Глава 1103. Наказание Сун Фея •
- Самоуничтожение?
Улыбка на лице Сун Фея охладилась еще на пару градусов.
Его невероятная сила продолжала возрастать, не только не останавливаясь, но только ускоряясь.
От этой силы пространство в храме словно загустело, очертания начали искривляться, по воздуху пошла рябь.
А та неспокойная энергия, закипавшая вокруг Педро и Бускетса вдруг затихла под давлением превосходящей силы, словно испуганный ребенок.
В поле божественной силы Сун Фея они не могли даже умереть вопреки его воле.
- Ты… подонок! - взревел Бускетс.
В его глазах пылала ненависть.
- Что? Сейчас понял, каково это, когда твоей жизнью и судьбой распоряжаются за тебя?
Сун Фей в упор смотрел на Педро и Бускетса, и их злобные взгляды ничуть не задевали его.
Его Величество спокойно улыбался.
- Барселонцы принесли страдания людям Зенита, я верну все с лихвой, успокойтесь, я не дам вам так умереть, я хочу отправить вас в Барселону!
Сун Фей медленно поднял правую руку.
С нее струилась чистая золотая сила.
Педро и Бускетс обнаружили, что их тела отрываются от земли.
Золотые нити опутали их тела, а затем капли красной силы начали вытекать из них.
- Ты… ты отбираешь нашу силу, да ты… - закричал Педро, почувствовав, как утекает полубожественная сила.
Бускетс тоже начал сопротивляться, стремясь остановить отток.
Испытанного воина не страшит смерть.
Для него гораздо страшнее утрата его силы, а вместе с ней и своей гордости.
Такое наказание для Педро и Бускетса было страшнее любой пытки.
Два мастера Барселоны, способных стереть с лица земли весь западный регион, болтались в воздухе, словно цыплята, схваченные невидимой рукой за горло, и яростно брыкались, извергая проклятия, словно сварливая бабка.
Но все было безуспешно.
Энергия вытекала все быстрее, и они все более ослабевали.
Таков был результат утраты полубожественной силы.
Полубоги могли жить несколько сотен лет, поэтому мастера выглядели молодыми мужчинами.
Но как только сила покидала их, они превратились в развалины.
Это и произошло с Педро и Бускетсом.
Во мгновение ока сила двух полубогов была высосана, превратившись в два сияющих шара, она подплыла к руке Сун Фея и исчезла.
Шмяк-шмяк!
Обессиленные тела Педро и Бускетса шлепнулись на землю.
Теперь они ничем не отличались от девяностолетних стариков, немощные, еле способные ворочать языком.
Сун Фей перевел взгляд на последнего полубога Барселоны.
- Нет… - увидев намерения, читавшиеся во взгляде Сун Фея, он испуганно засопротивлялся: - Пощадите меня, я буду служить Зениту, я ведь полубог, я все знаю о Барселоне, я смогу быть в авангарде атаки на Барселону, я готов умереть за вас в бою…
- Неплохо, - кивнул Сун Фей: - Ты мог бы принести пользу. Тогда я помещу запрет в твое тело до конца твоей жизни, так что ты не сможешь предать меня, будешь моим преданным псом-полубогом, забавно.
Молящий о пощаде Алвес и не рассчитывал на такое.
Он радостно закивал: - Да-да, Ваше Величество, пощадите меня, я буду вашим псом, преданным псом…
- Однако зачем мне собака, которая может укусить хозяина? - взгляд Сун Фея резко похолодал: - Тем более, разве хотели бы убитые тобой воины Зенита и обесчещенные женщины Зенита, чтобы я оставил тебя в живых, тебя, собаку, на которой кровь людей Зенита? Я, властитель Зенита, отомщу Барселоне силами солдат Зенита, без тебя!
Сун Фей замолк и взмахнул рукой.
Огромная сила подняла в воздух Алвеса, с выражением загнанного зверя в глазах.
С ним произошло то же, что с товарищами.
Через десять секунд, его сила была полностью высосана из его тела.
Алвес тоже превратился в немощного старика лет за восемьдесят.
Он даже не мог подняться на ноги, только ползал по земле и тяжело дышал.
- Вас троих я отправлю в Барселону, пусть хозяева сами решают, как поступить со своими псами!
Слова Сун Фея окончательно добили Алвеса.
Его унизительные мольбы о пощаде видели Бускетс и Педро, если они втроем вернутся в Барселону, то Педро и Бускетс, хоть и не смогут вернуть свои силы, но, благодаря каталонскому происхождению, доживут спокойную старость, а он, и так иноземец, да еще прибавив его прежде дерзкое поведение и много врагов, в Барселоне встретить только смерть, да к тому же в тысячу крат более жестокую.
Жаль, но он уже ничего не мог исправить.