Глава 22 •
«Старый небожитель, некий Ляо хоть и лишен таланта, но если Е Тян захочет отправиться в Америку, то некий Ляо не будет его обижать…» — услышав слова старого даоса, Ляо Хао Дэ сразу стал разъяснять, что он из добрых побуждений все это предлагает. Чтобы все его поняли верно, что он не обманывает их.
«Не пойду, не пойду. Я никуда не пойду. Дедушка Ляо, если вы снова посмеете сказать, то я…я…» — Е Тян встал.
Сейчас он ничего не боялся. И если Ляо Хао Дэ снова скажет о том, чтобы покинуть страну, то этот мальчик может добежать до деревни Фэн, добежать до родового кладбища Ляо и там что-то натворить. Навредить в плане Фэн-шуй.
«Ты мальчик, дедушка Ляо для тебя же лучше старается…» — Ляо Хао Дэ горько улыбнулся и посмотрел на Е Дун Пина.
В глазах взрослых, Е Тян хоть и смышлёный, но он — все еще мальчик. И в этом вопросе будет решать глава семьи.
Однако если бы Ляо Хао Дэ знал, что сейчас творится в сердце Е Тяна, то тоже не стал бы настаивать. Провиниться перед специалистом Фэн-шуй — это табу, хоть Е Тян еще мальчик.
«Господин Ляо, ваше доброе расположение к сыну я понял. Только он еще мал, и я тоже не хочу, чтобы он покидал страну. К тому же, хоть в стране сейчас образование не на самом высшем уровне, но со временем оно может стать лучше…»
Е Дун Пин подумал об этом и в итоге сказал, что думает. Заграницей конечно хорошо, но эта земля, в конце концов, и является родиной китайцев. Е Дун Пин не хотел, чтобы его сын вырос потом, как человек-банан, желтый снаружи и белый внутри.
«Господин Е, может быть вы еще подумаете? Я понимаю вас, только образование, которое получит Е Тян заграницей, будет намного лучше, чем образование внутри страны…»
Относительно слов Е Дун Пина, Ляо Хао Дэ был немного удивлен. В это время, когда все студенты и учащиеся стремятся уехать за границу, и у Е Тяна появилась такая возможность, Е Дун Пин в итоге решает отказаться от предложения Ляо Хао Дэ.
Е Дун Пин покачал головой и сказал: «Господин Ляо, однако внутри страны можно также получить хорошее образование. К тому же, Сяо Е не хочет, а мы прислушиваемся к желанию ребенка.»
«Тогда…тогда хорошо. Господин Е, в будущем, если вы передумаете, стоит вам только связаться со мной, когда Е Тян захочет учиться заграницей, тогда я обещаю, что помогу ему в этом…»
Услышав слова Е Дун Пина, Ляо Хао Дэ понял, что Е Тян не поедет за границу. И тогда он позвал Фэн Куана и взял у него черный портфель.
«Господин Е, это я прошу принять за заслуги Е Тяна в качестве специалиста Фэн-шуй. Искренне прошу вас примите это.»
«Дедушка Ляо, вы…вы разве не дали мне уже денег?» — увидев, что Ляо Хао Дэ еще что-то дает, Е Тян не выдержал и спросил. Он был удивлен. Тех денег уже было достаточно, чтобы Е Тян ощутил себя взволнованно.
«Е Тян, как ты мог взять у других деньги?» — услышав слова Е Тяна, когда Ляо Хао Дэ еще не успел что-либо сказать, Е Дун Пин строго посмотрел на Е Тяна мрачным лицом.
«Это…это дедушка Ляо вручил мне…» — Е Тян наклонил голову и тихо прошептал.
Хоть он и был упрямым и непослушным ребенком, но редко бывали случаи, когда он действительно раздражал отца. А сейчас, увидев выражение отца, Е Тян ощутил страх.
«Господин Е, то было только мелкая благодарность Е Тяну. Прошу не поучайте его. Эти деньги возьмите вы…» — увидев, что Е Тян попался, Ляо Хао Дэ сразу перебил и, улыбаясь, протянул черный пакет Е Дун Пину.
В пакете были денежные купюры новее 10-юаневых купюр, которые были у Е Тяна. И одна стопка насчитывала около 1000 юаней. А здесь таких стопок было много, похоже, более 20 тысяч юаней лежали в пакете.
Е Дун Пин хоть и прибыл с мегаполиса, но сам ни разу не видел таких огромных денег. Стоит заметить, что в то время семьи с богатым доходом приравнивались к богачам. Это было одно и то же. Как он мог принять эти деньги.
«Господин Е, эти деньги за труды Е Тяна. Не скрою от вас, если бы я пригласил специалиста Фэн-Шуй из Гонконга, то мне бы стоило это в разы больше. Можно сказать, я еще легко отделался…»
Перед тем, как прийти, Ляо Хао Дэ подготовился к двум развитиям событий. Первое — это если Е Тян согласится покинуть страну, и тогда, конечно, не нужно будет давать деньги. И второе — для нынешней ситуации. Если Е Тян не согласится, то он отдаст деньги за его заслуги в геомантии.
Услышав слова Ляо Хао Дэ, Е Дун Пин залился краской. И махая рукой, он сказал: «Заграница — это заграница. Господин Ляо, здесь Китай. Если я приму деньги, то разве не признаю веру в Фэн-шуй и гадание судьбы? Тогда завтра полицейский участок не схватит Е Тяна за феодальные предрассудки?»
Хоть здесь была гора Маошань, и к даосскому учению здесь относились довольно уважительно, даже несколько лет правительство оказывало финансовую поддержку культуре. Только монастыри горы Маошань были реконструированы на деньги правительства или пожертвования верующих. Еще не было слышно, чтобы кто-то из даосов спускался вниз и занимался геомантией или еще чем-нибудь, чтобы зарабатывать деньги.
После времени смуты, люди были довольно чувствительными и, если правительство сказало меняться, то нужно меняться. Нельзя попасть под сомнения в верование предрассудков. Если заметят это за Е Тяном, то для него это будет ярлыком и скажется на его репутации.
Только что Ляо Хао Дэ сказал, что вручил Е Тяну мелочи. Е Дун Пин думал, что это более десяти или около 20 юаней. Если бы он знал, что в сумке Е Тяна 200 юаней, то заставил бы его вернуть их обратно.
Услышав Е Дун Пина, Ляо Хао Дэ нерешительно сказал: «Господин Е, то, о чем мы говорим, это частный разговор. Разве будет в это дело вмешиваться государство?»
«Господин Ляо, я понимаю ваше доброе намерение. Эти деньги…я действительно не могу принять. Не возьму деньги, значит будут полагать, что ребенок нес чушь. Возьму, то это уже будет другое дело…»
Е Дун Пин, качая головой, отвечал. Он категорично не собирался принимать деньги Ляо Хао Дэ. А стоящий рядом Фэн Куан смотрел на это и пускал слюни. Про себя он ругался на Е Дун Пина, ему дают столько денег, а этот дурень не принимает их?
И когда Ляо Хао Дэ и Е Дун Пин спорили между собой, один решительно не хотел принимать деньги, а другой напротив уговаривал, внезапно старый даос проговорил: «Сяо Е, эти деньги…ты возьми. В этом нет ничего такого!»
«Дедушка, вы почему так говорите. Эти деньги…разве можно их взять?» — услышав, что старый Ли Шао Юань просит его взять деньги, Е Дун Пин немного засомневался. Как будто Е Тян — это их сын?
Старый даос неловко улыбнулся, но потом, будто бы не обращая внимания, сказал: «Это только деньги. Когда старый даос предсказывал только по лицу, то за одну гексограмму получал 1000 юаней. Не говоря уже о геомантии, Фэн-шуй и инь-ян. Там вовсе другая цена была. И то, что мой ученик сейчас возьмет деньги — ничего зазорного в этом не будет.»
«Дедушка, это были в ваши времена. Но…сейчас?» — услышав слова старого даоса, Е Дун Пин горько улыбнулся. Это в какие времена было? Куда он еще масло в огонь добавляет? Тогда можно было иметь 3 жены и 4 наложницы.
«Ничего, сегодняшнее общество меняется. То, что было ранее, не будет повторяться…» — старый даос сказал, махая рукой. Он изучал предсказания, геомантию, Фэн-шуй и видел, как эти учения терпели бедствия и влияли на судьбы государства. Даже иностранцам не позволяли изучать это.
Хоть старый даос не получил полностью наследство учения Ма И, но тоже мог частично разглядывать и предсказывать. Тем более, через несколько десятков лет, государство снова будет меняться.
-
человек-банан-жёлтый снаружи, белый внутри; говорится об азиатах, родившихся на Западе и/или воспитанных в европейском ключе