Глава 207. Психологический подход •
— Кто эти предатели? Как их звали? — спросил Гу Цзюнь.
Все еще не веря, Павлин покачивала головой:
— По словам доктора Мингю, эта часть наследия утеряна, но фраза «запретное заклинание» должно быть описанием повстанческих сил. С в о б о д н ы й_м и р_р а н о б э Похоже на тайное проникновение, а не на внезапный бунт.
Гу Цзюнь задумался: «Возможно, «запретное заклинание» не имеет буквального значения, возможно, это кодовое имя…»
Он задал еще несколько вопросов, но «глава» и «доктора» так и не смогли дать ему полезной информации.
— В годы скитаний сохранение наследия являлось большой проблемой. Еще сложнее с тайнами, передающимися главами и докторами, — вздыхала Павлин, — Человек кошмаров, пожалуйста, поймите наши трудности.
«Кого я могу винить?» — Гу Цзюнь поднял голову, ночь окутывала пустыню. Однако мир Снов отличался от других миров: лунный свет слабо освещал вздымающийся песок даже без использования ламп.
— Господин, а что с Пнакотическими манускриптами? — в голосе Павлин явно слышалось предвкушение.
Гу Цзюнь ничего не ответил. Он ходил вокруг камня, держа в руках чешую и звериную шкуру…
— Павлин, можешь ли ты спроецировать одну из твоих сладких грез? — спросил он. Если бы ему удалось заглянуть в одну из ее сладких грез, он смог бы получить больше информации. Однако, по словам Павлин, никто из клана не умел этого делать.
Гу Цзюнь подозревал, что доктора являлись плодом воображения Павлин, как было со смотрителем в поместье, который не знал многого, поэтому только имел зарисовки предметов в доме.
«Но в отличие от смотрителя Павлин физически существовала в мире снов, и не была сновидцем… Если предположить, что она не врет… Правда ведь? Она же не обманывает?
Я врач, — Гу Цзюнь глубоко вздохнул, пытаясь подавить шепот темной стороны души. Он говорил себе, — Нужно смотреть на них с медицинской точки зрения. В таком случае нет ничего необычного. И Павлин, и Зеленые Чернила классифицируются как шизофреники».
Шизофрения — достаточно распространенное психическое заболевание, основными симптомами которого являются галлюцинации и бред.
Наиболее характерным проявлением является паранойя. Даже находясь в сознании, Павлин страдала паранойей. Она верила всем сердцем про уничтожение родного мира, тяжелые тяготы странников Земли. Это также повлияло на ее жизненные цели, память и интеллект.
Проще говоря, сумасшествие.
Это клише, когда людям, увидевшим призраков в фильме ужасов, ставят диагноз шизофренией. Но сейчас Гу Цзюнь надеялся, что выдумки Павлин представляли собой часть сюжета фильма ужасов, иначе у него будут большие проблемы…
— Павлин, тебе снятся сны? — спросил Гу Цзюнь, отвлекшись от медицины и придумывая другой способ зондирования.
— Да, — ответила Павлин, не совсем понимания вопроса.
Гу Цзюнь молча кивнул: «Сны возникают в результате деятельности подсознания. Но что было в ее подсознании? Настоящее детство?» Он не думал, что Павлин действительно выросла в городе Искр или путешествовала до того, как отправилась в Дилат-Лин, потому что здесь не обнаружились никакие признаки человеческого жилья.
— Если ли здесь дома с кроватью? — задал вопрос Гу Цзюнь, — Не обязательно большая кровать, достаточно, чтобы на ней было удобно лежать, а другие не могли следить за тобой.
— … — лицо Павлин слегка изменилось, она покраснела от возмущения, — Что вы планируете, господин?
— О чем ты думаешь? — беспомощно вздохнул Гу Цзюнь, — Я готовился тебе передать Пнакотические манускрипты, а для этого требуется спокойная обстановка, расслабление и комфорт.
На самом деле он не собирался передавать Пнакотические манускрипты, а хотел загипнотизировать Павлин и погрузиться в ее подсознание, как делала сестра Лян на психологическом сеансе.
— Все в порядке, — Гу Цзюнь махнул рукой. Если она будет нервничать, то работы снова прибавится, — Пойдем, пока я не передумал.
Павлин еще несколько раз провела его кругами, после чего они пришли в небольшую комнату. Глава и доктора остались ждать снаружи. Она нервничала, волновалась и недоумевала, лежа на деревянной кушетке в комнате, хотя на самом деле она лежала среди песков, но по ее выражению лица казалось, что она действительно отдыхала на мягкой постели.
В соответствии с ожиданием Павлин Гу Цзюнь направился к определенному участку песка – в одно из кресел возле деревянной кушетки.
Благодаря полученному психологическому образованию он знал, как внушать определенные вещи и гипнотизировать человека, но сейчас он едва ли мог установить зрительный контакт, не говоря уже о дружелюбной улыбке.
Первым шагом было расслабить Павлин, чтобы она стала восприимчива к гипнозу.
Подражая технике сестре Лян, Гу Цзюнь заговорил с Павлин о ее увлечениях, избегая тем о клане.
— У меня не так много увлечений, — Павлин криво улыбнулась, — У кого есть на это время…
Не так-то просто заставить скрытного человека открыть свое сердце, Гу Цзюнь теперь понимал, как трудно было сестре Лян работать с ним.
— Ты можешь сказать мне, — он пытался наладить отношения с Павлин, — Ты можешь рассказать мне все, что захочешь.
Дело не в том, что Гу Цзюню не хватало авторитета перед Павлин, а в том, что для гипноза требовались доверительные отношения.
— Хмм… — Павлин протяжно вздохнула, как будто с ее плеч сняли тяжелую ношу, — Я люблю петь. С самого детства мне нравиться петь. Не думаю, что на это есть какая-то причина. Я могу спеть все песни нашего клана…
— Где ты путешествовала? — Гу Цзюнь старался отвлечь ее от личности Павлин из города Искр. Не важно, шизофрения это или нет.
— Я многое повидала, пока выполняла задания, — тихо сказала Павлин, — Музыка в Ультаре прекрасна. Возможно, это связано с их мирной жизнью.
Гу Цзюнь разговаривал с ней о разной музыке и песнях, снова и снова внушая ей:
— Сейчас ты чувствуешь расслабление.
Постепенно лицо Павлин смягчалось, а глаза становились стеклянными. Она вошла в состояние гипноза. Она находилась в сознании, но отличное от обычного. Наступило время второго шага. Гу Цзюнь начал:
— Павлин, закрой глаза, ослабь защиту и слушай меня. Я попробую соединиться с твоим подсознанием. Уверен, у нас все получится.
— Хорошо… — ответила Павлин, закрывая глаза.
Гу Цзюнь протянул руку и положил ей на голову. Павлин почти не реагировала, что было хорошим знаком. Гу Цзюнь понял, что сейчас самое время обратиться к подсознанию девушки.
— Павлин, у тебя есть другая личность, помимо странника Земли. Это личность скрыта в твоих воспоминаниях, — медленно произнес он, немного нервничая, — Представь, что перед тобой в темноте находится красная дверь. Ты видишь дверь? Медленно, шаг за шагом подойди к ней…
— Ах, я вижу ее. Хорошо… — пробормотала Павлин.
Гу Цзюнь прикрыл глаза. Мерцающая связь позволила ему увидеть перед собой красную дверь. Дверь открылась, и из нее полился свет.
— Входи. За красной дверью твоя личность и твое имя, — говорил Гу Цзюнь и, словно в трансе, видел, как фигура Павлин входит в красную дверь.
Вдруг он почувствовал сильную боль, как будто кто-то ударил его, и все вокруг сильно исказилось.