Глава 21. Никогда не смейся над бедным юношей •
Глава 21. Никогда не смейся над бедным юношей
Цинь Хаосюань хотел было броситься вперед и прервать его, но создатель этой техники, очевидно, предвидел, что долгое время подготовки сделает его уязвимым для ближней атаки. Поэтому в тот момент, когда Юань Шаньсян начал применять технику, вокруг его тела уже сформировалась защитная сила в форме черепашьего панциря.
— Тысяча клинков! — воскликнул один из старожилов, узнав технику. «Тысяча клинков» была одной из самых мощных техник, доступных разнорабочим, и требовала от исполнителя высокого мастерства. Она проверяла точность контроля над духовной энергией — нужно было управлять каждой ее частицей, чтобы идеально исполнить технику.
На высшем уровне эта техника позволяла создать тысячу кинжалов, и чем сильнее был культиватор, тем смертоноснее они были! Юань Шаньсян с его нынешней силой мог создать лишь пятьдесят, но этого было более чем достаточно, чтобы расправиться с Цинь Хаосюанем!
В трепещущем свете факелов кинжалы, сотканные из духовной энергии, зловеще поблескивали. Даже старожилы невольно содрогнулись. Все были уверены — на этот раз Цинь Хаосюаню конец!
Беспрецедентное чувство опасности захлестнуло его. Сердце Цинь Хаосюаня бешено заколотилось. Пятьдесят кинжалов, застывших в воздухе, были подобны пятидесяти смертным приговорам. Одна ошибка — и его превратят в решето.
С игривой усмешкой на губах Юань Шаньсян взмахнул правой рукой, и один кинжал пробным выпадом устремился к Цинь Хаосюаню.
Кинжал летел очень быстро, но Цинь Хаосюань, предельно сконцентрировавшись, смог смутно разглядеть его траекторию. В тот момент, когда клинок почти достиг его сердца, он резко качнулся влево и чудом увернулся.
Юань Шаньсян не дал ему и полсекунды на передышку. Тут же три новых кинжала, сверкая холодной сталью, полетели с трех направлений: слева, справа и по центру. Два боковых клинка описали широкую дугу, целясь ему в ребра, а центральный по-прежнему летел прямо в сердце.
— Какой редкий контроль над техникой! Заставить кинжалы поворачивать на такой скорости!
Услышав восхищенный возглас старожила, Юань Шаньсян улыбнулся еще шире. Значит, здесь были и знающие люди. Он впервые показал свой козырь, и его тут же оценили. Три года уединенных тренировок не прошли даром.
Три клинка неслись с трех сторон. Цинь Хаосюань едва мог разглядеть их траектории и не видел хорошего способа уклониться. Он тут же присел и сделал неуклюжий перекат по земле. Хоть он и испачкался в пыли, но снова чудом увернулся.
Три кинжала со свистом вонзились в каменную стену, твердую как железо, на глубину в целый цунь.
— А ну-ка, попробуй еще раз увернуться! — Юань Шаньсян, промахнувшись дважды, разозлился. Он взмахнул обеими руками, и оставшиеся сорок с лишним кинжалов с жужжанием завращались и устремились к Цинь Хаосюаню со всех сторон, создав непроницаемую сеть. Наблюдавшие за этим старожилы остолбенели.
Одновременно контролировать сорок шесть кинжалов, летящих по сорока шести разным траекториям — одни прямо, другие по дуге, третьи пикируя сверху, — это было все равно что создать сеть, из которой не вырваться даже птице.
Такой контроль был просто чудовищен. В их взглядах, обращенных к Юань Шаньсяну, появилось восхищение. Для такого здоровяка развить в себе столь тонкий контроль было невероятно сложно. Обычный человек, способный контролировать двадцать кинжалов одновременно, уже считался бы гением.
Эта демонстрация силы поразила не только старожилов, но и двух стражников, подглядывавших из-за двери. Они, будучи на той же пятой ступени, признали, что уступают ему. Они могли бы контролировать максимум тридцать кинжалов, и то — летящих по прямой. А чтобы заставить каждый лететь по своей дуге, как это делал Юань Шаньсян, сложность удваивалась, а количество клинков пришлось бы сократить до пятнадцати.
***
Под градом летящих клинков Цинь Хаосюань сконцентрировался как никогда раньше. В его голове была лишь одна мысль: увернуться от этой смертельной сети, выжить. Даже не ради себя — ради родителей! Пока он жив, пусть даже самым последним разнорабочим, его родители будут получать двести лянов серебра в год и им не придется беспокоиться о жизни!
Выжить! Выжить! Я должен выжить!
Под натиском этой всепоглощающей жажды жизни все лишние мысли покинули его разум. Его духовный центр в голове внезапно дрогнул, и та самая золотая вспышка, что появилась в бою с Юань Шаньху, снова взорвалась в его сознании. Он почувствовал невероятный прилив сил. Словно с его глаз спала пелена, и мир предстал перед ним с невиданной доселе ясностью. Он мог разглядеть даже пылинку на полу в дальнем углу.
Сорок шесть кинжалов, несшихся к нему на огромной скорости, в его глазах двигались медленно, как черепахи. Он ясно видел траекторию каждого из них. Но он также понимал: хоть он и видит их, его тело все еще слишком слабо, чтобы увернуться.
И тогда он снова посмотрел на Юань Шаньсяна.
Его глаза едва заметно вспыхнули. Он почувствовал в разуме Юань Шаньсяна тонкий, как росток, золотой свет. Он был намного сильнее, чем у Юань Шаньху, но все еще не шел ни в какое сравнение с его собственным, широким, как река.
Сосредоточившись, он попытался управлять своим золотым светом. После бесчисленных попыток ему удалось отделить от него небольшой луч и выстрелить им. Луч мгновенно пронзил разум Юань Шаньсяна и поглотил его золотой свет.
В этот критический момент сорок шесть кинжалов, готовых превратить Цинь Хаосюаня в решето, потеряли контроль. Они застыли в воздухе, а затем камнем рухнули вниз, еще до падения растворившись в потоках бесхозной духовной энергии.
Еще мгновение — и от Цинь Хаосюаня ничего бы не осталось.
В глазах окружающих произошло нечто странное: сначала Цинь Хаосюань замер от страха, а затем вдруг застыл и Юань Шаньсян. Что произошло дальше, они понять не могли.
Старожилы ломали головы, но не могли понять, почему Юань Шаньсян внезапно остановился.
Закончилась энергия? Невозможно, он выглядел полным сил!
Испугался, что его выгонят за убийство? Чушь, стрела уже была выпущена. Попытка отозвать такую мощную атаку привела бы к обратному удару энергии, который в лучшем случае разорвал бы меридианы, а в худшем — привел бы к смерти.
Ни одно из объяснений не подходило.
И пока они и стражники за дверью ломали головы, произошло нечто невообразимое.
Цинь Хаосюань, который только что был на волосок от смерти, внезапно вскочил и, как стрела, выпущенная из лука, бросился к Юань Шаньсяну и со всей силы ударил его кулаком по переносице.
Юань Шаньсян с пустым взглядом рухнул на землю, обливаясь кровью. Его массивное тело подняло облако пыли.
Ситуация перевернулась в одно мгновение. Цинь Хаосюань безжалостно набросился на него и обрушил град ударов.
Лишенный сознания и неспособный защитить себя духовной энергией, Юань Шаньсян был ненамного сильнее обычного человека. Под кулаками Цинь Хаосюаня его тело быстро покрылось синяками, а лицо распухло еще сильнее, чем у Старины Е.
Стражники, видевшие уже второй бой Цинь Хаосюаня, переглянулись. Если бы они не видели это своими глазами, то решили бы, что это чья-то дурная шутка.
Культиватор пятой ступени был избит простым смертным! Причем он не был бессилен — он просто внезапно застыл, лишившись сознания, и превратился в живую мишень.
Нанеся с десяток ударов, Цинь Хаосюань подумал, что, когда этот мастер пятой ступени очнется, он снова станет для него серьезной угрозой.
Начав, нужно идти до конца. Цинь Хаосюань стал бить еще сильнее, целясь в запястья и лодыжки.
С хрустом сломались обе ноги Юань Шаньсяна!
«Ты — бесчестен, я — безжалостен!» — таков был жизненный принцип Цинь Хаосюаня. Милосердие к врагу — это жестокость к себе. Особенно к врагу, который хочет тебя убить!
Цинь Хаосюань вошел в раж. Сломав ему ноги, он сломал ему и левую руку. Он уже собирался взяться за правую, как вдруг почувствовал, что сознание Юань Шаньсяна возвращается. Духовная энергия начала течь по его меридианам, защищая тело. Теперь удары Цинь Хаосюаня отдавались болью в его собственных кулаках, словно он бил по каменной плите.
Это был знак, что он вот-вот очнется!
Из конспектов Сюй Юй Цинь Хаосюань знал немного о божественном сознании и теперь был уверен, что его атака была именно такой. Но поскольку он был всего лишь новичком и не знал никаких техник, его атака была слабой. Иначе Юань Шаньсян не пришел бы в себя так быстро. Знай он хоть какие-то приемы, он мог бы стереть его душу, превратив в идиота.
Как только Цинь Хаосюань отскочил, Юань Шаньсян очнулся. Юань Шаньху потребовалось почти сто вдохов, чтобы прийти в себя, а этому хватило двадцати. Похоже, чем сильнее душа врага, тем быстрее он восстанавливается. Против более сильного противника его атака, скорее всего, лишь на мгновение оглушит его.
Придя в себя, Юань Шаньсян почувствовал боль во всем теле. Он увидел синяки, свое распухшее, как у свиньи, лицо, и почувствовал острую боль в сломанных левой руке и ногах! Его, простого смертного, избили до переломов!
Что произошло? Сначала внезапная головная боль, потом он словно провалился в бездну, потеряв сознание, а очнулся уже в таком состоянии.
Он, могущественный культиватор пятой ступени, занимавший высокое положение среди разнорабочих секты, был избит до переломов каким-то новичком! Да еще и на глазах у всех! Это был несмываемый позор. Если слухи разойдутся, он станет посмешищем. Как ему после этого жить в секте?
Комментариев 1