла.

"Дедушка Сунь..." - из глаз Ван Пина покатились два ручейка слез, он посмотрел на безмятежное лицо Сунь Тая и начал тихо всхлипывать.

Ван Линь слегка вздохнул и погладил Ван Пина по голове, а в его взгляде проскользнуло безразличие, постигшего сансару. Для него вещи такого рода были как струйки дыма, плывущие в облаках: они просто не могли оставить след в его сердце.

Могила Сунь Тая находилась на склоне горы позади деревни Заходящей Луны - все умершие в деревне были похоронены здесь.

На надгробии Ван Пин вырезал несколько слов: "Могила Сунь Тая." и подписал "названный внук Ван Пин".

Когда Ван Пину было двенадцать, Сунь Тай принял его как названного внука. Ван Линь не был против. Сунь Тай был гораздо старше его и вполне мог быть дедушкой Ван Пина.

Они вдвоем были культиваторами одного разряда. Ван Линь считал его равным, даже если Ван Пин и чувствовал, что Сунь Тай по отношению к Ван Линю ощущает трепет благоговения.

В могиле Сунь Тая не было тела - его останки стали жертвенным прахом и были убраны в сумку Ван Линя. Это было его обещанием Сунь Таю.

Шестнадцатилетний Ван Пин уже имел внешность невероятной красоты, Ван Линь же становился все старше.

Шли годы и внешность Ван Линя также старилась. Женщины из клана Чжан уже потеряли в нем интерес и больше не приходили свататься. В то же время Ван Пин подрос и заменил его на этом поприще.

Однако Ван Пин был похож на отца и хотя внешне он был красивее, но внутри так же невозмутим. Говорил он немного и в глазах его читалась мудрость.

Спустя год, как Сунь Тай их покинул, во дворе клана Ван стоял Ван Линь и держал в своей руке деревянный брусок и осторожно вырезал. Ван Пин сидел рядом с ним и спокойно наблюдал за собственным отцом, на лице которого были морщины и сильное упорство.

"Вырезая фигурки, необходимо вкладывать в каждое движение ножа все свое старание. Каждое твое движение должно быть в твоей памяти - только так можно называться настоящим мастером плотником!" - сказал Ван Линь, не поднимая голову.

Ван Пин кивнул и, взяв в руки брусок, тоже начал осторожно вырезать.

До самого заката два силуэта, отец и сын, повторяли непрерывные одинаковые движения. Даже выражение их лиц было одинаковым. С заходом солнца их тени стали постепенно исчезать, оставляя за собой лишь очарование, длившееся вечно...

"Обдумал?" - солнце, наконец, полностью скрылось, и темный колпак накрыл всю землю. Во дворе Ван Линя зажглась лампа, которую он вынес, после чего послышался его спокойный голос.

Рядом с ним Ван Пин выпустил из рук заготовку и молча встал.

Ван Линь не торопил его - он сел рядом, взял в руки статуэтку Ван Пина и внимательно осмотрел её. Выглядела она слегка грубовато, но все же и такая она имела свое очарование.

Вырезанной фигуркой был Сунь Тай. У него было гордое лицо, взгляд был направлен в небо, а руки сложены в печатях секретного искусства. Под его ногами конденсировалась необыкновенная аура и её облака выглядели почти как живые.

"Отец, почему ты не позволяешь мне учиться техникам святых, что оставил дедушка Сунь?" - Ван Пин опустил голову и сказал тихим голосом.

Ван Линь слегка вздохнул. Сунь Тай не согласился с его мнением и, получив себе названного внука Ван Пина, тайно передал ему инструкции и техники культивации.

Конечно же, это не могло скрыться от Божественных Способностей Ван Линя. Если бы Сунь Тай не научил Ван Пина пути культивации и движению жизненной силы, то он бы не решился вернуться на четыре года раньше.

Как отец, Ван Линь никогда не был диктатором. Он смотрел на Ван Пина и в глазах ребенка видел наследство его матери Лю Мей, но за эти шестнадцать лет он также перенял и его спокойствие.

Мудрость в глазах Ван Пина, когда они горели, была такой же, как и у него.

"Из-за того, что путь культивации не подходит тебе." - отвернувшись, сказал спокойно Ван Линь.

На лице Ван Пина появилась улыбка, он улыбнулся и сказал отцу: "Отец, эти техники, что преподавал дедушка Сунь, я никогда не культивировал, никогда."

Ван Линь кивнул - он это и так знал. Сунь Тай учил его техникам культивации, но от начала и до конца Ван Пин ими не воспользовался.

"Отец, ты... Ты тоже святой?" - спросил Ван Пин, опустив голову.

"Я не высший святой, просто культиватор." - медленно сказал Ван Линь, а в его глазах будто отразились все воспоминания о пережитом.

"Папа, значит моя жизнь не пойдет по твоим стопам и я не стану культиватором, как ты?" - немного помолчав, спросил Ван Пин.

Яркие лучи лунного света, появившиеся от медленно поднимающийся луны, осветили землю и заполнили все вокруг некой лунной прохладой. Появился прохладный ветерок и пламя лампы начало мерцать, сливаясь с лунным светом, покрывшем весь двор.

"Да." - Ван Линь положил вырезанную фигурку Ван Пина и посмотрел в ночное небо, где вдалеке были слышны какие-то отзвуки.

"А если... Если Пин`ер не хочет?" - Ван Пин поднял голову и посмотрел на своего отца. За шестнадцать лет он в первый раз так заговорил с отцом.

Ван Линь спокойно посмотрел на Ван Пина, но ничего не сказал.

Время шло и голова Ван Пина постепенно опускалась - видимо он не осмеливался смотреть Ван Линю в глаза.

"Жизнь культивации не подходит тебе! Больше я не хочу об этом слышать!" - голос Ван Линя был довольно тихим, но очень уверенным. В его глазах в месте, которое не видел Ван Пин, промелькнула вспышка печали и эта вспышка была невероятно сильна...

Ван Пин с горечью в голосе произнес: "Да, отец, я не буду культивировать."

Ван Линь промолчал и, развернувшись, вернулся домой. Как только он сделал шаг в дом, то тут же послышалось: "Пин`ер, прими лекарство."

Ван Пин долгое время молчал, затем вздохнул, встал и вернулся в дом. Его согнутая спина выражала печаль... Огромное величие отца не выражалось в его внешности, а было только у Ван Пина в сердце. Против этой бесподобной силы он был абсолютно бессилен и мог только следовать его воле и прожить обыкновенную заурядную жизнь.

"В этом мире, кроме пути культивации, я могу тебе дать все, что ты пожелаешь!" - медленно произнес Ван Линь после того, как Ван Пин выпил лекарство и лег в постель.

Ван Пин закрыл глаза и промолчал.

***

В полной темноте Ван Линь сидел в своем внутреннем дворе и растеряно смотрел вперед во мрак ночи. Печаль снова засверкала в его глазах.

***

Время шло и темнота земли постепенно полностью осветилась лучами лунного света.

В мгновение со дня смерти Сунь Тая прошло три года.

В этом году Ван Пину стало девятнадцать. Он уже превратился в привлекательного юношу и хотя его лицо все еще было по-детски невинно, но, если внимательно не смотреть, это было трудно увидеть.

Его внешность все более и более стала походить на Лю Мей.

Ван Линь же наоборот становился старше. Время оставило на его лице глубокий след.

Придя в деревню Заходящей Луны девятнадцать лет назад, Ван Линь уже планировал забрать с собой Ван Пина и уйти.

В момент прощания к Ван Пину вышли все его детские товарищи, с которыми он вырос. Притом большая часть из них была девушками, которые смотрели на него глазами, скрывающими обиду.

В особенности силен этот взгляд был у двух девушек семьи Чжоу.

Ван Пин же ко всем этим взглядам был абсолютно слеп. Его внешность была унаследована от его матери Лю Мей, а характер от Ван Линя, и для женщин он был невероятно привлекательным.

За девятнадцать лет в деревне Заходящей Луны старшее поколение успело умереть, а младшее постепенно подросло. Когда в прошлом Ван Линь прибыл сюда, взрослых людей здесь было десять, теперь же их оставалось лишь трое-четверо...

Тело мужчины из семьи Чжоу по-прежнему было здоровым и крепким, но сейчас оно уже точно не было таким же, как в молодости. Сейчас он стоял рядом с Ван Линем и после тяжелого вздоха произнес: "Старший брат Ван, почти двадцать лет пролетели в мгновение, а я всё еще помню день, когда ты пришел к нам с маленьким Пин`ером на руках. Тем не менее, сейчас ты хочешь уйти."

Ван Линь слегка улыбнулся и тепло произнес: "Старший брат Чжоу, за эти годы я доставил вам столько неприятностей, но дети растут, и я должен вывести его в свет и показать мир."

Большой брат Чжоу тяжело вздохнул и его взгляд упал на девушек неподалеку, окруживших Ван Пина. Криво улыбнувшись, он сказал: "Похоже, для двух девчушек из моей семьи это настоящее несчастье."

Ван Линь покачал головой, улыбнулся и сказал: "Должно быть мой мальчик не слишком удачлив."

Недалеко от них лицо Ван Пина было совершенно обычным и он спокойно произнес: "Позаботьтесь о себе." После чего он повернулся и пошел к Ван Линю.

В этот момент девушка в центре группы шагнула вперед и с покрасневшим лицом громко произнесла: "Ван Пин, ты... Ты еще вернешься сюда?"

Ван Линь остановился и, не поворачивая головы, спокойно ответил: "Наверное, нет..."

Глаза девушки мигом покраснели и из них полились слезы. Похоже, её сердце было разбито.

"Я ненавижу тебя, Ван Пин!" - плача крикнула девушка, затем развернулась и убежала.

Ван Пин нахмурился, но молча подошел к отцу.

Рослый парень из семьи Чжоу глубоко вздохнул, почтительно сомкнул руки и произнес: "Старший брат Ван, позаботьтесь о себе!"

Ван Линь к этому прямолинейному человеку испытывал большую симпатию, так что, улыбнувшись, он ответил: "И вы тоже!" После чего он развернулся и зашагал вдаль. Ван Пин последовал прямо за ним, но, пройдя несколько шагов, он внезапно обернулся и посмотрел на девушку, которая, не переставая, плакала вдалеке и, вздохнув, пошел за Ван Линем.

"Отец, с этими девушками столько проблем… Особенно с этой Чжоу Жо." - догнав Ван Линя, сказал Ван Пин, нахмурившись.

Ван Линь засмеялся и повернул голову к Ван Пину. Как же он был похож на Лю Мей - его красота была точно такой же.

"Тебе не нравится красавица дочка Чжоу?" - спросил Ван Линь, улыбнувшись.

"Не нравится, но когда она заплакала, я почувствовал что-то гнетущее на душе." - Ван Пин вздохнул.