Глава 41. Мир не слеп •
Глава 41. Мир не слеп
Другие ученики со слабыми семенами могли лишь вздыхать: казалось, Цинь Хаосюань был любимцем небес, раз мог бросать вызов даже обладателям фиолетовых семян. Самим же им приходилось всячески заискивать перед этими особенными талантами, чтобы заложить основу для своего будущего.
Если бы обладатель особого семени укоренился за двадцать дней, для них это было бы в порядке вещей. Но укоренение Цинь Хаосюаня вывело их из душевного равновесия! Чувствуя на себе самые разные взгляды, Цинь Хаосюань все острее ощущал, что он здесь чужой.
Культивация закаляет сердце. Ему, несомненно, сопутствовала удача, но его сердце… с самого начала его сердце отличалось от их сердец, и это была не менее важная причина его успеха.
На самом деле, укоренение Цинь Хаосюаня вызвало не только зависть учеников, но и потрясение старейшины Чу. Он то и дело размышлял, как такое возможно. Неужели в наши дни слабые семена могут восполнить недостаток таланта усердием? У него в голове роились вопросы. За все десятилетия, что он был наставником-просветителем, это был самый странный и самый удивительный ученик. Этот Цинь Хаосюань на занятиях либо дремал, либо медитировал; его Сердце Дао было крепким, но он был слишком упрям; он наживал врагов направо и налево, из-за чего в самом начале угодил на семь дней в заключение, но при этом, будучи простым смертным, умудрился ранить культиваторов на третьей и пятой ступенях Сферы Бессмертного Ростка.
«Какое же удивительное событие произошло с этим Цинь Хаосюанем?» — старейшина Чу долго ломал голову, но так и не смог ничего придумать. Он решил ночью тайно навестить Цинь Хаосюаня и все разузнать. Если это действительно что-то значительное, он доложит главе секты, а тот уже решит, забрать ли это сокровище и отдать его обладателям фиолетовых семян, или оставить Цинь Хаосюаню.
Во все, что совершил Цинь Хаосюань, было трудно поверить, но это была реальность.
***
Новость о том, что ученик со слабым семенем укоренился за двадцать дней, мгновенно разлетелась по секте Тайчу, вызвав бурные обсуждения и дойдя до самых верхов. Даже главы четырех залов были встревожены. Поползли слухи: одни говорили, что Цинь Хаосюань добился этого усердием, другие — что он наверняка использовал какое-то демоническое искусство. Мнения разделились.
***
В Павильоне Скрытого Дракона Истинный Владыка Хуанлун вдыхал и выдыхал духовную ци. Огромное ее количество собиралось над его головой, сгущаясь в шелковые ленты, которые, казалось, обрели плоть и парили в воздухе. С каждым вдохом он поглощал энергию, равную по плотности нескольким рулонам шелка.
В окно влетел маленький бумажный журавлик.
Это был способ, которым шпионы Истинного Владыки Хуанлуна сообщали ему о важных событиях в секте, когда он был в уединении. Почувствовав журавлика, он прервал свою практику, развернул упавшую рядом с ним бумажку и, прочитав содержимое, даже будучи главой секты Тайчу, принял серьезный и задумчивый вид.
— Слабое семя укоренилось за двадцать дней? — пробормотал он. За сотни лет на посту главы он досконально изучил тысячелетнюю историю секты, но, как ни напрягал память, не мог припомнить ни одного обладателя слабого семени, которому бы это удалось. Он сам, обладатель серого семени, потратил на это двадцать дней, а другие — двадцать один или двадцать два дня.
Дочитав записку, он смял ее, и она рассыпалась в пыль.
— Цинь Хаосюань, опять этот Цинь Хао? — с непонятным выражением на лице проговорил Истинный Владыка Хуанлун. — Жаль, что ты не в ладах с Чжан Куаном и имеешь разногласия с Ли Цзином. Иначе тебя можно было бы взрастить. Должно быть, с тобой произошло нечто удивительное.
Взвесив все за и против, Истинный Владыка Хуанлун принял решение и не стал больше об этом думать. Укоренение слабого семени за двадцать дней было неслыханным, но в мире культивации случалось немало чудес. Если ему сопутствовала удача, то такой результат был возможен. Но что это была за удача?
И как с ней поступить? Отнять и отдать обладателю фиолетового семени? Хуанлуну эта мысль показалась смешной. Если Цинь Хаосюаню повезло, то это его удача, зачем ее отнимать? Наличие такого человека в секте даже полезно — он может послужить точильным камнем для закалки Сердец Дао гениев. Если же отнять у него эту, возможно, не такую уж и великую удачу и отдать им, это может лишь развратить их.
Чем больше Хуанлун думал, тем больше убеждался в своей правоте. По сравнению с гениями, укоренившимися за семь-восемь дней, его достижение, хоть и было неслыханным, казалось незначительным. Ему просто не повезло родиться в эпоху, когда в секте появилось сразу три обладателя фиолетовых семян, на фоне которых даже серые семена обесценились. В другое время его бы непременно взращивали как величайший талант. Но сейчас, когда секта едва справлялась с тремя гениями, кому было дело до какого-то слабого семени.
***
Мастер Гуюнь, у которого были свои шпионы в Долине Духовных Полей, узнал новость одним из первых. Он был одновременно и рад, и потрясен. Услышав, какие невероятные слухи ходят о Цинь Хаосюане, он испугался, что его преступление — то, что он накормил его Пилюлей Коррозии, — раскроется. Обвинение во вредительстве ученику секты и хранении демонических техник было настолько серьезным, что даже он, глава одного из четырех залов, не смог бы его выдержать. Поэтому он лично отправился в Долину Духовных Полей и сказал старейшине Чу и другим:
— Цинь Хаосюань — мой тайный ученик. Прошу вас, позаботьтесь о нем.
Глава Зала Древнего Облака, одна из ключевых фигур в секте, лично пришел, чтобы замолвить слово за Цинь Хаосюаня! Старейшина Чу и остальные снова посмотрели на юношу другими глазами. Если его тайно обучал и поддерживал сам Мастер Гуюнь, то укоренение за двадцать дней, хоть и было чудом, но, по крайней мере, имело объяснение. Но в секте было бесчисленное множество учеников с талантом куда большим, чем у Цинь Хаосюаня. Почему Гуюнь выбрал именно его?
Узнав о словах Мастера Гуюня, старейшина Чу тут же отказался от идеи тайно расследовать дело Цинь Хаосюаня.
***
Среди всех этих слухов и всеобщей зависти только Сюй Юй и Мужун Чао искренне радовались за Цинь Хаосюаня.
Сам же Цинь Хаосюань, установивший рекорд по скорости укоренения для слабых семян, не выказывал ни капли гордыни. После ночной медитации он понял, что его бессмертные корни все еще слабы, и их нужно укреплять. Это было важно для его будущей культивации.
***
Пока Цинь Хаосюань строил планы на будущее, он и не подозревал, что из-за него ключевые члены фракций Чжан Куана и Ли Цзина провели несколько встреч, обсуждая, как противостоять его внезапному взлету.
Как только Ли Цзин узнал новость, он тут же собрал своих главных сторонников. Дискуссия сразу же перешла на личность Цинь Хаосюаня.
— Я думаю, с этим Цинь Хаосюанем что-то нечисто!
— Естественно! Слабое семя укоренилось за двадцать дней, как тут может быть все чисто? Если бы это было так просто, почему ты до сих пор не укоренился?
— А мне кажется, у него большие амбиции. Он охмурил Сюй Юй, и она теперь без ума от него, только и слышно «братец Хаосюань, братец Хаосюань», аж тошнит. Еще и Мужун Чао к себе переманил. Из пяти обладателей особых семян нашего поколения, Чжан Куан, Чжан Ян и вы, старший брат, создали свои группы, а Сюй Юй и Мужун Чао стали его людьми! Я думаю, он хочет контролировать их, постепенно расширяя свое влияние, чтобы в итоге сделать одного из них главой секты, а самому стать серым кардиналом!
Этот анализ был весьма убедительным. Ли Цзин хоть и не был полностью согласен, но признавал, что в этом есть доля правды. Впрочем, что мог сделать какой-то слабак без поддержки и потенциала, даже с большими амбициями?
Пока Ли Цзин размышлял, в комнату вбежал один из его людей.
— Старший брат… старший брат, только что получил новость! Глава Зала Древнего Облака, Истинный Владыка Гуюнь, лично прибыл в Долину Духовных Полей и объявил старейшине Чу, что Цинь Хаосюань — его тайный ученик!
Услышав это, Ли Цзин от удивления подскочил на стуле. Он не мог найти себе места.
Раньше Цинь Хаосюань был никем. Даже дружба с Сюй Юй и Мужун Чао ничего не меняла.
Но теперь все было иначе. Неизвестно, сколько у него было бессмертных корней, но по скорости он сравнялся с самим главой секты. А теперь его еще и заметил Мастер Гуюнь, который даже не погнушался лично прийти и объявить всем, что Цинь Хаосюань — его ученик.
Ученик главы зала — это уже серьезный статус. С такой поддержкой, если этот слабак поможет Сюй Юй бороться за пост главы секты, да еще и с помощью Мужун Чао, он действительно может стать для него угрозой!
***
Когда Мастер Гуюнь объявил Цинь Хаосюаня своим учеником, даже Чжан Ян, который был его настоящим тайным учеником, почувствовал укол обиды. Почему его наставник удостоил такой чести какого-то слабака? Но потом он вспомнил, что наставник обещал разобраться с Цинь Хаосюанем. Может, это был его хитрый ход? Чжан Ян был заинтригован.
Но он был не из тех, кто сидит сложа руки. Поразмыслив, он вспомнил о Гу Сяоюне, которого Цинь Хаосюань унизил, и его осенило. Он тут же отправился к нему.
— Старший брат Гу, ты помнишь того Цинь Хаосюаня?
При упоминании этого имени лицо Гу Сяоюня помрачнело. После того случая он несколько раз пытался заставить Цинь Хаосюаня обменяться полями, но всегда получал отказ.
— Старший брат Гу, ты, наверное, был занят культивацией и не знаешь, что этот Цинь Хаосюань уже укоренился.
— Укоренился? Он же слабак! За двадцать дней? — недоверчиво посмотрел на него Гу Сяоюнь.
— А самое интересное, — усмехнулся Чжан Ян, — что помог ему в этом твой родной дядя, мой наставник, глава зала Гуюнь.
Эта новость ошеломила Гу Сяоюня. Он вскочил и закричал:
— Ты правду говоришь?
— Чистейшую правду!
— Ах ты, Цинь Хаосюань! Мой дядя помог ему укорениться, а он даже полем со мной обменяться не захотел! Пошли, разберемся с ним!
Узнав, что Цинь Хаосюань обязан всем его дяде, Гу Сяоюнь почувствовал прилив уверенности. Он собрал своих прихвостней и с грозным видом направился к Цинь Хаосюаню. «А я-то думал, какой великий мастер ему помогает! Оказывается, это мой собственный дядя! Ну, теперь дело пойдет проще!»