Глава 1. Дракон падает в Мир Праха, убийца — ты? •
В первый год правления твой отец, Цзян Юань, основал государство Цзинь. Ты, родившийся в том же году, был назначен наследным принцем. Однако тебя похитили предатели. К счастью, один мастер спас тебя, и ты избежал смерти. Ты получил награду за выживание — Технику Бессмертной Культивации «Дао».
На второй год мастер, даосский жрец Цин Сюй, привел тебя в храм Лунци. Ты столкнулся с первым старшим братом, тренирующимся в боевых искусствах, и тебя чуть не забили до смерти. К счастью, второй старший брат спас тебя, и ты снова избежал смерти. Ты получил награду за выживание — боевое искусство «Нога Божественной Тени».
На четвертый год столицу поразило землетрясение. Храм Лунци рухнул, и тебя чуть не раздавила балка. К счастью, первый старший брат спас тебя, и ты избежал смерти. Ты получил награду за выживание — боевое искусство «Девять шагов Небесного Дракона».
На пятый год с неба упал холод, и грипп свирепствовал в столице. К несчастью, ты заболел. Но третья старшая сестра собрала достаточно лекарственных трав для твоего лечения. Ты избежал смерти и получил награду за выживание — Разное умение «Руководство Весны и Осени».
На шестой год после основания государства генерал-основатель Цао Хубао восстал и был разгромлен. Он скрывался в храме Лунци и столкнулся с тобой. Цао Хубао напал на тебя, но, к счастью, мастер спас тебя, и ты избежал смерти. Ты получил награду за выживание — магическое оружие «Фучень Цилиня».
* * *
Ранним утром первый луч солнца пронзил зеленые холмы и прогнал тьму. Он осветил верхний этаж павильона. В воздухе висел старинный бронзовый колокол, а рядом в оцепенении стоял юный даосский жрец.
Его звали Цзян Чаншэн, ему было двенадцать лет. Каждое утро, перед тем как ударить в колокол, он вспоминал о пережитом в первой половине своей жизни, чтобы поднять себе настроение.
Ночь боевых тренировок сделала свое дело — он хотел спать. К счастью, его обязанность была очень простой. Каждый день он должен был вовремя звонить в колокол, напоминая всем, что пора вставать и читать священные писания. С тех пор как он в шесть лет взял на себя эту работу, с ним больше не случалось никаких неприятностей. Его дни стали праздными. Однако благодаря методам культивации, боевым искусствам и медицинским навыкам, которые он получил, его жизнь не была скучной.
Система выживания Цзян Чаншэна пришла из его предыдущей жизни. В прошлой жизни он был разработчиком и создал игру, слоган которой был: «Обладая вечной жизнью, как долго ты смог бы прожить в мире культивации?»
У игроков был неограниченный срок жизни, но их могли убить. На пути культивации они сталкивались со всевозможными трудностями и соблазнами. Цзян Чаншэн сам попробовал поиграть в нее. Самое большее, он мог прожить более десяти тысяч лет, что было очень сложно.
Эта игра не была простой с выбором из нескольких вариантов. В ней был настоящий геймплей и исследования. Даже если бы ты прятался в одном месте, тебя бы настигли стихийные бедствия. Короче говоря, счастье и несчастье в игре были непредсказуемы.
Игра стала популярной вскоре после выпуска. Однако, слишком обрадовавшись, глядя на данные бэкенда, Цзян Чаншэн, долгое время не спавший, внезапно умер перед компьютером и перевоплотился в этой жизни.
Здесь он не мог гарантировать, что будет жить вечно. Он узнает об этом только через десятки лет. А до тех пор ему нужно было полагаться на свои награды за выживание, чтобы стать достаточно сильным, чтобы противостоять превратностям судьбы.
Техника Дао застряла на втором уровне, но он полностью овладел «Ногами Божественной Тени» и «Девятью шагами Небесного Дракона». «Руководство Весны и Осени» было обширным и глубоким, и он только и делал, что заучивал его наизусть. Что касается магического оружия, то он еще не развил духовную силу, поэтому не мог им пользоваться. Это сокровище хранилось в глубинах его сознания. Когда он достигнет четвертого уровня техники Дао, он сможет овладеть им после развития духовной силы. Сейчас же в его теле была только истинная энергия, а истинная энергия могла сделать боевые искусства более мощными.
Когда солнечный свет упал на него, Цзян Чаншэн зевнул. Он схватил деревянный кол, висевший у него на боку, и начал звонить в колокол.
Донг
Звук колокола долгое время эхом разносился по горам, словно подгоняя течение времени. В сочетании с зелеными горами и реками между небом и землей он являл собой мирную и приятную атмосферу времени.
Он ударял один раз и делал паузу на пять вдохов. Ударив десять раз, Цзян Чаншэн наконец-то остановился.
— Моя сегодняшняя бездельничья жизнь снова началась.
Цзян Чаншэн напевал мелодию и начал спускаться вниз. На нем было серо-голубое даосское одеяние, и его одежда развевалась на ветру под лучами солнца. В нем было неповторимое бессмертное очарование.
Как только он спустился вниз, к нему подбежал даосский жрец пятнадцати-шестнадцати лет и остановился перед ним. Он тяжело дышал и обильно потел. Он торопливо сказал:
— Младший брат Чаншэн, случилось ужасное… Прошлой ночью в храме умер гость. Учитель хочет, чтобы ты пошел во дворец Чистого Сердца…
«Гость умер?»
Цзян Чаншэн нахмурился. Он знал, что недавно в гости приезжали чиновники из императорского двора, но не ожидал, что кто-то умрет. Судя по виду старшего брата, личность умершего была не из низких.
Он привык тайком практиковаться в боевых искусствах каждую ночь, а храм Лунци был немаленьким. Прошлой ночью он не заметил ничего необычного.
Он не стал много об этом думать и последовал за старшим братом во дворец Чистого Сердца.
— Младший брат Чаншэн, ты не знаешь, но этот высший ученый просто потрясающий. Только по трупу он может сказать время и причину смерти, а так же чем занимался умерший перед кончиной…
— Покойный являлся чиновником Министерства чиновничьих дел. Говорят, что у него была немалая власть. Кто-то осмелился убить чиновника в столице. Тц-тц, это возмутительно…
Цзян Чаншэн чуть не закатил глаза, услышав слова старшего брата.
«Это возмутительно?»
Он был первым наследным принцем династии Цзинь, а его мать даже подменили. И, что самое главное, это даже не было обнаружено. Подделка все еще сидела на троне, а его имя гремело по всему миру.
Было ли это настолько возмутительно, как то, что случилось с ним?
Цзян Чаншэн вздохнул про себя.
Этот мир был похож на древний Китай. Когда Цзян Чаншэн был в утробе матери, он слышал голоса снаружи. В этом мире говорили на китайском языке, и когда он узнал, что родился в королевской семье, то очень обрадовался. Более того, это было на ранних этапах основания государства. Когда его отец сказал матери, что он наследный принц, парень почувствовал, что вот-вот достигнет вершины своей жизни.
Его мать и отец были мужем и женой. Она сопровождала отца, когда тот поднимался из степи, пережила с ним трудности, прошла с ним по всему миру и основала новую династию. С таким фундаментом, как только он взойдет на трон, то сможет вести счастливую жизнь.
«К сожалению, все пошло не по плану. Злые люди отвратительны!»
Прошлое осталось в прошлом, поэтому Цзян Чаншэн не стал много об этом думать. Тот факт, что он назвал себя Чаншэн, говорил о его нынешних чаяниях.
Спустя полчаса Цзян Чаншэн последовал за старшим братом к дворцу Чистого Сердца. Дворец Чистого Сердца не считался большим, а двор был переполнен учениками. Около сотни человек окружили это место, а у входа стояли слуги. Всего их было около двадцати-тридцати человек.
Увидев Цзян Чаншэна, ученики стали поворачиваться к нему. Несмотря на то, что в храме Лунци он старался не выделяться, его привлекательная внешность не позволяла ему оставаться незамеченным.
— Младший брат, проходи. Учитель тебя ждет, — сказала одна из учениц. Храм Лунци не был традиционной даосской школой. Он больше походил на секту боевых искусств, где были как мужчины, так и женщины.
Цзян Чаншэн кивнул и вошел во дворец.
Сразу же он увидел на полу труп, покрытый белой тканью. Справа от него стоял даосский жрец Цин Сюй и трое его старших учеников. Слева от него стояли шесть гостей храма Лунци. Впереди стоял мужчина ученый наружности, Чэнь Ли, высший ученый, о котором Цзян Чаншэн слышал по дороге сюда.
Как только он вошел во дворец, Чэнь Ли начал его разглядывать.
Цзян Чаншэн подошел к даосскому жрецу Цинь Сюю и поклонился.
— Учитель.
Жрец Цин Сюй был тем, кто спас его в младенчестве, и он всегда уважал его. Несмотря на то, что жрец Цин Сюй выглядел серьезным, в храме не было особых правил. Все были его учениками, и между ними не было разницы в старшинстве. Все ладили между собой очень гармонично.
— Чаншэн, расскажи благодетелю Чэню, где ты был прошлой ночью?
Цзян Чаншэн повернулся к Чэнь Ли и сказал:
— Я вчера вечером тренировался. Мои младшие братья и мастера знают, что я имею такую привычку.
Как он мог скрывать это целых шесть лет? Он тренировался в боевых искусствах с шести лет. В конце того года его застал за этим делом даос Цин Сюй. Он просто сказал, что сам до этого дошел. В любом случае, его движения были бессвязными, когда он только начинал тренироваться. Даос Цин Сюй не придал этому особого значения и даже дал ему несколько советов. Несколько лет спустя первый старший брат, второй старший брат и третья старшая сестра также узнали об этом. Однако они не стали рассказывать об этом другим ученикам и разрешили ему тренироваться в боевых искусствах поздно ночью.
В глазах обычных учеников Цзян Чаншэн был просто скромным учеником.
В глазах же трех учеников он был вундеркиндом боевых искусств, который мог создавать свои собственные боевые искусства в столь юном возрасте.
Старший брат Ли Чан создал технику кулачного боя, когда был молод. Теперь он обучал ей своих младших учеников.
Чэнь Ли спросил:
— Позволь спросить, где ты тренируешься, маленький даос?
Цзян Чаншэн ответил:
— Перед колокольней. Обычно я поднимаюсь наверх и стучу в колокол после того, как заканчиваю тренировку. Потом я стучу в него днем и… слушаю техники Дао.
Он вел себя очень естественно и совсем не нервничал. В любом случае, он не убивал жертву. Более того, он вообще не знал жертву.
Мужчина средних лет, стоявший рядом с Чэнь Ли, сказал:
— Братец, у тебя нежная кожа, а руки гладкие и мозолистые. Ты не похож на того, кто занимается боевыми искусствами. Интересно, какие же боевые искусства ты практикуешь?
Его агрессивный тон резал Цзян Чаншэну слух.
Чэнь Ли улыбнулся и сказал:
— Маленький даос, не обращай на нас внимания. Мы уже два часа ведем расследование, и люди вокруг меня уже доказали свою невиновность. Все они — смертные и не знают боевых искусств, поэтому мы можем искать убийцу только в вашем храме. Конечно, мы не подозреваем ваш храм. Возможно, воры просто притворились учениками вашего храма.
«Притворились?»
Цзян Чаншэн с детства не покидал столицу, не говоря уже о даосском храме. Поэтому он не знал, насколько искусны были мастера маскировки во внешнем мире.
Он ответил:
— Я тренирую внутренние искусства.
Ученики, достигшие шестилетнего возраста, могли называть себя и изучать методы внутренней культивации храма Лунци. Цзян Чаншэн делал вид, что изучает их, но на самом деле он культивировал естественные методах культивации бессмертных.
Если ты можешь достичь бессмертия, зачем тебе совершенствоваться в боевых искусствах?
Причина, по которой он упомянул о внутренних искусствах, заключалась в том, что все его боевые искусства были техниками ног. Если бы жертва погибла от такого боевого искусства, не было бы ли это слишком большим совпадением?
Чэнь Ли с пытливым взглядом спросил:
— Ходят слухи, что Писание Истинной Ци храма Лунци не имеет себе равных в мире боевых искусств. Когда мощь Его Величества Императора была еще слаба, даос Цин Сюй использовал свою Истинную Ци, чтобы спасти Его Величество в трудный момент. Как только его Истинная Ци активируется, его глаза становятся исключительно яркими, как жемчужины в ночи. Маленький даос, ты тренируешься уже несколько лет, так что ты, должно быть, уже начал. Не мог бы ты показать мне?
Второй старший брат Мэн Цюхэ улыбнулся и сказал:
— Этот мой младший брат чрезвычайно талантлив. Естественно, он начал тренировать свои внутренние искусства. Возможно, он даже сможет овладеть ими. Чаншэн, покажи им.
Цзян Чаншэну стало неловко.
Он вообще не тренировался по Писанию Истинной Ци. В конце концов, даосский жрец Цин Сюй не умел проверять состояние своих учеников.
У Писания Истинной Ци были особые эффекты?
Почему он не знал об этом?
Цзян Чаншэн начал лихорадочно думать.
Услышав слова Мэн Цюхэ, ученики, стоявшие за пределами дворца, начали перешептываться. Раз его похвалил второй старший брат, может быть, Цзян Чаншэн действительно был вундеркиндом боевых искусств?
Под взглядами всех присутствующих Цзян Чаншэн мог только признаться.
— Прошу прощения, но я не практикую Писание Истинной Ци. Мне нравится создавать свои собственные боевые искусства. Сейчас я все еще нахожусь в процессе изучения своих внутренних искусств. Что касается боевых искусств…
Чэнь Ли перебил его:
— По совпадению, ты культивируешь работу ног, верно?
Цзян Чаншэн опешил и удивленно посмотрел на Чэнь Ли.
Чэнь Ли наклонился и приподнял белую ткань. Он увидел, что жертвой был молодой и сильный мужчина с нефритовым кольцом на пальце. Значит, это было не ограбление, а преднамеренное убийство.
Чэнь Ли стянул ткань с его груди, и стало видно, что его грудина сломана. Раны были узкими, как будто на него кто-то наступил.
Неужели это совпадение?
Цзян Чаншэн наконец-то понял, что попал в беду. После шести лет спокойствия на него обрушилась неудача.
Смерть была связана с чиновниками. Как только его арестуют и даосский жрец Цин Сюй не сможет его защитить, у него будут проблемы.
Когда даосский жрец Цин Сюй спасал его, те воры тоже видели, как выглядит даос Цин Сюй, а значит, они знали, где он остановился.
Цзян Чаншэн также слышал об их личностях в тот период, когда его похитили предатели. Среди них были как гражданские, так и военные чиновники, и даже были замешаны отцы-основатели. Это был ужасный заговор. Должно быть, они ждали, когда Цзян Чаншэн покинет даосский храм.
Это было потому, что даос Цин Сюй когда-то спас императора Цзян Юаня, и император наградил его за доброту. Поэтому храм Лунци был единственной школой боевых искусств в столице. Правительственным чиновникам не разрешалось проводить в нем расследования, а армии не разрешалось входить на его территорию.
— Маленький даос, почему ты молчишь? Неужели убийца — ты? — Чэнь Ли с нескрываемым интересом смотрел на Цзян Чаншэна.