Глава 46: Маленький человек. •
С одной стороны Дай Сяохуа и важные люди, стоящие за ним, с другой стороны один свидетель. В этом случае полицейский участок восточной части города не знал, что делать. Им оставалось только бесконечно оттягивать этот процесс.
«Фэн, это дело наверное придется оставить. Я завтра отправлюсь в полицию и спрошу насчет дел по картинам…»
Узнав, что за Дай Сяохуа стоят влиятельные люди, Е Дун Пин только мог уговорить Фэн Куана смириться. Ведь как говорят, простой человек не может противостоять правительственному человеку. Хоть у Фэн Куана есть много братьев, но разве могут они пойти против правительства?
С одной стороны они могут оставить дело об избиении, но дело относительно картин Е Дун Пин вовсе не хотел оставлять. Ведь эти картины были не его.
Помимо нескольких десятков картин старого даоса с автографами знаменитых деятелей искусства, была еще картина Вэн Чжэнмина *Картина игры в шахматы на фоне гор и рек*, эта картина была найдена Фэн Куаном. И сумму, вырученную за нее, можно получить довольно огромную.
Картины утеряны, и Е Дун Пин ощутил большой груз ответственности на себе. Если он не приложит все силы, чтобы найти эти вещи, то ему будет стыдно потом смотреть старому даосу в лицо.
«Дядя Е, то что меня избили — ладно. Но украденные вещи — они же стоят огромную сумму. Полиция должна что-то сделать?» — увидев серьезное выражение лица Е Дун Пина, Фэн Куан забеспокоился. Та картина Вэн Чжэнмина *Картина игры в шахматы на фоне гор и рек* будет стоить несколько тысяч юаней.
«Ах, что они могут сказать? Я слышал, что начальник уездного города дал указания — хорошо взяться за это дело. Но все улики были стерты, и полиция ничего не нашла. Так что пока не о чем говорить.» — Е Дун Пин вздыхал. Он сегодня получил новости от полицейского участка. Хоть ясно, что это было дело рук Дай Сяохуа, но без доказательств они ничего не могут сделать.
К тому же начальник Сюй, похоже, уже был не так решителен, как несколько дней назад. Он только сказал, что их руководитель дал указание — обязательно раскрыть это дело.
Однако Е Дун Пин знал, что если бы все серьезно отнеслись к этому делу, то сейчас в полицейском участке дело повесили на уголовный розыск. Но раз к нему только приставили статус повышенного внимания, то срок раскрываемости дела может быть очень большим.
«Сейчас ничего не поделаешь. Фэн, давай подождем несколько дней.» — Е Дун Пин беспомощно покачал головой. Неважно в те года или другие, если сила закона слаба — то ничего не поделаешь.
Фэн Куан был еще молод, поэтому он встал и гневно сказал: «И что, все так оставим? Тогда я пойду в полицию и найду их…»
«Фэн, не нужно поддаваться импульсу. Ааа, Лао Ван, ты пришел?»
Е Дун Пин только хотел схватить Фэн Куана, собиравшегося выходить, но в дверях двора он увидел одного человека. Хорошо приглянувшись, он опознал старьевщика из западной части города и сразу поздоровался с ним.
«Брат Лао Ван, что такое?»
Фэн Куан, тоже увидев Лао Вана, немного удивился. Он не понимал. Обычно Лао Ван приходит с полным барахлом, только почему сегодня он пришел с пустыми руками?
«Брат Фэн, товарищ Е, я…я…» — Лао Ван стоял около двери и сжимал, и потирал кулаки, словно что-то хотел сказать, но беспокоился. Словно что-то вертелось у него на языке, но ему было сложно сказать. Однако Е Тян уже прочитал по его лицу, что тот хотел сказать.
«Лао Ван, подходи. Прошу садись, выпей воды. Если есть что сказать, говори медленно…»
Раньше, когда приходил Лао Ван, Е Дун Пин с ним разговаривал несколько раз. Он знал, что этот человек очень великодушный и добродушный. Когда Е Дун Пин предлагал ему бутылку пива, тот всегда возвращал. А сейчас было очевидно, что тот встретился с трудностями.
«Что? Лао Ван, разве братья тебя обидели? Почему ты так?» — Фэн Куан, как услышал Лао Вана, сразу разгорячился. Он столько денег и времени потратил на него. Ранее сколько раз он выпивал с этими старьевщиками. До этого каждый день они называли друг друга братьями, разве не для того, чтобы те продавали им все барахло?
Но теперь Лао Ван, который был очень авторитетным среди старьевщиков западной части города, отказал им. А если он отказал, то и другие значит не будут приходить. А это для только открывшегося закупочного пункта — большой удар, который они не смогут вынести.
«Брат Фэн, действительно…я на самом деле сожалею…» — услышав слова Фэн Куана, Лао Ван беспомощно извинился. Ему было стыдно.
«Ты, ты не просто подвел нас. Ты обманщик?»
Фэн Куан в связи с последними происшествиями итак был нервным, а тут еще одна беда пришла. Вот он не выдержал и пришел в ярость. Он направился к Лао Вану и схватил его за воротник.
«Фэн, ты что делаешь? Отойди…» — Е Дун Пин схватил Фэн Куана за руки и сказал:
«Лао Ван, сначала зайди. Что тебе не дает нам все рассказать. Скажи, и мы вместе найдем решение нашим проблемам. Разве так не лучше?»
«Е…товарищ Е, я…у меня нет выбора.» — услышав Е Дун Пина, Лао Ван разревелся. Он встал на колени и плакал: «Вчера ко мне домой ворвалась группа людей. Они избили мою жену и детей. Сказали, что нельзя мне больше продавать вам вещи. Брат Фэн, товарищ Е, что мне теперь делать?»
Лао Ван был здоровым мужчиной в возрасте, как и Е Дун Пин. Только сейчас он сидел и ревел как маленький ребенок. Вчерашнее дело сильно испугало его.
«Что? Кто-то угрожал тебе и заставил не продавать нам вещи?»
Услышав, как Лао Ван заплакал, Е Дун Пин и Фэн Куан остолбенели. Оказывается вот в чем дело.
Лао Ван, потирая слезы и кивая головой, продолжил: «Да. Они сказали, если вещи продадим вам, то они убьют всю мою семью…»
По правде говоря, в 80-х годах все презирали старьевщиков. Даже маленькие дети на них ругались, а те им в ответ ничего не могли сказать. Таких, как Лао Ван людей хоть и было немало, но их храбрость и гордость давно отполировали, поэтому они вовсе не могли провиниться перед местными.
Увидев такое состояние Лао Вана, Е Дун Пин не знал, что и сказать. Только через некоторое время он сказал: «Тогда…тогда почему вы не доложите в полицию?»
Услышав слова Е Дун Пина, Лао Ван только горько качая головой сказал: «Полиции? У нас даже социального положения нет, кто будет слушать нас?»
Лао Ван знал, что таких как они — старьевщиков много, и в каждом городе они относятся к самому низкому слою населения. Этакие маленькие человечки. И если кого-то из них убьют, то главное не оставить тело, тогда никто и не кинется на его поиски. Некому будет докладывать в полицию.
«Брат Фэн, товарищ Е, мне дейст…действительно жаль.» — Лао Ван встал, поклонился им обоим и, как только вытер слезы, вышел из пункта приема утильсырья.
«Это… это, что нам делать?»
После ухода Лао Вана, Е Дун Пин и Фэн Куан застыли. Если никто не будет приносить им утильсырье, то как у них тогда будет продвигаться бизнес?