Глава 100. Доброе лицо, злое сердце, яд, с которым не сравниться •
Глава 100. Доброе лицо, злое сердце, яд, с которым не сравниться
Услышав слова Ло Цзиньхуа, глаза Цинь Хаосюаня, полные отчаяния, внезапно вспыхнули надеждой. Зал Изумрудного Бамбука славился алхимией и изготовлением лекарств, они имели дело с множеством трав и, возможно, смогли бы определить, каким ядом отравлена Сяо Цзинь. Если узнать яд, можно будет сразу же приготовить противоядие и спасти ее.
Этот Чан Цзицзы был известным в Зале Изумрудного Бамбука одержимым пилюлями, больше всего он любил изучать лекарственные травы. Возможно, он и вправду сможет спасти Сяо Цзинь!
— Большое спасибо, старшая сестра Ло! — Цинь Хаосюань взволнованно поднялся с кровати. Из-за того, что в комнате было много людей, стол, стоявший посредине, передвинули к кровати. Не заметив этого, Цинь Хаосюань налетел на него и пошатнулся. Хотя он и не упал, остаток высокоранговой пилюли из Долины Абсолютного Яда, что он прятал за пазухой, выкатился, несколько раз подпрыгнул и упал рядом с Сяо Цзинь, коснувшись ее тела.
— Время не ждет, я пойду! — выражение лица Ло Цзиньхуа стало серьезным. Помочь этой обезьянке — значило косвенно помочь Сюй Юй. Хотя ей и не было особого дела до Цинь Хаосюаня, она была рада возможности помочь Сюй Юй.
Когда Ло Цзиньхуа ушла, Цинь Хаосюань снова сел у кровати, его взгляд упал на остаток пилюли, лежавший рядом с Сяо Цзинь.
Когда пилюля выкатилась, никто, даже Пу Ханьчжун, не обратил на нее внимания. Хоть это и был остаток высокоранговой пилюли из Долины Абсолютного Яда, но все остатки, лишенные духовной ци и блеска, выглядели одинаково — черными и невзрачными. По внешнему виду никто не мог сказать, насколько хороша была эта пилюля раньше.
Цинь Хаосюань же заметил ее потому, что в момент, когда она коснулась тела Сяо Цзинь, она как будто испустила слабое свечение. Кроме него, этого никто не увидел.
«Что это такое? Разве в остатках пилюль есть духовная ци и блеск? Как она могла вспыхнуть? Почему я раньше этого не замечал?» — мысленно размышлял Цинь Хаосюань. Хотя он был поражен, это касалось его личных секретов, поэтому он не мог никого спросить.
Он смотрел на нее некоторое время, но пилюля больше не светилась. Цинь Хаосюань даже подумал, что ему померещилось. Он хотел было убрать ее обратно за пазуху, как вдруг заметил, что ядовитая ци в теле Сяо Цзинь, казалось, немного ослабла. По крайней мере, ее тело больше не опухало, а темно-фиолетовый цвет кожи слегка побледнел. Но это было едва заметно.
«Что происходит?» — Цинь Хаосюань был потрясен. Его взгляд снова упал на пилюлю, и он передумал ее убирать. — «Попробую-ка я изучить ее божественным сознанием, может, что-то увижу?»
Цинь Хаосюань отбросил лишние мысли и сконцентрировал свое божественное сознание, похожее на золотой туман, окутав им Сяо Цзинь и пилюлю.
С помощью божественного сознания он увидел, что тело Сяо Цзинь было заполнено черной ядовитой ци. Но эта ци, вместо того чтобы распространяться дальше, текла в одном направлении. С любопытством проследив за потоком, Цинь Хаосюань обнаружил, что остаток пилюли, касавшийся тела Сяо Цзинь, втягивал в себя яд!
Хотя скорость поглощения была низкой, если так пойдет и дальше, весь яд из тела Сяо Цзинь скоро будет вытянут.
«Что это за пилюля, которая может сама поглощать яд?» — в сердце Цинь Хаосюаня смешались удивление и радость. Он радовался, что Сяо Цзинь была спасена, и удивлялся, что это за неизвестная пилюля из Долины Абсолютного Яда, обладавшая такой силой.
Он попытался проникнуть своим божественным сознанием внутрь пилюли, но наткнулся на сплошной туман. Он не мог разглядеть ее внутреннюю структуру. Один лишь этот туман, скрывающий внутренности пилюли, делал ее самой загадочной из всех остатков, что он когда-либо видел.
«Когда она закончит поглощать яд, нужно будет найти возможность изучить ее как следует!» — Цинь Хаосюань убрал свое божественное сознание. Увидев, что пилюля сама вытягивает яд, он почувствовал, как отчаяние уходит. Теперь оставалось только ждать. Как бы то ни было, жизнь Сяо Цзинь была спасена!
Как только он убрал божественное сознание, снаружи послышался шум.
Уже наступила ночь. В комнате горела тусклая масляная лампа, распространяя запах сосновой смолы. Кто мог прийти в такое время?
— Младший брат Цинь, младшая сестра Сюй, я слышал, что вашу Сяо Цзинь отравили, и сразу пришел посмотреть. Я вам не помешал?
Ли Цзин с обеспокоенным лицом крикнул еще с порога. Увидев неподвижно лежащую Сяо Цзинь, он подошел в два шага и с видом крайнего огорчения сказал:
— Бедная обезьянка, такая умная, послушная и способная! У кого только поднялась рука сотворить такое зло!
Стоявший за спинами Цинь Хаосюаня и Сюй Юй Мужун Чао размышлял о том, кто мог отравить Сяо Цзинь. Когда он увидел вошедшего Ли Цзина с его встревоженным лицом, выражение его лица резко изменилось, а взгляд, которым он смотрел на показную искренность Ли Цзина, стал ироничным.
— Младший брат Цинь, не волнуйся, мой наставник, старший брат Ши, из Зала Изумрудного Бамбука, он отлично разбирается в алхимии. Я специально привел его, чтобы он осмотрел Сяо Цзинь, — сказал Ли Цзин, и стоявший рядом с ним Ши Цзюньцзе подошел, приподнял опухшие веки Сяо Цзинь и увидел белки глаз, покрытые кровавыми прожилками и источающие черную ядовитую ци.
— На теле Сяо Цзинь нет других ран. Ее точно отравили через еду.
В глазах Сюй Юй промелькнуло разочарование. Все и так догадались, что яд был в еде. Неужели для этого нужно было звать «великого мастера» из Зала Изумрудного Бамбука?
— Старший брат Ши, как там Сяо Цзинь? — с надеждой спросил Ли Цзин. — Ты можешь ее спасти?
Его обеспокоенное выражение лица было настолько натуральным, что могло обмануть кого угодно. Ши Цзюньцзе внутренне поразился: «Достоин своего королевского происхождения, какой актерский талант!» Но Ши Цзюньцзе знал, что его актерские способности гораздо хуже, поэтому он опустил голову, чтобы скрыть свою нервозность, и, сделав задумчивое лицо, сказал:
— Симптомы очень странные, я так сразу не могу определить причину.
Ли Цзин вздохнул с таким искренним разочарованием, будто Сяо Цзинь была не обезьянкой Цинь Хаосюаня, а его собственной. На самом деле, в душе он ликовал. Этот Янь Дун хоть и был слабаком, но дело свое сделал хорошо. Яд оказался сильным. Хоть обезьянка и не умерла сразу, но, судя по ее виду, долго она не протянет.
Ли Цзин хотел было еще притворно утешить Цинь Хаосюаня, чтобы завоевать его и Сюй Юй расположение, но, заметив на себе ироничный взгляд Мужун Чао, он вздрогнул. Мужун Чао рос вместе с ним и хорошо его знал. Если он продолжит этот спектакль, тот может что-то заподозрить.
— Младший брат Цинь, я уже послал человека за старшим братом Чан Цзицзы из Зала Изумрудного Бамбука. Он известный одержимый пилюлями, возможно, он сможет определить, что это за яд! А я пока пойду поспрашиваю в других местах, поищу противоядие! — сказав это, Ли Цзин поспешно удалился под все более пронзительным взглядом Мужун Чао.
Цинь Хаосюань посмотрел ему вслед. Его непрошеная любезность показалась ему немного странной, но он не стал об этом много думать. Ли Цзин и раньше пытался сблизиться с ним и Сюй Юй, и хотя сегодня он был чересчур навязчив, это еще можно было как-то объяснить.
Он взглянул на Сяо Цзинь. Опухоль и фиолетовый цвет кожи заметно спали. Сердце Цинь Хаосюаня немного отпустило, но на смену облегчению пришел гнев. Бесконечный гнев!
После ухода Ли Цзина в комнате воцарилась мертвая тишина.
— Я хочу знать, кто это сделал с моей Сяо Цзинь! — нарушил молчание Цинь Хаосюань. Его голос был полон ярости, а на спокойном лице проступило желание убивать.
Пу Ханьчжун и Сюй Юй переглянулись. Они редко видели Цинь Хаосюаня в таком ужасном состоянии и не знали, что сказать.
Убедившись, что в комнате нет посторонних, до этого молчавший Мужун Чао тихо сказал:
— Вам не кажется, что Ли Цзин вел себя странно? Я думаю, он причастен к этому делу.
Взгляды Цинь Хаосюаня, Сюй Юй и Пу Ханьчжуна тут же устремились на него. Мужун Чао, немного подумав, продолжил:
— Я рос вместе с ним. Он в совершенстве овладел искусством придворных интриг, я знаю это по себе.
Сюй Юй задумалась и сказала вслух:
— Не может быть. В последнее время у нас с Ли Цзином и братцем Хаосюанем были хорошие отношения. И если бы он хотел навредить, то целился бы в братца Хаосюаня, а не в Сяо Цзинь.
Цинь Хаосюань кивнул:
— За последний месяц мы продали ему пять пакетов Порошка Улучшения Ци, и он поднялся с третьей ступени на четвертую. Мы ему так помогли, зачем ему вредить нам?
Мужун Чао усмехнулся. Сюй Юй и Цинь Хаосюань выросли в простых семьях и не были знакомы с миром взаимных обманов и интриг королевского двора.
— И Чжан Куан, и Чжан Ян действовали против Цинь Хаосюаня в открытую. Даже когда Чжан Куан хотел убить его, его методы были прямолинейными, их даже нельзя было назвать коварными. Если бы они навредили Цинь Хаосюаню, то запятнали бы свою репутацию и понесли бы наказание. Но Ли Цзин — другой. Люди из королевской семьи либо не действуют вовсе, либо, если действуют, то их планы продуманы до мелочей, каждый шаг имеет свою цель. И самое страшное — они никогда не делают ничего своими руками. Даже если вы поймаете исполнителя, вы вряд ли сможете доказать, кто был заказчиком.
— Ли Цзин из королевской семьи, и у него, конечно, есть их замашки. Но как ты понял, что он к этому причастен?