Глава 191. Человек кошмаров •
«Это видение? Нет, не видение…»
Хотя расходовалась ментальная сила, не возникало ощущения видения. Это нечто совершенно новое и необычное.
В данный момент Гу Цзюнь пребывал в театре, не в современном, а в древнем амфитеатре. С полумраком, узкими проходами, небольшой сценой с опущенным занавесом и десятью рядами с 10 деревянными креслами. Всего составляло 100 мест.
«Моя перспектива?» — Гу Цзюнь сразу же заметил, что может свободно менять точку зрения, в каком бы направлении или положении он не хотел бы посмотреть.
Это означало, что он находится в театре не как зритель или объект.
Такая всевидящая перспектива… позволяла предположить, что он воплощает сам театр.
С этой нелепой мыслью Гу Цзюнь мысленно потянулся к занавесу, и тот немедленно распахнулся.
Лишь пыль собиралась на пустой сцене.
«Если я театр… — с сомнением размышлял Гу Цзюнь, — то кто же зрители? А актеры?»
За последним рядом сидений находилась деревянная дверь. Она была заперта, с возникшей мыслью Гу Цзюнь без особо труда распахнул ее.
Внезапно он увидел фигуру, медленно входящую в театр. Силуэт окутывался размытой пеленой. айфри дом Когда Гу Цзюнь захотел отчетливо увидеть фигуру, он ощутил быстрый расход ментальной силы. Но она все также оставалась туманной, даже без возможности определить пол существа.
Фигура прошла к центральному месту в первом ряду и опустилась в кресло лицом к сцене.
«Сладкая греза принадлежит этому человеку? — подумал Гу Цзюнь, — Но кто представляет сладкую грезу, сидя в маленьком театре и глядя на пустую сцену?»
Человек сидел спокойно, но пространство постепенно начало колебаться и искажаться, становясь нестабильным…
«Что-то не так, — их всех беспорядочных мыслей, крутящихся в голове, Гу Цзюнь склонился к одной, — Репертуар, разыгрываемый на сцене, и есть сладкая греза. Зрители приходят по зову сладких грез, а спектаклем управляю я, вернее, театр».
Может быть, единственный способ начать спектакль и преподнести зрителям сладкую грезу – открыть путь зрителям, чтобы они смогли войти в сновидение. Тогда фигура потеряет расплывчатость.
Репертуар сновидений уже хранится в театре, не нужно ничего искать, просто следует начать…
Гу Цзюнь хотел поставить спектакль, но обнаружил, что ему не хватает ментальной силы для управления сценой.
На несколько мгновений острая боль запульсировала в голове, а фигура и сам театр стали размываться.
Ему пришлось резко прерваться: перед ним снова предстала внутренняя часть деревянной бочки. Беспомощность захлестнула его.
«Я так ослаб. В каком измерении я только что был? Это происходило в моем сознании?»
Гу Цзюнь закрыл глаза и вошел в море сознания. Там по-прежнему пребывало пять пузырьков, но самый левый из них сильно истончился, словно собирался в любой момент лопнуть.
«Сладкие грезы – не расходный предмет, они имеют свою долговечность, но будут истончаться при каждом использовании. Интересно, можно ли их восстановить или развить? Но вдруг пузырь истончился из-за неудачного вызова сновидения? Будет ли уменьшаться их долговечность даже при успешном вызове?»
Возникли новые вопросы, но временно Гу Цзюнь не решался войти в сладкую грезу. То же самое было и с оставшимися пузырьками, вдруг они тоже истончатся?
«Пока лучше сосредоточиться на восстановлении ментальной силы, — решил он, — Только когда мой контроль над театром станет достаточно высоким, я смогу показать выступления со сцены».
И он вновь вернулся к проблеме об уровне разрушения.
Не имея другого выхода, Гу Цзюнь продолжил тренировку ментальной силы и вращению глазных яблок, чтобы завершить сложную миссию для переваривания разрушения.
«Не обязательно ждать 800 дней, достаточно снижения и на 1%, чтобы обратиться к сладкой грезе. Терпение, сейчас важнее всего – терпение».
Звук катящихся колес все усиливался, затем послышались звон колокольчиков, ржание лошадей и скрип всевозможных телег. Ему показалось, что караван въехал в город, так как уличные звуки переполняли его.
Гу Цзюнь слышал многие разговоры, похоже, говорящие желали быть понятыми.
Одним из разговоров являлся спор между пьяницей и хозяином таверны.
— Да пошел ты! Ты хоть знаешь, сколько я живу в Дилат-Лине? И я еще должен тебе денег за выпивку?
— Выметайся! Не бесчинствуй в моей таверне! Чертов ублюдок!
Из толпы доносились звуки толкания и одобрительные возгласы других пьяниц. Повозки каравана проехали мимо, не сбавляя скорости.
Пораженный Гу Цзюнь уловил одну информацию. Дилат-Лин – так, кажется, называлось это место.
«Значит, и в мире снов есть города. Этот мир – не набор снов, а место, куда можно проникнуть через сны. Похоже, в этом мире есть коренные жители со своей цивилизацией… Барзай пришел отсюда? Он точно не с Земли. «Семь таинственных книг Хсаана» принесли с собой древние китайцы? Я не первый человек, пришедший с Земли».
Гу Цзюнь не успел обдумать все предположения, как караван остановился. Похоже, они достигли места назначения.
Крышка все еще плотно закрывала бочку, пока ее снимали с повозки и несли неизвестно куда. Через некоторое время крышку сняли, и Гу Цзюня вытащили из бочки несколько мужчин и женщин средних лет в черных одеждах. Он рассмотрел, что находится в складном помещении, и наконец-то понял, почему столько дней не испытывал никаких жизненных потребностей.
Под коленями двух ног вилась черно-фиолетовая лоза, связывающая его тело. Гу Цзюнь ясно разглядел, как несколько лоз впились в кожу и соединились с кровеносными сосудами…
«Это растение или животное?» — сердце Гу Цзюня замерло, это полностью противоречило биологическим знаниям. Но это был мир снов.
«Таким способом меня спасли зуги? Поэтому система показывала в моем статусе ??? Лозы обеспечивали меня питательными веществами, но имели ли они отношение к параличу?»
Стараясь не повредить лозы, люди в черных одеждах осторожно перенесли Гу Цзюня в изящный глиняный горшок, где «растение» быстро пустило корни. Верхняя часть тела была обнаженной, и его распростерли на деревянной подставке, вделанной в горшок. Затем на него натянули чистые и причудливые одеяния.
— Здравствуйте, мы можем поговорить? — хотя Гу Цзюнь пытался говорить глазными яблоками, но люди в черных одеждах пренебрегали ответом, относясь к нему, как к пустому месту.
Вскоре принесли два железных крючка странной формы, служивших для удержания век и фиксации глазного яблока. Они насильно установили их на два глаза Гу Цзюня.
— Эй! Эй! — Гу Цзюнь попытался повернуть глазные яблоки, но это лишь усилило боль. Железные крючки были закреплены, и он больше не мог пошевелить глазными яблоками и сомкнуть веки. Широко открытыми глазами ему приходилось смотреть вперед.
Гнев горел в его сердце: «Эти ублюдки…»
Горшок переставили на деревянную каталку, накрыли черной тканью и вытолкнули из складного помещения.
Вскоре Гу Цзюнь услышал восторженный голос:
— Дамы и господа, перед вами невиданное доселе «Кошмарное чудо» – человек кошмаров!
Деревянная каталка остановилась. Черная ткань откинулась, и перед Гу Цзюнем предстал театр, заполненный зрителями. Ряды кресел рассчитывали на тысячи человек. Сейчас в зале находилось 40-50% зрителей от числа возможных.
Зрители были одеты в экзотические одежды и имели странный и необычный вид. Их взгляды, полные растерянности, любопытства и интереса, были обращены на сцену — на него.
Вскоре путники увидали высокие чёрные башни Дилат-Лина, сложенные по преимуществу из базальтовых глыб. Дилат-Лин с его тонкими гранёными башнями издалека казался похожим на мост гигантов, и улицы его были мрачны и неприветливы. Там у многих пирсов теснилось немало печальных таверн, а в городе бродили диковинные моряки со всех концов света, а кое-кто, как поговаривали, прибыл даже из портов, коим нет места на земле.
«Сомнамбулический поиск Неведомого Кадата»
Дилат-Лин появлялся у Лавкрафта только в «Сомнамбулическом поиске» — он расположен в дельте реки Скай, на берегу Южного моря, и, в отличие от других портов Мира снов, у него скверная репутация. В местных тавернах полно подозрительных личностей, а на базаре бойко торгуют чернокожими рабами из соседнего Парга.
Впрочем, смущает обитателей Мира снов не это, а зловещие купцы с загадочных чёрных галер, которые покупают в Дилат-Лине рабов и золото в обмен на рубины. Картер даже упрашивал жителей порта прекратить торговлю с галерами, но городские ювелиры в ответ лишь жаловались, что рубинов во всём остальном Мире снов не найти. Прислушаться к нему, впрочем, стоило: тайна чёрных галер оказалась связана с кошмарным Плато Ленг…