Глава 577. Всего двенадцать лет... •
— Брат!
Габриэль подобно пламени влетел в комнату. Двэйн сидел в кресле, опустив ноги в таз с горячей водой, а у ног его сидела молодая служанка с нежными руками и мыла ему ноги. Другая служанка, такая же молодая и изящная девушка, подала ему махровое полотенце, и Двэйн, схватив его, тщательно вытер лицо.
— Брат!
Габриэль подбежал к окну и распахнул ставни. В комнату тотчас влетел порыв ледяного ветра.
Двэйн приоткрыл глаза и, посмотрев на брата, слабо усмехнулся.
— Что тебе так срочно понадобилось?
Габриэль рассмеялся.
— Я слышал, что сегодня приедут мои невестки, поэтому после занятий прямиком бросился сюда. На дорогах так много снега, что моя лошадь не раз поскальзывалась и утопала в сугробах.
Двэйн указал не стул, а затем взял со стола чашку чая и протянул ее Габриэлю, который тут же осушил ее до дна.
Служанка тем временем закатала Двэйну штанины и тонкими пальчиками принялась массировать ему ноги. Говорят, это помогало против мышечной атрофии.
Хотя причина паралича Двэйна была весьма специфической, и такие вещи вряд ли ему помогут, и все же ему нравилось каждый день наслаждаться всеобщим вниманием в доме. В конце концов, он же вроде как «больной», кто знает, может кто-то из слух доносит информацию о нем во дворец.
Нужно было понимать, что столичное имение некогда было подарено герцогу самим принцем Чэнем, и разумеется, что слуги были непосредственно связаны со двором. Двэйну не слишком охота было заниматься их отбором, а потому он поспешил согласиться на все предложенные им кандидатуры.
Глядя на брата, обессилено лежавшего в кресле, Габриэль вдруг оттолкнул от него служанку. Скинув с себя шубу, он закатал рукава, присел на корточки возле Двэйна и принялся сам массировать и обмывать ему ноги.
— Ты что? — нахмурился маг.
— Ты недооцениваешь меня. Во время болезни отца, когда тебя не было дома, я точно так же ухаживал за ним, — медленно проговорил Габриэль.
Двэйн хотел было еще что-то сказать, но на душе его потеплело, и, помолчав немного, он мягко проговорил:
— Не волнуйся, я всего лишь немного переборщил с заклинаниями, скоро уже пойду на поправку.
— Я знаю, — сказал Габриэль, усмехнувшись. — Ты мой старший брат, сильнейший, каких еще не бывало на материке!
Братья понимающе переглянулись. Они и без слов угадывали тайные мысли друг друга. Затем Двэйн спросил про дела академии. За эти дни, пока он был болен, он, само собой, ни разу не присутствовал на уроке, но назначенный им командир Ялуоэр неплохо справлялся с возложенной на него задачей. Все были им довольны, и, пока Двэйна не было в академии, учебный процесс продолжал идти своим чередом.
Братья непринужденно беседовали друг с другом, как вдруг снаружи раздался звук шагов. Затем они услышали голос молодого управляющего Сэнди:
— А! Ваше Величество, прошу…
Дверь распахнулась. В комнату вошел Его Величество юный император Чарли. Ему не было нужды докладывать о своем появлении, а потому когда он приблизился к имению, никто не посмел его остановить.
Увидев братьев — старшего, сидящего в кресле, и младшего, склонившегося у его ног — Чарли на мгновение остолбенел, а затем, отвесив вежливый поклон, звонко сказал:
— Учитель.
Двэйн посмотрел на маленького императора с нескрываемым удивлением, а затем на лице его появилась широкая улыбка.
— А, Ваше Величество! К сожалению, не могу выразить Вам должное почтение, а потому вынужден просить прощения.
— Да ладно, — улыбнулся в ответ Чарли. -Вы мой учитель, где же это видано, чтобы учитель приветствовал ученика? Вы — самый почитаемый мной человек.
В душе Двэйн усмехнулся. Самый почитаемый? А как же твой отец? Его куда дел?
Он еще слишком юн, говорит поспешно и неосторожно. Не мудрено, что периодически попадает впросак.
Габриэль с серьезным видом поприветствовал императора. Двэйн хотел было приказать слугам навести порядок, но Чарли поспешно встал и остановил служанку, собиравшуюся было уйти.
— Нельзя нарушать планы учителя, — серьезно сказал он.
Глядя на Чарли, Двэйн вздрогнул — но нужно было доигрывать начатый спектакль до конца. Он бросил на брата выразительный взгляд, и тот моментально его понял и раскатал ему штанины. Если вдруг император в порыве чувств вдруг вздумает мыть ноги своему учителю, то неприятностей затем не оберешься.
Чарли действительно намеревался это сделать, но заметив, что Габриэль его опередил, он выхватил из рук служанки полотенце и стал вытирать ему лицо.
Двэйн смущенно улыбнулся. Он уже вытирал лицо, и это полотенце предназначалось для Габриэля.
Но раз император решил разыгрывать из себя почитателя мудрецов, то ему невольно нужно подыграть. В итоге ему пришлось снова вытираться полотенцем.
Двэйн все же распустил слуг. Он понимал, что Чарли заехал к нему не спроста. Маг был болен уже давно, а маленький император до сегодняшнего дня так и ни разу к нему не приехал.
Глядя на этого умного и известного с малых лет нового императора, Двэйн в душе невольно вздохнул. Этот парень действительно умный, но как будто несколько ветреный. К тому же… в таком возрасте быть умным и слишком демонстрировать это окружающим — не слишком хорошая идея.
Вот уже полгода, как Чарли стал императором, а после зимы ему исполнится полных двенадцать лет.
Чарли родился в императорской семье, а потому с детства привык к роскоши и повышенному вниманию. В физическом и умственном плане он казался на два-три года старше своего реального возраста.
Поначалу юный император не спешил выказывать свои истинные намерения. Он сел в кресло и ненавязчиво поинтересовался у Двэйна его здоровьем, а затем принялся вспоминать о тех днях, когда он еще был его учеником. Он также задал магу несколько вопросов научного плана, но Двэйн сразу понял, что все они выдуманы им только что.
Но он не стал разоблачать его и спокойно отвечал на его расспросы.
Разве мог маленький мальчик сравниться в терпении с человеком, живущим на этой земле уже вторую жизнь? Чарли никогда не мог усидеть на месте — таков уж был его характер. Он наклонился вперед, сменив позу, и на лице его постепенно начало проявляться его истинное расположение духа.
Двэйн про себя усмехнулся и сказал Габриэлю:
— Братец, пойди-ка принеси пару баночек меда, которые я в прошлом месяце привез с северо-запада. Его Величество и принцесса Карина любят сладкое, потом отправь мой подарок во дворец.
Очевидно, что это была тонкая попытка заставить Габриэля выйти из комнаты, и Чарли с облегчением вздохнул. Как только он скрылся за дверью, юный император вскочил со стула и, поклонившись Двэйну, пламенно сказал:
— Учитель! Честно сказать, Ваш ученик пребывает в некотором замешательстве.
Двэйн вздохнул и улыбнулся:
— Прошу, Ваше Величество, говорите.
В глазах Чарли буквально вспыхнуло пламя.
— Учитель! Что это значит — быть хорошим императором?
Помолчав немного, Двэйн мягко ответил:
— Ваше Величество, императорскому трону поклоняются все жители материка. Если Ваш народ будет жить в достатке, не будет испытывать притеснений и государство будет сильно, то такое правление однозначно будет считаться хорошим.
Но этого ответа Чарли было недостаточно. Он нахмурился.
— Учитель, я понимаю, что Вы хотите этим сказать, и все же, меня инетерсует… Как быть императором? Что нужно делать, что бы люди считали, что ты — … хороший император. Настоящий император!
Он особенно подчеркнул слово «настоящий».
Вопрос этот прозвучал несколько напряженно и скомкано. Очевидно, что он чрезвычайно тревожит Чарли. Разве можно так сразу во всем разобраться?
Двэйн вздохнул и пристально поглядел на своего ученика. В голове его тут же пронеслась мысль: если бы на его месте была Карина, то она никогда не стала бы задавать такие вопросы столь открыто.
Выражение лица Двэйна стало очень серьезным.
— Ваше Величество, сколько Вам лет?
— После нового года исполнится полных двенадцать, — выпятив грудь, ответил Чарли.
Двэйн улыбнулся, но улыбка его была едва ли не призрачной, и он как-то неопределенно сказал:
— Ваше Величество, Вы знаете, что я делал в двенадцать лет?
Чарли остолбенел.
Но Двэйн сам ответил на свой вопрос.
— Когда мне исполнилось двенадцать лет, отец отправил меня на родину в Лоулинь. Я жил в замке и каждый день читал книги, играл с солдатами, организованными в небольшое войско. Во свободное время я занимался изобретением аэростата, то есть попросту был занят дни напролет. Я помню, что тогда старый смотритель замка каждый месяц слал отчет о моей деятельности моему отцу, называя меня «упрямыми и распущенным».
Подумав немного, Двэйн пристально посмотрел на Чарли.
— Однако, — серьезно сказал он, — теперь я понимаю, что это были мои самые светлые, самые ненапряжные, самые веселые годы моей жизни.
— Неужели Вы сейчас живете несчастливо? — нахмурился Чарли. — Учитель, ведь теперь Вы знаменитый на весь материк Герцог Тюльпан, и кажется, не найдется в стране человека, который бы не знал Вашего имени. Ваш возраст как раз сейчас соответствует герцогскому титулу и званию генерала Империи, а также еще можно стать сильнейшим, магом, выдающимся ученым…
Двэйн кивнул и добавил:
— Однако, теперь у меня больше нет времени на футбол, на производство аэростатов, на азартные игры с гвардейцами, и даже на поездку в лес.
Говорил он это спокойно, но в голосе его чувствовалась искренность.
Но к сожалению, как бы честно и открыто маг не вещал, Чарли не смог осознать смысл его слов.
Он слушал с отсутствующим выражением, и поглядев на него, Двэйн тотчас понял, что только что говорил впустую.
— Учитель, — внезапно распрямился юный император, как будто он только что принял серьезное решение, и от всей души сказал. — С конца прошлого месяца я завел привычку каждый день ездить на охоту. Я не пропустил ни одного дня, каждый раз беру с собой охрану и собак. Поначалу я охотился в императорских угодьях, но потом решил ездить в лес. Одиннадцать дней подряд!
— Похоже, Ваше Величество очень любит охоту, — протянул Двэйн.
— Нет, теперь ни капельки не люблю! — почти со злостью выкрикнул Чарли. — Скажу Вам честно, стоит мне вспомнить об охоте, как меня тут же блевать тянет! Охотиться неплохо, но одиннадцать дней подряд — уже перебор. Сегодня я поймаю кролика, завтра лису — каждый день я пропадал в лесу с полудня до позднего вечера.
— Тогда почему же Ваше Величество до сих пор ездит?
Чарли молчал. Он внимательно посмотрел на Двэйна.
— Если не охотиться, — пробурчал он спустя некоторое время, — то чем же мне тогда заниматься? Разве я могу делать что-то еще?
Двэйн безмолвно глядел на возмущенное лицо юноши.
А Чарли как будто нужно было выговориться. Он сжал кулаки и стиснул зубы.
— Во дворце я могу обучаться верховой езде у своего наставника, могу брать уроки истории у дворцовых учителей или же читать книгу. Еще можно гулять в саду… А чем еще мне заняться? Если я перестану ездить на охоту, то помру от скуки.
Двэйн невольно вздохнул.
— А что же тогда хочет делать Ваше Величество?
— Я хочу… — Чарли пристально посмотрел на мага, — я хочу заниматься тем, чем положено заниматься императору!
В этом еще детском голоске звучало отчаянное желание.
«Заниматься тем, чем должен заниматься император?» — отозвалось в сердце Двэйна.
Этому ребенку… всего двенадцать лет…
Чарди излил Двэйну свое недовольство, что накопилось в его душе. Он вскипел, но затем, высказавшись так красноречиво, немного успокоился и невольно пожалел о сказанном. Глядя на учителя робким взглядом, он с нетерпением ждал его реакции на свои слова.
— Ваше Величество, — улыбаясь, мягко сказал маг. — Я понимаю Вас. Возможно, Вам следует потребовать у принца-регента дать Вам какую-нибудь работу. Так сказать, потренироваться. И да, когда я более-менее приду в норму, я тоже могу попросить принца, если Вы, конечно, того желаете… Скажем, я подам прошение позволить Вас побыть какое-то время в академии вместе с молодыми командирами Императорской армии…
На лице Чарли не отразилось ни капли восторга. Наоборот, в глазах его читалось глубокое разочарование.
Все это… не то, что он хочет.
Может быть, несколько месяцев назад, услышав эту новость, он бы подпрыгнул от радости, но теперь… понаблюдав за жизнью дворца вблизи, он понял, что все эти авторитеты, в руках которых была сосредоточена огромная власть, смиренно поджимали хвосты перед его отцом.
Увиденное как будто распахнуло в душе Чарли потайную дверь! И обнажило его настоящие желания.
«Почему бы и нет?
Почему я не могу сидеть на троне также величественно, как мой отец? Почему я не могу быть тем человеком, мнение которого решало все?
Я… я император! Тысячи людей приветствуют меня, поклоняются мне… Я император, законным образом возведенный на престол!»
Ах, пожалеем этого бедного мальчика… В конце концов, ему только двенадцать лет. Будь на его месте любой другой ребенок его возраста, у него бы точно также возникли нереалистичные притязания и фантазии.
Вот только, для Чарли все это было очень опасно: если бы он был простым мальчиком, то, как бы далеко не заходил он в своих фанатзиях, он все равно никогда бы не смог реализовать их. Но Чарли… ведь он император! Теоретически все его нереалистичные фантазии вполне могли быть воплощены в жизнь.
Это и было опасно. Похоже, дальновидный учитель не может помочь ему решить самые трудный вопрос, беспокоивший его все это время. А Двэйн считал, что у мальчика слишком рано появились столь серьезные амбиции, и это его сильно тревожило. Он прекрасно понимал, что и он, и принц Чэнь со своей стороны немало способствовали появлению у него ненормального честолюбия.
Если бы не они так рано толкнули этого ребенка на императорский престол, то, наверняка, у него не было бы возможности узнать, что такое «власть» — самая страшная вещь, которая так легко вводит человека в заблуждение.
Перед уходом Чарли с сомнением посмотрел на Двэйна. Тот лишь мягко улыбался.
— я понимаю, Ваше Величество, что сегодняшний разговор — большая тайна, которая останется только между нами.
Чарли наконец успокоился. В этот миг на лице его появилась легкая, совсем детская улыбка.
В тот же самый миг в комнату стремительно ворвался Габриэль и радостно объявил:
— Брат! Едут! Едут с северо-запада!
Глаза Двэйна блеснули.
— О? Вивиан и компания уже приехали?
— Я хочу поклониться жене учителя, — тут же вставил Чарли.
— Нет, экипаж невестки еще в пути, но приехали люди заранее распорядиться насчет комнат.
Только он замолчал, как за дверью послышались торопливые, до боли знакомые шаги.
— Двэйн! — зазвенел чей-то голос.
В комнату, стуча испачканными глиной сапогами, вошел худощавый молодой человек с прелестными утонченными чертами лица. Тонкие губы слегка сжаты. Короткие волосы, видимо, стриженные самостоятельно. И мощная жизненная энергия. Вошедший был одет в офицерскую форму клана Тюльпанов, на плечи был наброшен легкий кожаный плащ, за поясом висел длинный тонкий меч, обыденная вещь аристократа.
Чувствовалась какая-то дикость, необузданность в этом человеке, хмуро глядевшем на Двэйна.
Ну конечно… На белоснежной шее нет адамова яблока.
Значит, перед ним стояла девушка.
Оглядев ее, маг тотчас нахмурился.
— Мусы, зачем ты приехала сюда?
— Ха, да не только я. Моя старшая сестра и Анциэр тоже здесь. По дороге мы пересеклись с экипажем твоей жены, — легкомысленно бросила девушка, сняв плащ и отбросив его на кресло.
В ее крепкой фигуре ощущалась какая-то чувственная нежность — и это буквально сводило Двэйна с ума. Мусы выдавала себя за парня с самого детства, но теперь ее женские формы было трудно скрыть под мужской одеждой. Еще несколько лет назад девушка открыто заявила о своей принадлежности к мужскому полу.
Некоторое время назад, когда Двэйн еще был на северо-востоке, этот лжепарень доставил ему немало хлопот, а потому в какой-то момент он одним росчерком пера отправил ее на службу к Роулингам.
Теперь Мусы уже исполнилось семнадцать. Она унаследовала прекрасную внешность госпожи Лист, а потому даже в мужском наряде выглядела просто сногсшибательно. Он добавлял к ее привлекательности нотки храбрости и стойкости.
— Мусы, — хмуро сказал Двэйн. — Поприветствуй Его Величество государя-императора.
Девушка остолбенела. Ей хватило одного взгляда на Чарли, чтобы понять, кто перед ней. Все же она была аристократкой, а потому тотчас поприветствовала юношу, как должно. Но это был не женский реверанс, принятый среди молоденьких знатных девушек, это был офицерский поклон.
Глаза Чарли довольно блеснули.
Ему было только двенадцать, а между тем вокруг него постоянно крутились миловидные служанки, и он очень рано узнал, что такое наслаждаться женским теплом. В целом, у всех аристократов Империи его возраста было примерно тоже самое.
Такая очаровательная девушка приветствует его — Чарли был потрясен. Но он тут же взял себя в руки и, кивнув ей, поспешил удалиться.
Двэйн легонько толкнул Габриэля, намекая, что императора следовало бы проводить. В двери Чарли обернулся и с улыбкой сказал:
— Учитель, на улице такой ветер, а Вы еще не вполне выздоровели, поэтому лучше не провожайте меня.
Юный император любил разыгрывать спектакли. Он подошел к Габриэлю и, похлопав его по плечу, «весело» сказал:
— Будущий граф Роулинг, Вы — брат моего учителя, и разница в возрасте у нас с тобой не так уж велика. Ты можешь приезжать во дворец, когда тебе захочется, и мы весело проведем время… Мы можем стать друзьями. Когда я в следующий раз поеду на охоту, то непременно позову тебя.
Чарли говорил очень воодушевленно, и Габриэль ничего не заподозрил. Он по натуре своей был добрым малым, а Чарли, чтобы выразить свою сердечность, крепко обнял его и затем только вышел из комнаты.
Двэйн велел слугам отдать кому-нибудь из свиты императора приготовленные банки с медом.
Двэйн заметил, что перед уходом Чарли невольно посмотрел на Мусы, а потому невольно нахмурился.
— Это и есть император Лоулани? — небрежно бросила девушка, когда Чарли скрылся за дверью. — По мне так ничего особенного.
Двэйн смерил ее ледяным взглядом:
— Кто позволил тебе войти?
— Я… — обиженно пролепетала Мусы.
Она с детства привыкла во всем с ним соперничать, а потому, чтобы не показать слабость, сердито добавила. — Захотела — и приехала. Что, уже и на это нужно твое разрешение?
— Ты — командир отряда и должна слушаться моих указаний, — строго проговорил Двэйн.
— Генерал Роулинг отдал мне приказ! И госпожа Вивиан тоже согласилась! — процедила Мусы, пристально глядя на него.
Двэйн вздохнул. Похоже, обвинять ее не было смысла.
Он отдавал себе отчет в том, что вспылил как раз из-за этого странного взгляда Чарли на Мусы… Казалось бы, никто не заметил, а между тем маг отлично понимал, что это означало.
Но… ему только двенадцать!
Оказавшись на улице, Чарли внезапно остановился и, вспомнив, что он только что обнял Габриэля, схватил привязанный к седлу бурдюк и принялся тщательно мыть руки. Вынув из кармана платок, он еще раз вытер свои ладони и отбросил его в сторону.
— Ваше Величество, что это за банки? — вежливо спросил его солдат. — Что же подарил Вам Герцог Тюльпан на этот раз.
Чарли посмотрел на банки с медом в его руках…
Он вспомнил, что перед тем, как вошел, Габриэль мыл Двэйну ноги, и ему вдруг стало противно. Он подумал, что Габриэль наверняка трогал эти банки, не помыв как следует руки!
Чарли намеренно старался не вспоминать о том, что ему тоже хотелось ради сцены собственноручно помыть учителю ноги.
— Дарю вам. Разделите между собой.
Чарли взмахнул рукой, точно отгоняя от себя назойливую муху.
Габриэль подобно пламени влетел в комнату. Двэйн сидел в кресле, опустив ноги в таз с горячей водой, а у ног его сидела молодая служанка с нежными руками и мыла ему ноги. Другая служанка, такая же молодая и изящная девушка, подала ему махровое полотенце, и Двэйн, схватив его, тщательно вытер лицо.
— Брат!
Габриэль подбежал к окну и распахнул ставни. В комнату тотчас влетел порыв ледяного ветра.
Двэйн приоткрыл глаза и, посмотрев на брата, слабо усмехнулся.
— Что тебе так срочно понадобилось?
Габриэль рассмеялся.
— Я слышал, что сегодня приедут мои невестки, поэтому после занятий прямиком бросился сюда. На дорогах так много снега, что моя лошадь не раз поскальзывалась и утопала в сугробах.
Двэйн указал не стул, а затем взял со стола чашку чая и протянул ее Габриэлю, который тут же осушил ее до дна.
Служанка тем временем закатала Двэйну штанины и тонкими пальчиками принялась массировать ему ноги. Говорят, это помогало против мышечной атрофии.
Хотя причина паралича Двэйна была весьма специфической, и такие вещи вряд ли ему помогут, и все же ему нравилось каждый день наслаждаться всеобщим вниманием в доме. В конце концов, он же вроде как «больной», кто знает, может кто-то из слух доносит информацию о нем во дворец.
Нужно было понимать, что столичное имение некогда было подарено герцогу самим принцем Чэнем, и разумеется, что слуги были непосредственно связаны со двором. Двэйну не слишком охота было заниматься их отбором, а потому он поспешил согласиться на все предложенные им кандидатуры.
Глядя на брата, обессилено лежавшего в кресле, Габриэль вдруг оттолкнул от него служанку. Скинув с себя шубу, он закатал рукава, присел на корточки возле Двэйна и принялся сам массировать и обмывать ему ноги.
— Ты что? — нахмурился маг.
— Ты недооцениваешь меня. Во время болезни отца, когда тебя не было дома, я точно так же ухаживал за ним, — медленно проговорил Габриэль.
Двэйн хотел было еще что-то сказать, но на душе его потеплело, и, помолчав немного, он мягко проговорил:
— Не волнуйся, я всего лишь немного переборщил с заклинаниями, скоро уже пойду на поправку.
— Я знаю, — сказал Габриэль, усмехнувшись. — Ты мой старший брат, сильнейший, каких еще не бывало на материке!
Братья понимающе переглянулись. Они и без слов угадывали тайные мысли друг друга. Затем Двэйн спросил про дела академии. За эти дни, пока он был болен, он, само собой, ни разу не присутствовал на уроке, но назначенный им командир Ялуоэр неплохо справлялся с возложенной на него задачей. Все были им довольны, и, пока Двэйна не было в академии, учебный процесс продолжал идти своим чередом.
Братья непринужденно беседовали друг с другом, как вдруг снаружи раздался звук шагов. Затем они услышали голос молодого управляющего Сэнди:
— А! Ваше Величество, прошу…
Дверь распахнулась. В комнату вошел Его Величество юный император Чарли. Ему не было нужды докладывать о своем появлении, а потому когда он приблизился к имению, никто не посмел его остановить.
Увидев братьев — старшего, сидящего в кресле, и младшего, склонившегося у его ног — Чарли на мгновение остолбенел, а затем, отвесив вежливый поклон, звонко сказал:
— Учитель.
Двэйн посмотрел на маленького императора с нескрываемым удивлением, а затем на лице его появилась широкая улыбка.
— А, Ваше Величество! К сожалению, не могу выразить Вам должное почтение, а потому вынужден просить прощения.
— Да ладно, — улыбнулся в ответ Чарли. -Вы мой учитель, где же это видано, чтобы учитель приветствовал ученика? Вы — самый почитаемый мной человек.
В душе Двэйн усмехнулся. Самый почитаемый? А как же твой отец? Его куда дел?
Он еще слишком юн, говорит поспешно и неосторожно. Не мудрено, что периодически попадает впросак.
Габриэль с серьезным видом поприветствовал императора. Двэйн хотел было приказать слугам навести порядок, но Чарли поспешно встал и остановил служанку, собиравшуюся было уйти.
— Нельзя нарушать планы учителя, — серьезно сказал он.
Глядя на Чарли, Двэйн вздрогнул — но нужно было доигрывать начатый спектакль до конца. Он бросил на брата выразительный взгляд, и тот моментально его понял и раскатал ему штанины. Если вдруг император в порыве чувств вдруг вздумает мыть ноги своему учителю, то неприятностей затем не оберешься.
Чарли действительно намеревался это сделать, но заметив, что Габриэль его опередил, он выхватил из рук служанки полотенце и стал вытирать ему лицо.
Двэйн смущенно улыбнулся. Он уже вытирал лицо, и это полотенце предназначалось для Габриэля.
Но раз император решил разыгрывать из себя почитателя мудрецов, то ему невольно нужно подыграть. В итоге ему пришлось снова вытираться полотенцем.
Двэйн все же распустил слуг. Он понимал, что Чарли заехал к нему не спроста. Маг был болен уже давно, а маленький император до сегодняшнего дня так и ни разу к нему не приехал.
Глядя на этого умного и известного с малых лет нового императора, Двэйн в душе невольно вздохнул. Этот парень действительно умный, но как будто несколько ветреный. К тому же… в таком возрасте быть умным и слишком демонстрировать это окружающим — не слишком хорошая идея.
Вот уже полгода, как Чарли стал императором, а после зимы ему исполнится полных двенадцать лет.
Чарли родился в императорской семье, а потому с детства привык к роскоши и повышенному вниманию. В физическом и умственном плане он казался на два-три года старше своего реального возраста.
Поначалу юный император не спешил выказывать свои истинные намерения. Он сел в кресло и ненавязчиво поинтересовался у Двэйна его здоровьем, а затем принялся вспоминать о тех днях, когда он еще был его учеником. Он также задал магу несколько вопросов научного плана, но Двэйн сразу понял, что все они выдуманы им только что.
Но он не стал разоблачать его и спокойно отвечал на его расспросы.
Разве мог маленький мальчик сравниться в терпении с человеком, живущим на этой земле уже вторую жизнь? Чарли никогда не мог усидеть на месте — таков уж был его характер. Он наклонился вперед, сменив позу, и на лице его постепенно начало проявляться его истинное расположение духа.
Двэйн про себя усмехнулся и сказал Габриэлю:
— Братец, пойди-ка принеси пару баночек меда, которые я в прошлом месяце привез с северо-запада. Его Величество и принцесса Карина любят сладкое, потом отправь мой подарок во дворец.
Очевидно, что это была тонкая попытка заставить Габриэля выйти из комнаты, и Чарли с облегчением вздохнул. Как только он скрылся за дверью, юный император вскочил со стула и, поклонившись Двэйну, пламенно сказал:
— Учитель! Честно сказать, Ваш ученик пребывает в некотором замешательстве.
Двэйн вздохнул и улыбнулся:
— Прошу, Ваше Величество, говорите.
В глазах Чарли буквально вспыхнуло пламя.
— Учитель! Что это значит — быть хорошим императором?
Помолчав немного, Двэйн мягко ответил:
— Ваше Величество, императорскому трону поклоняются все жители материка. Если Ваш народ будет жить в достатке, не будет испытывать притеснений и государство будет сильно, то такое правление однозначно будет считаться хорошим.
Но этого ответа Чарли было недостаточно. Он нахмурился.
— Учитель, я понимаю, что Вы хотите этим сказать, и все же, меня инетерсует… Как быть императором? Что нужно делать, что бы люди считали, что ты — … хороший император. Настоящий император!
Он особенно подчеркнул слово «настоящий».
Вопрос этот прозвучал несколько напряженно и скомкано. Очевидно, что он чрезвычайно тревожит Чарли. Разве можно так сразу во всем разобраться?
Двэйн вздохнул и пристально поглядел на своего ученика. В голове его тут же пронеслась мысль: если бы на его месте была Карина, то она никогда не стала бы задавать такие вопросы столь открыто.
Выражение лица Двэйна стало очень серьезным.
— Ваше Величество, сколько Вам лет?
— После нового года исполнится полных двенадцать, — выпятив грудь, ответил Чарли.
Двэйн улыбнулся, но улыбка его была едва ли не призрачной, и он как-то неопределенно сказал:
— Ваше Величество, Вы знаете, что я делал в двенадцать лет?
Чарли остолбенел.
Но Двэйн сам ответил на свой вопрос.
— Когда мне исполнилось двенадцать лет, отец отправил меня на родину в Лоулинь. Я жил в замке и каждый день читал книги, играл с солдатами, организованными в небольшое войско. Во свободное время я занимался изобретением аэростата, то есть попросту был занят дни напролет. Я помню, что тогда старый смотритель замка каждый месяц слал отчет о моей деятельности моему отцу, называя меня «упрямыми и распущенным».
Подумав немного, Двэйн пристально посмотрел на Чарли.
— Однако, — серьезно сказал он, — теперь я понимаю, что это были мои самые светлые, самые ненапряжные, самые веселые годы моей жизни.
— Неужели Вы сейчас живете несчастливо? — нахмурился Чарли. — Учитель, ведь теперь Вы знаменитый на весь материк Герцог Тюльпан, и кажется, не найдется в стране человека, который бы не знал Вашего имени. Ваш возраст как раз сейчас соответствует герцогскому титулу и званию генерала Империи, а также еще можно стать сильнейшим, магом, выдающимся ученым…
Двэйн кивнул и добавил:
— Однако, теперь у меня больше нет времени на футбол, на производство аэростатов, на азартные игры с гвардейцами, и даже на поездку в лес.
Говорил он это спокойно, но в голосе его чувствовалась искренность.
Но к сожалению, как бы честно и открыто маг не вещал, Чарли не смог осознать смысл его слов.
Он слушал с отсутствующим выражением, и поглядев на него, Двэйн тотчас понял, что только что говорил впустую.
— Учитель, — внезапно распрямился юный император, как будто он только что принял серьезное решение, и от всей души сказал. — С конца прошлого месяца я завел привычку каждый день ездить на охоту. Я не пропустил ни одного дня, каждый раз беру с собой охрану и собак. Поначалу я охотился в императорских угодьях, но потом решил ездить в лес. Одиннадцать дней подряд!
— Похоже, Ваше Величество очень любит охоту, — протянул Двэйн.
— Нет, теперь ни капельки не люблю! — почти со злостью выкрикнул Чарли. — Скажу Вам честно, стоит мне вспомнить об охоте, как меня тут же блевать тянет! Охотиться неплохо, но одиннадцать дней подряд — уже перебор. Сегодня я поймаю кролика, завтра лису — каждый день я пропадал в лесу с полудня до позднего вечера.
— Тогда почему же Ваше Величество до сих пор ездит?
Чарли молчал. Он внимательно посмотрел на Двэйна.
— Если не охотиться, — пробурчал он спустя некоторое время, — то чем же мне тогда заниматься? Разве я могу делать что-то еще?
Двэйн безмолвно глядел на возмущенное лицо юноши.
А Чарли как будто нужно было выговориться. Он сжал кулаки и стиснул зубы.
— Во дворце я могу обучаться верховой езде у своего наставника, могу брать уроки истории у дворцовых учителей или же читать книгу. Еще можно гулять в саду… А чем еще мне заняться? Если я перестану ездить на охоту, то помру от скуки.
Двэйн невольно вздохнул.
— А что же тогда хочет делать Ваше Величество?
— Я хочу… — Чарли пристально посмотрел на мага, — я хочу заниматься тем, чем положено заниматься императору!
В этом еще детском голоске звучало отчаянное желание.
«Заниматься тем, чем должен заниматься император?» — отозвалось в сердце Двэйна.
Этому ребенку… всего двенадцать лет…
Чарди излил Двэйну свое недовольство, что накопилось в его душе. Он вскипел, но затем, высказавшись так красноречиво, немного успокоился и невольно пожалел о сказанном. Глядя на учителя робким взглядом, он с нетерпением ждал его реакции на свои слова.
— Ваше Величество, — улыбаясь, мягко сказал маг. — Я понимаю Вас. Возможно, Вам следует потребовать у принца-регента дать Вам какую-нибудь работу. Так сказать, потренироваться. И да, когда я более-менее приду в норму, я тоже могу попросить принца, если Вы, конечно, того желаете… Скажем, я подам прошение позволить Вас побыть какое-то время в академии вместе с молодыми командирами Императорской армии…
На лице Чарли не отразилось ни капли восторга. Наоборот, в глазах его читалось глубокое разочарование.
Все это… не то, что он хочет.
Может быть, несколько месяцев назад, услышав эту новость, он бы подпрыгнул от радости, но теперь… понаблюдав за жизнью дворца вблизи, он понял, что все эти авторитеты, в руках которых была сосредоточена огромная власть, смиренно поджимали хвосты перед его отцом.
Увиденное как будто распахнуло в душе Чарли потайную дверь! И обнажило его настоящие желания.
«Почему бы и нет?
Почему я не могу сидеть на троне также величественно, как мой отец? Почему я не могу быть тем человеком, мнение которого решало все?
Я… я император! Тысячи людей приветствуют меня, поклоняются мне… Я император, законным образом возведенный на престол!»
Ах, пожалеем этого бедного мальчика… В конце концов, ему только двенадцать лет. Будь на его месте любой другой ребенок его возраста, у него бы точно также возникли нереалистичные притязания и фантазии.
Вот только, для Чарли все это было очень опасно: если бы он был простым мальчиком, то, как бы далеко не заходил он в своих фанатзиях, он все равно никогда бы не смог реализовать их. Но Чарли… ведь он император! Теоретически все его нереалистичные фантазии вполне могли быть воплощены в жизнь.
Это и было опасно. Похоже, дальновидный учитель не может помочь ему решить самые трудный вопрос, беспокоивший его все это время. А Двэйн считал, что у мальчика слишком рано появились столь серьезные амбиции, и это его сильно тревожило. Он прекрасно понимал, что и он, и принц Чэнь со своей стороны немало способствовали появлению у него ненормального честолюбия.
Если бы не они так рано толкнули этого ребенка на императорский престол, то, наверняка, у него не было бы возможности узнать, что такое «власть» — самая страшная вещь, которая так легко вводит человека в заблуждение.
Перед уходом Чарли с сомнением посмотрел на Двэйна. Тот лишь мягко улыбался.
— я понимаю, Ваше Величество, что сегодняшний разговор — большая тайна, которая останется только между нами.
Чарли наконец успокоился. В этот миг на лице его появилась легкая, совсем детская улыбка.
В тот же самый миг в комнату стремительно ворвался Габриэль и радостно объявил:
— Брат! Едут! Едут с северо-запада!
Глаза Двэйна блеснули.
— О? Вивиан и компания уже приехали?
— Я хочу поклониться жене учителя, — тут же вставил Чарли.
— Нет, экипаж невестки еще в пути, но приехали люди заранее распорядиться насчет комнат.
Только он замолчал, как за дверью послышались торопливые, до боли знакомые шаги.
— Двэйн! — зазвенел чей-то голос.
В комнату, стуча испачканными глиной сапогами, вошел худощавый молодой человек с прелестными утонченными чертами лица. Тонкие губы слегка сжаты. Короткие волосы, видимо, стриженные самостоятельно. И мощная жизненная энергия. Вошедший был одет в офицерскую форму клана Тюльпанов, на плечи был наброшен легкий кожаный плащ, за поясом висел длинный тонкий меч, обыденная вещь аристократа.
Чувствовалась какая-то дикость, необузданность в этом человеке, хмуро глядевшем на Двэйна.
Ну конечно… На белоснежной шее нет адамова яблока.
Значит, перед ним стояла девушка.
Оглядев ее, маг тотчас нахмурился.
— Мусы, зачем ты приехала сюда?
— Ха, да не только я. Моя старшая сестра и Анциэр тоже здесь. По дороге мы пересеклись с экипажем твоей жены, — легкомысленно бросила девушка, сняв плащ и отбросив его на кресло.
В ее крепкой фигуре ощущалась какая-то чувственная нежность — и это буквально сводило Двэйна с ума. Мусы выдавала себя за парня с самого детства, но теперь ее женские формы было трудно скрыть под мужской одеждой. Еще несколько лет назад девушка открыто заявила о своей принадлежности к мужскому полу.
Некоторое время назад, когда Двэйн еще был на северо-востоке, этот лжепарень доставил ему немало хлопот, а потому в какой-то момент он одним росчерком пера отправил ее на службу к Роулингам.
Теперь Мусы уже исполнилось семнадцать. Она унаследовала прекрасную внешность госпожи Лист, а потому даже в мужском наряде выглядела просто сногсшибательно. Он добавлял к ее привлекательности нотки храбрости и стойкости.
— Мусы, — хмуро сказал Двэйн. — Поприветствуй Его Величество государя-императора.
Девушка остолбенела. Ей хватило одного взгляда на Чарли, чтобы понять, кто перед ней. Все же она была аристократкой, а потому тотчас поприветствовала юношу, как должно. Но это был не женский реверанс, принятый среди молоденьких знатных девушек, это был офицерский поклон.
Глаза Чарли довольно блеснули.
Ему было только двенадцать, а между тем вокруг него постоянно крутились миловидные служанки, и он очень рано узнал, что такое наслаждаться женским теплом. В целом, у всех аристократов Империи его возраста было примерно тоже самое.
Такая очаровательная девушка приветствует его — Чарли был потрясен. Но он тут же взял себя в руки и, кивнув ей, поспешил удалиться.
Двэйн легонько толкнул Габриэля, намекая, что императора следовало бы проводить. В двери Чарли обернулся и с улыбкой сказал:
— Учитель, на улице такой ветер, а Вы еще не вполне выздоровели, поэтому лучше не провожайте меня.
Юный император любил разыгрывать спектакли. Он подошел к Габриэлю и, похлопав его по плечу, «весело» сказал:
— Будущий граф Роулинг, Вы — брат моего учителя, и разница в возрасте у нас с тобой не так уж велика. Ты можешь приезжать во дворец, когда тебе захочется, и мы весело проведем время… Мы можем стать друзьями. Когда я в следующий раз поеду на охоту, то непременно позову тебя.
Чарли говорил очень воодушевленно, и Габриэль ничего не заподозрил. Он по натуре своей был добрым малым, а Чарли, чтобы выразить свою сердечность, крепко обнял его и затем только вышел из комнаты.
Двэйн велел слугам отдать кому-нибудь из свиты императора приготовленные банки с медом.
Двэйн заметил, что перед уходом Чарли невольно посмотрел на Мусы, а потому невольно нахмурился.
— Это и есть император Лоулани? — небрежно бросила девушка, когда Чарли скрылся за дверью. — По мне так ничего особенного.
Двэйн смерил ее ледяным взглядом:
— Кто позволил тебе войти?
— Я… — обиженно пролепетала Мусы.
Она с детства привыкла во всем с ним соперничать, а потому, чтобы не показать слабость, сердито добавила. — Захотела — и приехала. Что, уже и на это нужно твое разрешение?
— Ты — командир отряда и должна слушаться моих указаний, — строго проговорил Двэйн.
— Генерал Роулинг отдал мне приказ! И госпожа Вивиан тоже согласилась! — процедила Мусы, пристально глядя на него.
Двэйн вздохнул. Похоже, обвинять ее не было смысла.
Он отдавал себе отчет в том, что вспылил как раз из-за этого странного взгляда Чарли на Мусы… Казалось бы, никто не заметил, а между тем маг отлично понимал, что это означало.
Но… ему только двенадцать!
Оказавшись на улице, Чарли внезапно остановился и, вспомнив, что он только что обнял Габриэля, схватил привязанный к седлу бурдюк и принялся тщательно мыть руки. Вынув из кармана платок, он еще раз вытер свои ладони и отбросил его в сторону.
— Ваше Величество, что это за банки? — вежливо спросил его солдат. — Что же подарил Вам Герцог Тюльпан на этот раз.
Чарли посмотрел на банки с медом в его руках…
Он вспомнил, что перед тем, как вошел, Габриэль мыл Двэйну ноги, и ему вдруг стало противно. Он подумал, что Габриэль наверняка трогал эти банки, не помыв как следует руки!
Чарли намеренно старался не вспоминать о том, что ему тоже хотелось ради сцены собственноручно помыть учителю ноги.
— Дарю вам. Разделите между собой.
Чарли взмахнул рукой, точно отгоняя от себя назойливую муху.
Закладка