Глава 89.1. Институт любви и благосостояния (9) •
Глава 89.1. Институт любви и благосостояния (9)
Сяо Бай Лю замолчал, а затем продолжил объяснять:
– И вчера вечером вы не говорили мне «добрый вечер». Такого рода вежливые вступительные слова я обычно говорю богатому спонсору, когда беру деньги, но вы – богатый покровитель. Вы не должны говорить мне такого. Вчера вечером вы мне этого не сказали. Немного странно, что начало сегодняшнего вечера вдруг оказалось добрым вечером.
Это правда. Бай Лю вспомнил, что был вежлив и обходителен с незнакомцами, только в тех случаях, когда мог взять у них деньги. Странные слова, похожие на то, что говорил хозяин марионеток Чжан, Бай Лю мог сказать, но сам он в данный момент этого не заметил.
– Как ты догадался дать Му Кэ твой телефон, чтобы поговорить со мной? – спросил с улыбкой Бай Лю. – Кроме того, почему ты сегодня с Му Кэ? Что-то случилось?
Телефон игрока привязан и не подлежит обмену, но телефон у ребёнка другой.
Тем не менее, всем детям было крайне сложно выйти и позвонить по телефону. Мяо Гаоцзян, вероятно, никогда не думал о том, что можно позволить ребёнку вывести другого ребёнка и дать тому телефон в тот момент, когда соединение установлено.
Дети выполняют просьбы и слушаются значительно реже, чем взрослые, особенно те, кто проходит игры. Намного, намного реже. Исходя из того, что группе детей трудно позвонить, только такой маленький псих, вроде Сяо Бай Лю, мог решить не спать посреди ночи из-за денег и таскать Му Кэ по всему двору. Забудьте о Мяо Гаоцзяне, даже сам Бай Лю был немного удивлён редкой способностью исполнения Сяо Бай Лю.
Он знал, что за деньги может сделать всё, что угодно, но как только он услышал по телефону голос Сяо Му Кэ, Бай Лю не мог не приподнять удивлённо бровь.
Сяо Бай Лю категорически сообщил:
– Завтра будет крещение, поэтому учительница попросила нас сообщить об этом инвесторам и родителям. Поэтому сегодня вечером многие дети вышли, чтобы позвонить. Однако пока никому, кроме меня, дозвониться не удалось. Некоторых детей привлёк звук флейты, поэтому деформированные дети за нами не гонятся. Мы в порядке.
Что касается того, почему я сегодня вечером с Му Кэ, думаю, вы уже знаете, – тон Сяо Бай Лю был холодным с нотками отвращения. – Разве вы сами не попросили меня вчера присмотреть за двумя детьми? Одна из детей, из-за которой вы дали мне деньги, – это слепая девочка, и теперь я знаю, что её зовут Лю Цзяи. Другой – Му Кэ. Я пока не могу связаться с девочкой, но с Му Кэ я сплю в одной комнате. Чтобы получить деньги, я взял Му Кэ с собой, когда звонил вам сегодня вечером.
Сначала я хотел дать вам возможность услышать его голос, чтобы вы проверили товар и убедились, что ребёнок в хорошем состоянии. Он может бегать и плакать. Я не ожидал, что на вашей стороне сложится такая ситуация, поэтому просто не стал разговаривать и передал телефон ему, чтобы он притворился вашим инвестиционным ребёнком.
Сяо Бай Лю осторожно остановился на этом месте, прежде чем напрямую спросить Бай Лю.
– На самом деле, я думаю, что вчера вечером, когда вы сказали мне, что дадите деньги, чтобы помочь людям, вы действительно хотели, чтобы Му Кэ позвонил вам прямо сейчас, верно?
В голосе Бай Лю была лёгкая улыбка, когда он лениво прислонился к стене.
– Ты можешь так считать.
Он сказал Бай Лю, что даст ему деньги, чтобы тот позаботился о Му Кэ и Лю Цзяи для него. В то время он знал, что Сяо Бай Лю вытащит одного из них, чтобы позвонить ему сегодня вечером.
В четырнадцатилетнем возрасте его одержимость деньгами была сильнее, чем когда-либо. Он не смог бы отказаться от такой возможности ради денег. Бай Лю был человеком, который занимался делами с самого детства и до зрелого возраста. Ему было нелегко обмануть своего торгового партнёра. Лучший способ убедиться в успехе сделки – позволить Сяо Му Кэ напрямую поговорить с Бай Лю, показав этим, что тот в хорошем состоянии.
Сяо Бай Лю действительно это сделал.
– Вы могли бы прямо заставить меня вызвать Му Кэ, чтобы позвонить вам сегодня вечером, не так уж много бродя вокруг да около, – голос Бай Лю явно был юношеским, но казался холодным из-за излишнего спокойствия. – Я сделаю всё, если вы мне заплатите.
– Тогда ты заранее узнал бы, что у меня враждебные отношения с двумя другими инвесторами, – медленно говорил Бай Лю. – Ты наверняка догадался бы, что я собираюсь делать, с какой ужасной угрозой столкнусь, и что для меня значит этот звонок. Ты мог бы выдать мои планы врагам, позвонив, чтобы получить больше денег от них. Именно так ты и сделал бы, не так ли?
Сяо Бай Лю погрузился в долгое молчание.
Бай Лю усмехнулся.
– Я не могу позволить тебе угадать, что я хочу делать, потому что ты тоже очень опасный парень.
Я даже думаю, что в игре ты для меня опаснее всего. К счастью, я знаю тебя и могу сказать тебе факт на основании того, что я тебя знаю. Бай Лю, я дам тебе больше денег, чем кто-либо другой в мире. Я даже могу отдать тебе все свои деньги.
Бай Лю медленно опустил глаза.
– Все ваши деньги? – тон Бай Лю оставался по-прежнему холодным, но он был наполнен необъяснимой иронией, соответствующей словам, которые он произнёс. – Тогда вы действительно добросердечный человек, который совсем не эгоистичен, господин Инвестор.
– Я действительно эгоистичен и жаден, поэтому я абсолютно не такой, как другие, – Бай Лю не обиделся на сарказм и по-прежнему сохранял дружескую улыбку на лице. – В любом случае, ты – самый особенный человек в этом «мире», поэтому у меня не должно быть никаких оговорок по отношению к тебе.
Сяо Бай Лю не ответил на слова Бай Лю. Он просто сохранял слегка равнодушное и скептическое молчание.
Бай Лю продолжил:
– Я понимаю, о чём ты думаешь. Ты, должно быть, считаешь, что люди руководствуются инстинктами и эгоистичны. Почему я, как инвестор, должен идти против инстинктов к незнакомцу? Такого человека в мире не существует. Даже если они существуют, они должны делать вид, что получают больше выгод. В конце концов, в мире нет бесплатного обеда, верно?
Бай Лю погрузился в странное молчание. Вполне очевидно, что Бай Лю точно знал, о чём думало его четырнадцатилетнее «я».
– Так я думал в твоём возрасте, – Бай Лю прислонился к стене, слегка прикрыв глаза.
Из-за слабости своего тела, копии детского дома, имевшего для него особое значение, и существования игрового NPC, Сяо Бай Лю, Бай Лю в редком для себя состоянии погрузился в воспоминания о прошлом. Каким он был, когда ему было четырнадцать? Бай Лю думал, что мало что помнит.
Потому что люди действительно очень забывчивые создания. Возможно, правда, что человеческая память длилась всего семь секунд. Остальное было просто тем, что люди сконструировали, чтобы обманывать, сбивать с толку и утешать самих себя своими поверхностными чувствами. Однако в тот момент, когда он услышал холодный голос Сяо Бай Лю без каких-либо эмоциональных колебаний, Бай Лю смог вспомнить, каким человеком он был, когда ему было четырнадцать.
Он был одинок, равнодушен и не шёл в ногу со всеми вокруг. Никто не мог понять этого тощего маленького мальчика, который целыми днями читал страшилки и всегда смотрел ужастики и страшные игры, доступные в детском доме.
Когда Бай Лю было четырнадцать, он не мог скрывать выражение своего лица и маскироваться, как сейчас. Он смотрел на людей с отвращением в глазах, и всё его тело было холодным. Дети не хотели приближаться к нему.
Конечно, это было большой проблемой для самого Бай Лю. У других детей в детском доме были игрушки, такие как поезда или кубики, подаренные доброжелателями. Между тем Бай Лю нравились куклы без рук и ног. В то время, когда другие дети читали комиксы и сборники рассказов, Бай Лю посмотрел на «Призрачную книгу убийств Слендермена», которую неизвестный пожертвовал приюту.
В то время человеческие детёныши ещё не вошли в общество и не были подчинены всем типам правил для взрослых. Каждый ребёнок в детском доме боролся до смерти за хорошие игрушки, хорошую еду, возможность быть усыновлённым родителями и не спать на влажных соломенных кроватях.
Этому их никто не учил. Попытки заставить других жить лучше, чем они сами, были чем-то сродни биологическому инстинкту. Бай Лю осознал это рано, поэтому держался подальше от этих людей.
В приюте было только два человека, которые не хотели бороться за эти вещи. Одним был Бай Лю, а другим – Лу Ичжань.
Бай Лю не нуждался в этих вещах, потому что он предпочитал деньги. Как правило, в детском доме детям таких вещей не давали. Лу Ичжань же думал, что другим людям это нужно больше, поэтому этот дурак раздавал вещи.
Лу Ичжань по глупости упускал лучшую еду, лучшие игрушки и шанс быть усыновлённым. Он просто наблюдал за счастливыми улыбками тех, кто расцветал в результате его помощи. А те просто и поверхностно благодарили Лу Ичжаня, заставляя этого дурака чесать затылок и улыбаться ярче, чем они сами
– Раньше я думал, что в этом мире действительно не бывает людей, которые способны отдавать всё другим, – голос Бай Лю был мягким и спокойным. – Даже если они давали что-то другим, это делается ради чувства самоотдачи и самоудовлетворения, я считал, что им промыли мозги и взрастили в моральном кодексе мира. Суть по-прежнему в том, чтобы доставить себе удовольствие.
В мире нет абсолютно хороших людей, есть только абсолютно плохие люди.
Сяо Бай Лю дышал в трубке, водя поздно вечером всё ещё плачущего Му Кэ вокруг детского дома. Тем не менее, Бай Лю знал, что он слушает.
Этот маленький парень ещё не повесил трубку, потому что ему выставляли счёт поминутно. Он был действительно трудолюбивым сотрудником компании, хотя и маленьким чернорабочим.
В голосе Бай Лю прозвучал ленивый и праздный смех, потому что он, казалось, вспомнил что-то очень забавное.
– И вот в то время, как я непоколебимо относился к этим идеям, я встретил дурака, который вызвался стать моим другом.
Он всё время спрашивал меня, почему я один, и давал мне поесть, когда я был голоден. Он обнаружил, что я читаю какие-то чертовы странные книги, и был просто ошеломлён. Затем он ускользнул, чтобы добыть для меня ещё, – тон Бай Лю был очень ровным. – Я всегда был очень холоден к нему от начала и до конца. Он раздавал вещи, не получая никакого удовлетворения, и я думал, что он скоро сдастся.
Сяо Бай Лю, наконец, открыл рот и спросил:
– Он сдался?