Глава 293: Единый Удар Тайчу Усмиряет Юньхэ •
Том 1. Глава 293. Единый Удар Тайчу Усмиряет Юньхэ
Несмотря на то, что на пути стоял Даос Юньхэ, одержимый жаждой мести, Цинь Хаосюань, понимая, что в случае плена его ждёт неминуемая смерть, принял решение продолжить путь. Где-то в глубине души он даже испытывал странное возбуждение. Тот страх, который сковывал его перед лицом непреодолимой силы практика уровня Дерева Бессмертия, каким-то образом трансформировался в странное воодушевление.
Лань Янь, восседавшая на спине Цинь Хаосюаня, обычно безразличная ко всему, слегка покраснела. Непонятное чувство горечи кольнуло её сердце:
— Кто же эта Сюй Юй, что так очаровала Цинь Хаосюаня? Он готов рискнуть жизнью ради встречи с ней... Хотя я не могу пойти с ним. Это будет неловко! Придётся мне найти себе местечко в столице царства Сянлун и дожидаться их там.
Закончив приготовления, Цинь Хаосюань хлопнул коня по крупу, направляя его и двух других лошадей в противоположную сторону. Сам же, активировав Талисман Тысячи Ли, продолжил путь к столице.
У Цинь Хаосюаня не было какого-то определённого плана. Лишь одно желание руководило им:
— Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я видел сестрицу Сюй Юй. Интересно, как она? Я должен увидеть её.
И обязательно объяснить, что то письмо написал не он!
Даос Юньхэ, поджидавший их на пути, заметил, что лошади свернули с дороги, и удивился:
— Неужели сведения были ложными? Они изменили маршрут?
В тот момент, когда его внимание на мгновение ослабло, мимо промелькнула тень и умчалась прочь. И это был не кто иной, как Цинь Хаосюань, о смерти которого он так мечтал.
Талисман Тысячи Ли позволял развивать скорость, сравнимую со скоростью практика уровня Дерева Бессмертия. Даос Юньхэ уже не раз видел его в действии, но полагал, что это просто очень быстрый талисман скорости.
«Сколько же у этого мальчишки талисманов для бегства!» — подумал он, восхищаясь.
Не раздумывая ни секунды, повинуясь инстинкту, Даос Юньхэ сделал пасс рукой. Летающий меч вылетел из ножен за его спиной, подхватил его и устремился в погоню за Цинь Хаосюанем.
Летающий меч Даоса Юньхэ был настоящим. Взмахнув им в воздухе, он оставил после себя радужный след. Аура меча была настолько сильна, что её ощутили даже в лагере секты Тайчу, расположенном за десятки ли от этого места.
В лагере Тайчу тут же поднялись в воздух несколько мощных аур. Это старейшины уровня Дерева Бессмертия, охранявшие секту, решили предупредить Даоса Юньхэ.
Хотя ни одна из этих аур не принадлежала настоящему летающему мечу, они были невероятно могущественны. Даосу Юньхэ, ослабленному ранами, не выстоять против них, даже имея в своём распоряжении настоящий летающий меч.
Он благоразумно решил спуститься на землю и убрал меч в ножны.
Злить старейшин Тайчу было не в его интересах. С его нынешними ранами это было бы самоубийством. Цинь Хаосюань бы ушёл, а он нашёл бы бесславную смерть.
Поэтому Даос Юньхэ стиснул зубы от гнева, провожая взглядом скрывшегося из виду Цинь Хаосюаня.
— Повезло тебе, мальчишка! Но раз уж ты идёшь этой дорогой, я устрою тебе ловушку. И как бы ты ни был быстр, тебе не прорваться сквозь мой барьер.
«Я усилю мощь барьера, чтобы ты, столкнувшись с ним, как будто о железную стену ударился! Если не насмерть, то без сознания точно останешься. Посмотрим, как ты тогда сбежишь!» — злобно подумал Даос Юньхэ и принялся создавать барьер.
***
Используя Талисман Тысячи Ли, Цинь Хаосюань, Лань Янь и Син добрались до окрестностей столицы уже к полудню.
За десятки ли до города путники увидели высокую, стометровую городскую стену, простиравшуюся с запада на восток до самого горизонта.
Подойдя к столице, Цинь Хаосюань обнаружил, что запас энергии Талисмана Тысячи Ли иссяк. Он убрал талисман, нашёл укромное место, чтобы Лань Янь могла спуститься, и велел Сину принять свой обычный облик.
Трое путников направились к городу.
«Нет ничего прекраснее столичной суеты», — подумал Цинь Хаосюань, глядя на очередь из повозок, растянувшуюся перед городскими воротами, достаточно широкими, чтобы пропустить десять повозок в ряд. — «До практики моей главной мечтой было увидеть столичный блеск. Я думал, что мне никогда не представится такая возможность!»
Зёрна желания увидеть столицу посеял в душе Цинь Хаосюаня старый учитель Ван, живший на западной окраине деревни Датянь. В молодости он ездил в столицу сдавать экзамены, но, потерпев неудачу, вернулся в деревню. Его рассказы о столичной жизни стали его визитной карточкой. Посетивший столицу учитель Ван, хоть и считался недалёким простаком в глазах охотников, был настоящим кумиром для Цинь Хаосюаня и других детей. Они часами слушали его рассказы о столице.
Столица — самое оживлённое место в мире!
Сердце царства Сянлун, центр власти и процветания.
Нефритовые безделушки, груды золота, сановники седьмого ранга у ворот дома премьер-министра, три тысячи красавиц в императорском дворце.
Глядя на толпы людей, сновавших туда-сюда, словно муравьи, Цинь Хаосюань не испытывал того детского восторга. Практика изменила его. Даже глядя на величественные городские стены, он лишь отмечал их монументальность, но не более того.
«Путь практики долог, каждый лист — ступенька! Каждый лист открывает новый вид. Только на уровне Семени Бессмертия сорок девять листьев, а сколько ещё впереди — уровень Дерева Бессмертия, уровень Колеса Бессмертия, уровень Младенца Бессмертия... Даже самые великолепные мирские пейзажи меркнут в сравнении с ними», — подумал Цинь Хаосюань, оглядывая лица простых людей — встревоженные, равнодушные...
Он остро ощутил разницу между практиками и обычными людьми. Практики не были скованы мирскими заботами, не думали о хлебе насущном, не плели интриг ради власти и богатства. Их врагом было само Небо!
Они боролись с Небом за свою судьбу, бросали ему вызов!
Разные цели порождали разное мировоззрение. Обычные люди были подобны тем, кто тонет в трясине, — они видели только грязь. Практики же парили в небесах. Достигнув уровня старейшины Юя, овладев настоящим летающим мечом, они могли в мгновение ока перенестись к любой горе или реке.
Практика — это свобода от мирских оков, великая безмятежность и независимость.
Смысл практики в миру — постичь разницу между собой и обычными людьми. В столице жили самые разные люди. Здесь можно было во всех красках увидеть эту разницу.
— Естественно, — усмехнулся Син. — Ты — слабый росток, от тебя мало толку. Вот тебя и отправили проходить практику в захолустье. А Сюй Юй — обладательница Высшего Фиолетового Семени, для неё и место выбрали получше.
Цинь Хаосюань закатил глаза и подыграл ему:
— А как, по-твоему, мне лучше проходить практику в миру?
— Откуда мне знать? Вот стану я сильнее, съем всех этих старых пердунов из Тайчу! Отомщу за тебя! — Син гордо удал благородство. — Мы же братья, не благодари!
Цинь Хаосюань пнул его по заднице:
— Дела Тайчу — это наши внутренние дела. Я сам с ними разберусь...
Син недовольно покосился на него. За время их знакомства он понял, что Старина Цинь становится всё больше похож на этих зануд из Тайчу. Стоило заговорить о делах секты, как на него находила странная закостенелость. Даже дело Чи Ляньцзы он хотел решить самостоятельно, своими руками очистить секту от скверны, не прибегая к помощи извне.
Цинь Хаосюань пристально посмотрел на Сина и спросил:
— В столице так много людей. Ты же не станешь их есть?
Син вспыхнул, как будто наступил на хвост кошке, и возмущённо воскликнул:
— Да как ты смеешь меня в этом подозревать?! Эти люди такие грязные и вонючие! Да как мне вообще в голову могло прийти их есть?!
Цинь Хаосюань с недоверием посмотрел на него. Уж очень хорошо он знал Сина.
— Практики — это для меня как свиньи или овцы, их ещё можно съесть, — объяснил Син. — А люди — это насекомые! Вы же, люди, едите свиней и овец, но не едите же насекомых?
Сливаясь с толпой горожан, трое путников неторопливо двигались вперёд, пока не достигли городских ворот, над которыми красовалась надпись «Западные ворота».
— Стой! — бородатый солдат с суровым лицом преградил им путь, направив на них копье, сверкавшее холодным блеском. — Предъявите пропуска!
— Пропуска? — Син и Лань Янь переглянулись. Они никогда не слышали о пропусках. Их взгляды обратились к Цинь Хаосюаню. Им было неинтересно разговаривать с этими букашками-солдатами.
В военном лагере даже могущественные генералы, командующие стотысячными армиями, были вежливы с самыми младшими учениками Тайчу. Син и Лань Янь провели в лагере несколько месяцев. За ними прислуживали обычные солдаты, убирали, стирали одежду. В их глазах генералы были большими букашками, а простые солдаты — маленькими.
Они не удостаивали вниманием даже больших букашек, что уж говорить о каких-то мелких букашках, охраняющих ворота?
Цинь Хаосюань, в отличие от Лань Янь, выросшей в семье практиков, и Сина, прибывшего из мира Тёмного Источника, был вежлив с простыми людьми.
— Уважаемый, у нас нет пропусков, — сказал он.
Пропуск — это документ, выдаваемый властями округа или области, подтверждающий личность человека. Без него нельзя было попасть ни в один мало-мальски крупный город, не говоря уже о столице с её строгой охраной.
Услышав, что у путников нет пропусков, несколько солдат насторожились. Они грозно посмотрели на Цинь Хаосюаня, Сина и Лань Янь. Один из них достал кипу бумаг и быстро пролистал её, проверяя, нет ли путников в списке разыскиваемых преступников.
Не найдя их имён в списке, он раздражённо рявкнул:
— Нет пропусков — нечего сюда соваться! Проваливайте!
Солдаты, охранявшие четверо главных ворот столицы, были элитой армии. Им не было дела до трёх путников в простой одежде.
Цинь Хаосюань не рассердился. Он был практиком и понимал, что солдаты просто выполняют свою работу. Пусть и грубовато.
— У меня нет пропуска, выданного властями округа, но у меня есть удостоверение практика. Могу ли я пройти? — спросил он, показывая нефритовый кулон с выгравированным названием секты Тайчу, который носил на шее.
Солдат взглянул на кулон и презрительно усмехнулся:
— Нет пропуска — не пройдёте. Хоть с удостоверением практика, хоть без! Да хоть сам небожитель явится — не пущу!
В царстве Сянлун только чиновники рангом не ниже пятого, главы областей, и военачальники рангом не ниже пятого, командующие армиями, знали о существовании практиков. Мелкие чиновники уровня глав уездов, как правило, ничего о них не знали. Что уж говорить об обычных солдатах? Они, естественно, не узнали знак секты Тайчу. Секта Тайчу стояла так высоко, что простым солдатам и дела до неё не было.
Видя, что Цинь Хаосюань не уходит, солдат вытащил меч и, грозно направив его на путников, прорычал:
— Убирайтесь, пока целы!
По столичным законам, за нарушение порядка в городе полагалась смертная казнь без суда и следствия. Тем более в таком людном месте, как городские ворота, где всегда было полно всякого сброда. Если бы солдаты убили Цинь Хаосюаня, Сина и Лань Янь, им достаточно было бы сказать, что это были бандиты, чтобы избежать наказания.
Это право безнаказанно убивать и делало солдат столичной гвардии такими самоуверенными!
Цинь Хаосюань нахмурился. Было очевидно, что солдаты не собираются их пропускать. После того, как один из них обнажил меч, остальные несколько сотен солдат, охранявших ворота, сделали то же самое. Лучники натянули тетивы, готовые в любой момент пустить стрелы.
Обычный человек испугался бы такого приёма, но Цинь Хаосюаню не терпелось увидеть Сюй Юй. Он выпросил у наставника десять дней отпуска и не хотел тратить время на этих солдат. Стоявший у него за спиной Син холодно произнёс:
— Вот же упрямцы, нарываются! Старина Цинь, не церемонся с ними!