Глава 1739

Во всеоружии

 

Шур-шур-шур!

Мертвое тело под гробом содрогнулось. Его конечности были согнуты под странными углами, от чего казалось, что оно танцует в луже крови. Ещё более странным было то, что в качестве фонового звука распространялся зловещий смех хозяина трупа.

— Угх…

Синелицый Скунс проглотил тошноту. Он узнал личность гроба, который раздавил труп. Это был Божественный Деревянный Гроб, в котором была запечатана душа Крешлера. Скунс не мог понять причины смеха Крешлера после уничтожения трупа, который, кстати, когда-то был его собственным телом. Если бы Скунс не знал, что Крешлер в далеком прошлом был Папой и героем, обладавшим большими достижениями, он бы отнесся к Крешлеру будто к обычному сумасшедшему.

С другой стороны, Мари Роуз излучала огромное давление уже одним своим существованием. Прекрасная женщина, сидящая на гробу, только что раздавившем труп… вызванные ею аномальные эффекты превзошли все аномальные эффекты, которые ранее были вызваны злыми богами.

В данный момент Скунс мог противостоять им силой легенды, но не потому, что статус Мари Роуз был низким. Как Скунс уже догадался, она подавляла свою силу.

«Мари Роуз… вершина прямых потомков, находящаяся далеко за пределами Бериаче».

Было ли это из-за Проклятия лени, но Мари Роуз никогда не проявляла какой-либо страстности, прямо или косвенно появляясь в различных записях. Сейчас была схожая ситуация. Ее красивые глаза были полны только Гридом. Однако, в отличие от изливающегося из них яркого света, большие красные глаза были холодны, как лед, и глубоко в них таились ужасное разочарование и скука.

— Н-не улыбайся. Ты не должен так улыбаться.

… Хотя Грид, похоже, этого не заметил. Грид покраснел, как будто его увлекла улыбка Мари Роуз. Редкий распутник с несколькими женами и любовницами… нет, как для взрослого энергичного мужчины, это была очень чистая реакция.

Мари Роуз была нереально красивой и очаровательной. Любой мужчина в мире был бы покорён ею, ведь в тот момент, когда они увидят самую неповторимую красоту в мире, они забудут мирскую жизнь и будут тосковать только по ней.

— А, — невольно восхитился Скунс, потому что глаза смотрящей на Грида Мари Роуз медленно оживали. Искренность была напечатана на фальшивой улыбке, которую носили, как маску. Безусловно, она стала выглядеть в несколько раз красивее.

«Сопротивляться таким аномальным статусам попросту не имеет смысла».

Очевидно, он сопротивлялся магии, но всё же был ею захвачен. Скунс был опьянен красотой Мари Роуз только для того, чтобы внезапно прийти в себя. Это произошло благодаря голосу Крешлера, божественность которого прояснила его разум.

— Ха-ха-ха! Даже если ты Грид, ты всё равно становишься невинным ребенком перед моей Мари Роуз. Ты должен быть начеку, если не хочешь, чтобы тебя съели. Мари Роуз не знает пощады, поэтому вмиг укусит за шею ничего не подозревающего мужчину.

Слова были произнесены весьма легкомысленным тоном, совершенно не подходящим к его священному и торжественному голосу. Внешний вид Крешлера был просто отвратительным, поскольку он вел себя так, будто хвастался своим смехом, но по какой-то причине его выражение лица появилось перед ними. Его нос, казалось, был задран очень высоко, хотя это был нос, который не так давно раздавили.

— Ты такой милый. С тех пор, как я видела тебя в последний раз, ты стал ещё более привлекательным.

— …?

Смех Крешлера мгновенно прекратился. Он только что услышал что-то невозможное? По тому, как он бормотал себе под нос, казалось, экс-папа отрицал реальность.

Грид всё ещё отступал, инстинктивно прикрывая губы своими большими руками. Он не Свобоный | Мир | Ранобэ хотел, чтобы на него напали, чтобы его укусили за губу, чтобы это повторилось. Это… это было ощущение мгновенно растоптанного достоинства. Однако, проблема заключалась в том, что он был в восторге, даже когда его принуждали.

Грид едва отрицал, что он именно такой на вкус, и хотел избежать такого же опыта. Если бы он прошел через то же самое и снова почувствовал себя хорошо… почему-то казалось, что это будет действительно необратимо.

— Я становлюсь всё более и более преданной каждый раз, когда вижу своего дорогого мужа. Я не могу нарадоваться.

— Что… преданной? А-а-а? Дорогой муж?

Божественный Деревянный Гроб, который реагировал на каждое слово Мари Роуз, наконец содрогнулся. Божественный Деревянный Гроб, который в прошлом одним своим ударом нанес Гриду критический удар, а затем также одним ударом сокрушил тело Крешлера, источал чрезвычайно сильное и угрожающее убийственное намерение.

Оно было настолько мощным, что легко превзошло обиду и ненависть злых богов, встреченных ранее. Это было выражено настолько сильно, что привлекло внимание Грида, которого постоянно отвлекала Мари Роуз. Именно тогда…

Прежде, чем он осознал это, Мари Роуз вышла из гроба, встала перед Гридом и погладила его по щеке.

— С тех пор, как мы встретились, прошло много времени. Не обращай внимания на мелочи и просто сосредоточься на мне.

Может быть потому, что её руки были облачены в шелковые перчатки, но нежное прикосновение заставило Грида почувствовать головокружение. Все его чувства были сосредоточены на прикосновении Мари Роуз.

— Приятно смотреть на тебя с такого расстояния.

Мари Роуз стояла в объятиях Грида, как будто он её обнимал, и широко улыбалась. Он почувствовал это ещё в прошлый раз, что, на удивление, она не была очень высокой. Издалека она, естественно, выглядела гораздо выше, из-за своих подавляющих пропорций и присутствия, но когда они стояли вот так бок о бок, она была более чем на голову ниже Грида.

— Мне нравится запах твоего тела.

Мари Роуз подняла голову и выглядела при этом такой же невинной и жалкой, как девушка, попавшая под дождь. Однако, это было только на мгновение. Прежде чем Грид это понял, она снова зачаровала его.

— Это вкусно.

Длинный тонкий палец скользнул по щеке и губам Грида, и только тогда он пришел в себя. Однако, Гриду это не понравилось, и он стряхнул её руку.

— Ты ведь пришла сюда не для того, чтобы забавляться со мной, будто с мешком из костей?

Сначала Грид относился к Мари Роуз с полным уважением просто из-за банального страха, но теперь и из глубокой  благодарности.

Она помогла людям. Точнее, она сражалась за него с драконом. Если бы не ее помощь, Хаят не смог бы выжить, а Империя Вооружённых до зубов лежала бы в руинах. В конце концов, он относился к ней как к благодетельнице, и сколько бы раз она его не соблазняла, он не видел в ней представительницу противоположного пола.

Один из величайших героев в истории человечества, Крешлер, ненавидит Вас.

 

— Что здесь происходит?

На самом деле, пока Мари Роуз прижималась к нему, Крешлер просто дрожал и не проявлял никакой враждебности. Однако в тот момент, когда Грид якобы плохо обошёлся с Мари Роуз, он затаил враждебность, и его убийственное намерение возросло. Это была подозрительная реакция, и Грид, естественно, не ошибся.

«… Должно быть, он понял, что Мари Роуз относится ко мне не более чем как к вкусной еде. Вот почему он не рассердился, когда Мари Роуз прижалась ко мне».

Крешлер злился только тогда, когда Грид холодно относился к Мари Роуз, что явно указывало на проявление с его стороны чистой любви. Гриду было очень неудобно перед Крешлером, но он начал восхищаться им, как мужчиной. Крешлер, отказавшийся от человеческого облика и ставший гробом, остался рядом с любимой женщиной и думал только о ней. Определенно, он был похож на сказочного принца. Он решил, что нет ничего плохого в том, чтобы наблюдать и учиться.

— Кажется, он что-то неправильно понял.

Скунс был единственным, кто объективно оценивал ситуацию, но и его сердце упало. Он беспокоился о Гриде, который  при виде извращенного Папы каким-то образом умудрился оставаться решительным, когда тот вдруг взволновался, увидев любимую женщину в объятиях другого мужчины. Определенно, это была во многом запутанная ситуация…

— Ху-ху-ху.

Мари Роуз счастливо посмотрела на Грида, который был с ней только предельно вежлив и, в свою очередь, призвал ее прояснить свои дела.

Человек, который даже перед ней проявлял сдержанность и смелость, был уникальным в целом мире. Только перед Гридом Мари Роуз чувствовала себя «собой», а не дочерью Бериаче. Мари Роуз сделала несколько шагов назад и посмотрела на Грида, стоя рядом с Божественным Деревянным Гробом.

— Этот парень с Мари Роуз… вместо того, чтобы вилять хвостом перед прекрасной Мари Роуз, это холодное отношение… что это… ну, неважно, насколько он хорош… гад! Мерзавец!!

Крешлер продолжал что-то бормотать себе под нос. В целом это была критика Грида, но он придерживался весьма узкой линии.

— … Может, он евнух?

В тот момент, когда Крешлер собирался пересечь черту…

Мари Роуз вдруг протянула руку, схватила гроб и подняла его. Затем лужа крови под гробом всосалась в тело Крешлера. Это был момент, когда тело, придавленное гробом и почти раздробленное, мгновенно оправилось.

— Я знаю, что мой дорогой муж стал абсолютным существом. Зератул оказался хорошей пищей.

— Злоумышленники. Ваш великий миф будет похоронен в этой земле.

— Тело говорит? Разве это не мое тело? Хо, это очень интересно. «Духовность» в мозгу притворяется мной?

Это была интересная пародия даже для него, который гордился тем, что видел довольно много разного за время своего пребывания на посту Папы. Должны ли они сотрудничать или играть перед Мари Роуз?

— Однако Призрак Гробницы Бездетного Призрака также является абсолютным существом. Он самый сильный из мифических хищников. Его дурная слава достигла небес, и, подобно моему дорогому мужу, он пробуждает бдительность богов. Кроме того, это царство Призрака.

— …

Царство Призрака…

Грид тоже это понял. Труп Крешлера, который только что был уничтожен, воскрес в неповрежденном виде. В тот момент, когда труп освободился от влияния Божественного Деревянного Гроба, который когда-то запечатал Мари Роуз, он сразу же восстановился, как будто прошлого и вовсе не было.

«Возможно ли, что внутри Гробницы Бездетного Призрака нежить воскрешается бесконечно?».

Ранее Грид убил одного из командиров Гробницы Бездетного Призрака, но это было до того, как он вошел в Гробницу Бездетного Призрака. Однако, с тех пор, как он вошёл в Гробницу Бездетного Призрака, он столкнулся только с армией местных войск и злых богов, но с нежитью он еще не сталкивался…

— Папа Крешлер, перешедший на сторону зла. Я, Крешлер, убью тебя за свою честь. Иди сюда и ложись. Гроб — это место, куда я должен лечь…

— Шумящий гроб… сгинь с глаз моих. Плевать я на тебя хотела.

— Ты? Ах, это больно. Неужели ты стал настолько испорченным, что даже не можешь узнать себя? О, Мари Роуз. Разве так можно?

Крешлер разыгрывал настоящую пьесу, общаясь со своим телом, когда внезапно пришел в возбуждение. Он почувствовал прикосновение Мари Роуз. Ее тонкая рука крепко прижималась к широко открытой крышке гроба.

— Нет. Не закрывай меня. Я должен положить здесь своё тело, и только тогда история окончится.

— Дорогой муж, ты чувствуешь это? Даже я не полностью свободна от влияния божественного дерева. Это неотъемлемая проблема и суть, которая не меняется.

— Ты не собираешься поделиться со мной своими мыслями, Мари Роуз? Ты всегда была игрива по отношению ко мне. Это тоже хорошо.

Мари Роуз слабела каждый раз, когда ее тело касалось гроба, и чувства Грида, как абсолютного существа, явственно об этом свидетельствовали.

— Если тебе действительно нужно бросить вызов Призраку, возьми этот гроб. Тогда у тебя будут хорошие шансы.

Да, он всё правильно расслышал.

Определенно, Мари Роуз сказала, что это был вызов. И это несмотря на то, что она знала, что Грид стал Единственным Богом и абсолютным существом, но она оценивала Призрака выше, чем Грида. Это была объективно правильная оценка, ведь существовала огромная разница во времени их активности. Фактически, независимо от того, с кем он сражался, Грид находился в положении претендента.

«Кроме того, если я не получу помощь Божественного Деревянного Гроба, у меня не будет шансов на победу…».

Грид уже догадался, что Призрак Гробницы Бездетного Призрака не будет обычным противником. Он просто не ожидал, что Призрак будет так высоко оценен Мари Роуз. Уголки рта Грида медленно поднялись. Это было интересно. Напряжение, которое он ощутил впервые за многие годы, усилило его предвкушение.

— Хорошо. Я приму твою милость.

— Да, и ещё… дам тебе ещё одно предупреждение — ты не должен полагаться на мою семью.

Мари Роуз проделала весь этот путь, потому что беспокоилась о Гриде. Причина, по которой она не предложила свою помощь в битве против Призрака, заключалась в том, что она не могла помочь.

Убив Бурю Великого Леса и заставив Горного Короля Гренье покинуть гору и сбежать, и так далее… она безжалостно охотилась на других мифических хищников, но не могла бросить вызов Призраку Гробницы Бездетного Призрака. Точная его личность была неизвестна, но в Гробнице Бездетного Призрака скрывалось что-то такое, что заставляло ее кровь вскипать. Также, она боялась обезуметь, что относилось и к другим прямым потомкам.

— Это как-то связано с тем, что тебя похоронили в Гробнице Бездетного Призрака?

Грид взглянул на труп Крешлера.

Из-за того, что гроб преградил ему путь, немного торопящийся Крешлер сразу же развернулся, почувствовав взгляд Грида. Из-за своих физических ограничений он едва уклонился от менее подвижного гроба и нацелил святой меч на Грида. Подобный удар Мари Роуз уже приходилось ранее блокировать, даже несмотря на то, что  в этом не было нужды.

— …

Глаза Мари Роуз немного расширились.

Голова героя, господствовавшего над эпохой, отвалилась после одного удара.

Конечно, большая часть навыков Крешлера в его жизни исходила от божественной силы. Труп владел только фальшивым святым мечом и вообще не мог обращаться с божественной силой, но… даже принимая это во внимание, внешний вид Грида, побеждающего трансцендентное существо, был достаточно впечатляющим.

Мари Роуз бросила гроб на труп Крешлера, который снова пытался прийти в себя, и многозначительно сказала:

— Трудно гарантировать победу, если я не буду полна сил. Было бы хорошо, если бы я побыла под моим дорогим мужем.

— Хм?

— Дело не в том, что я была близка с другим парнем. Мой первый раз будет с моим дорогим мужем, так что тебе не о чем беспокоиться.

— … Хм??

— Ах, Мари Роуз. Мое сердце болит, но я счастлив, потому что ты растревожила моё воображение… Кхе-кхе-кхе…

— …

В глазах Скунса уже потемнело от того, что ему предстояло работать с Крешлером.