Глава 329. Живой и энергичный •
Два алхимика обсуждали секрет башни Меркурия, о котором знали не более десяти человек. Шепчась, они увлеклись настолько, что не заметили, как в лаборатории стало шумно.
И когда наконец они обратили внимание на остальных, алхимики оторопели.
— Что случилось? — Гриффит казался расстроенным. В глазах этого непреклонного старика такое поведение было явным пренебрежением к правилам.
Тут Гриффит обнаружил, что переполох случился из-за двух тонких стопок бумаги.
Мастера алхимики и великие алхимики передавали друг другу бумаги. И каждый раз, когда бумаги попадали кому-то в руки, это вызывало вскрик, словно в них было что-то запретное.
Алхимики живо обсуждали увиденное…
И в центре дискуссии был молодой мастер алхимик Мафа Мерлин, который и придумал то, что там было написано.
— Он действительно такой грозный?
Хотя он уже слышал от Суясса, что Мафа Мерлин пиковый мастер алхимик, Гриффиту не верилось, что парень мог вызвать такой ажиотаж всего лишь с помощью этих бумаг. Немного поколебавшись, он тихо отвел одного из мастеров алхимиков в сторонку, в основном из любопытства, но также и из-за сомнений.
— Что написано в этих бумагах?
— Слишком удивительный, слишком грозный… — мастеру алхимику было за пятьдесят, и он был в самом расцвете сил. Его поразило увиденное. Он хотел ответить Гриффиту, но не мог сообразить, с чего начать.
— Соберись, просто скажи важную часть! — Гриффит помрачнел.
— Э-э, важная часть… — как и Суясс, мастер алхимик когда-то был помощником в лаборатории Гриффита. Он тоже был опустошен этим опытом, который оставил огромную тень в его сердце. Хотя он уже стал мастером алхимиком, он тут же вспотел, увидев суровое выражение лица Гриффита.
— Этот Мафа Мерлин не лгал, он написал два метода, которые действительно могут решить проблему затвердевания кожи зловещего питона тьмы, но…
— Но что?
— Но эти методы очень странные.
— Что ты имеешь в виду?
— Один метод простой, второй сложный, и у них совершенно разные стили…
Тут мужчина замолчал, потому что не смог придумать, как лучше объяснить, поэтому махнул коллеге, чтобы тот принес бумаги. Одну стопку он передал Гриффиту.
— Сначала посмотри этот, в нем семь связанных формул, а также множество переменных, и тут нужно рассчитать астрономическое количество вещей…
— Хм… — Гриффит пролистал бумаги и кивнул. Объяснение мастера алхимика было точным. Этот метод, описанный Мафой Мерлином, был невероятно сложным, и решение содержало пугающее количество вычислений.
— А теперь посмотри на этот…
— Хм? — Гриффит удивился, взяв вторую стопку бумаги. — Это… это так просто?
— Да, просто до ужаса… — мастер алхимик покачал головой, лицо его было несколько растерянным. Он читал эти бумаги не менее десятка раз, но все равно каждый раз поражался.
— …
Гриффит не знал, что сказать.
Если первый метод был на пике сложности, то второй был на пике простоты. Простота была какой-то грубой… В ней не было никаких принципов, исключительно непринужденная мысль. Найти брешь и, игнорируя все остальное, решить проблему.
Один сложный метод, другой простой.
Два совершенно разных стиля от одного и того же алхимика.
И этот алхимик был так молод.
Такие способности позволили ему занять место на торжественном собрании училища Звездное небо.
Пока Гриффит обсуждал это с остальными, Лин Юнь тихо покинул алхимическую лабораторию. Он предложил два решения и этого было вполне достаточно. Лин Юнь знал, что теперь алхимики башни Меркурия сами проработают детали.
А у него было дело поважнее.
Лин Юнь покинул лабораторию Кэрона и снова спустился на нижний этаж, туда, где он сражался с Германом.
— Эм? — только он собрался войти, как почувствовал густой запах крови.
«Этого же не может быть? — поразился Лин Юнь. — Шон не убил же его, правда? Было бы плохо».
Несмотря ни на что, Герман был важной персоной в Черной башне. Судя по тому, что сказал Суясс, он был кем-то вроде дяди Мейсона и, вероятнее всего, скоро должен присоединиться к совету старейшин Черной башни.
Это ядро Черной башни. Как только кто-то вступал в совет старейшин, он мог контролировать перспективы и судьбы множества магов. И если бы такой человек умер в башне Меркурия, Черная башня не осталась бы равнодушной.
Честно говоря, Лин Юнь немного опасался Черной башни.
На собрании Магической руки в башне Пепла хозяин Черной башни, которого Джуйи назвал ледибоем, произвел глубокое впечатление на Лин Юня. Этот человек был готов пойти на что угодно, чтобы заполучить то, чего он хотел, даже мог пожать руку тому, кого считал своим заклятым врагом, всего-то ради какой-то выгоды. Черная башня под руководством этого человека способна доставить неприятности.
Однако…
Никто в ту эпоху лучше Лин Юня не понимал, насколько могущественной станет Черная башня в будущем. Без преувеличения можно сказать, что в будущем Черная башня, а также башня Облаков сокрушат все остальные силы Андлузы и станут высочайшими силами Носцента.
По возможности Лин Юнь предпочел бы не становиться их врагами.
С такими мыслями Лин Юнь ворвался в лабораторию и нашел умирающего Германа в углу.
Шон был поистине злобным и безжалостным, а Герман лежал на полу. На нем не было видимых ран, но его разум уже пал. Его глаза были пусты, в них не было ни гнева, ни других эмоций. Он никак не отреагировал, когда подошел Лин Юнь. Если бы парень не услышал его слабое дыхание, он бы подумал, что архимаг из Черной башни мертв.
Дыхание его было слабым и хриплым, и он был похож на труп. Когда Лин Юнь закричал Герману, пытаясь привести его в разум, тот не ответил.
— Я же говорил, что от меня не скрыть ответа… — из тени появилась фигура призрачного волка, выглядел он таким же наглым, как и всегда.
— Эй, повелитель Шон, не слишком ли ты безжалостный? Этот парень практически мертв. Он важная шишка в Черной башне, как я объясню это, если ты убьешь его… — заволновался Лин Юнь.
Герман сам напал на него и в итоге выстрелил себе в ногу. В этом он был не прав, и даже если бы Харрен лично пришел пенять ему за это, то не стал бы враждебно к нему относиться.
Но…
Совсем другое дело смерть.
В конце концов, это будущий член совета старейшин Черной башни.
— Будь спокоен, повелитель Шон знает, что делает. Если ты беспокоишься, я могу сделать его живым и энергичным… — сказав это, Шон пропел несколько слов, и некая духовная сила поразила Германа.
От этого лежавший на земле труп внезапно подпрыгнул.
Поднявшись, Герман издал леденящий кровь крик. На лице Лин Юня невольно появилось сочувствующее выражение.
— Смотри, живой и энергичный! — голос Шона был полон гордости.
— …
Но лицо Лин Юня было унылым.
— Ах да, я попросил его сделать копию комплекта закона медитации, который ты хотел, он там на столе для обработки, сначала посмотри его, а мне еще нужно кое о чем позаботиться…
Закончив, Шон тут же рассеялся дымом, собираясь вернуться в скитальца.
— Стой, — Лин Юнь не был дураком. Разве мог он позволить ему сбежать? И еще до того, как Шон приблизился к скитальцу, Лин Юнь уже поднял руку. Появились искры, и десять сверкающих лучей, переплетясь, образовали клетку приличных размеров вокруг Шона.
— Твою ж, что ты делаешь? Кусаешь руку, которая тебя кормит?
— Повелитель Шон, ты, кажется, забыл попросить награду? — Лин Юнь проигнорировал ругань Шона, глядя на пылающую клетку с улыбкой. — Не в твоем духе, это ведь кристалл маны 25-го уровня…
— …
Шон медленно и отстраненно повернулся к Лин Юню. Однако Шон все еще был Шоном, даже при таких обстоятельствах он не собирался испытывать вину и признавать ошибки.
— Как насчет такого? У меня сегодня хорошее настроение, и мне не нужна эта награда, с этим что-то не так?
— Ха-ха, лорд Шон, твои слова могут обмануть кого-то другого, но разве могут они обмануть меня? Ты бы никогда не отказался от кристалла маны 5-го уровня, а тут тебя не волнует даже кристалл маны 25-го уровня? Интересно, что бы это значило?
И когда наконец они обратили внимание на остальных, алхимики оторопели.
— Что случилось? — Гриффит казался расстроенным. В глазах этого непреклонного старика такое поведение было явным пренебрежением к правилам.
Тут Гриффит обнаружил, что переполох случился из-за двух тонких стопок бумаги.
Мастера алхимики и великие алхимики передавали друг другу бумаги. И каждый раз, когда бумаги попадали кому-то в руки, это вызывало вскрик, словно в них было что-то запретное.
Алхимики живо обсуждали увиденное…
И в центре дискуссии был молодой мастер алхимик Мафа Мерлин, который и придумал то, что там было написано.
— Он действительно такой грозный?
Хотя он уже слышал от Суясса, что Мафа Мерлин пиковый мастер алхимик, Гриффиту не верилось, что парень мог вызвать такой ажиотаж всего лишь с помощью этих бумаг. Немного поколебавшись, он тихо отвел одного из мастеров алхимиков в сторонку, в основном из любопытства, но также и из-за сомнений.
— Что написано в этих бумагах?
— Слишком удивительный, слишком грозный… — мастеру алхимику было за пятьдесят, и он был в самом расцвете сил. Его поразило увиденное. Он хотел ответить Гриффиту, но не мог сообразить, с чего начать.
— Соберись, просто скажи важную часть! — Гриффит помрачнел.
— Э-э, важная часть… — как и Суясс, мастер алхимик когда-то был помощником в лаборатории Гриффита. Он тоже был опустошен этим опытом, который оставил огромную тень в его сердце. Хотя он уже стал мастером алхимиком, он тут же вспотел, увидев суровое выражение лица Гриффита.
— Этот Мафа Мерлин не лгал, он написал два метода, которые действительно могут решить проблему затвердевания кожи зловещего питона тьмы, но…
— Но что?
— Но эти методы очень странные.
— Что ты имеешь в виду?
— Один метод простой, второй сложный, и у них совершенно разные стили…
Тут мужчина замолчал, потому что не смог придумать, как лучше объяснить, поэтому махнул коллеге, чтобы тот принес бумаги. Одну стопку он передал Гриффиту.
— Сначала посмотри этот, в нем семь связанных формул, а также множество переменных, и тут нужно рассчитать астрономическое количество вещей…
— Хм… — Гриффит пролистал бумаги и кивнул. Объяснение мастера алхимика было точным. Этот метод, описанный Мафой Мерлином, был невероятно сложным, и решение содержало пугающее количество вычислений.
— А теперь посмотри на этот…
— Хм? — Гриффит удивился, взяв вторую стопку бумаги. — Это… это так просто?
— Да, просто до ужаса… — мастер алхимик покачал головой, лицо его было несколько растерянным. Он читал эти бумаги не менее десятка раз, но все равно каждый раз поражался.
— …
Гриффит не знал, что сказать.
Если первый метод был на пике сложности, то второй был на пике простоты. Простота была какой-то грубой… В ней не было никаких принципов, исключительно непринужденная мысль. Найти брешь и, игнорируя все остальное, решить проблему.
Один сложный метод, другой простой.
Два совершенно разных стиля от одного и того же алхимика.
И этот алхимик был так молод.
Такие способности позволили ему занять место на торжественном собрании училища Звездное небо.
Пока Гриффит обсуждал это с остальными, Лин Юнь тихо покинул алхимическую лабораторию. Он предложил два решения и этого было вполне достаточно. Лин Юнь знал, что теперь алхимики башни Меркурия сами проработают детали.
А у него было дело поважнее.
Лин Юнь покинул лабораторию Кэрона и снова спустился на нижний этаж, туда, где он сражался с Германом.
— Эм? — только он собрался войти, как почувствовал густой запах крови.
«Этого же не может быть? — поразился Лин Юнь. — Шон не убил же его, правда? Было бы плохо».
Несмотря ни на что, Герман был важной персоной в Черной башне. Судя по тому, что сказал Суясс, он был кем-то вроде дяди Мейсона и, вероятнее всего, скоро должен присоединиться к совету старейшин Черной башни.
Это ядро Черной башни. Как только кто-то вступал в совет старейшин, он мог контролировать перспективы и судьбы множества магов. И если бы такой человек умер в башне Меркурия, Черная башня не осталась бы равнодушной.
Честно говоря, Лин Юнь немного опасался Черной башни.
На собрании Магической руки в башне Пепла хозяин Черной башни, которого Джуйи назвал ледибоем, произвел глубокое впечатление на Лин Юня. Этот человек был готов пойти на что угодно, чтобы заполучить то, чего он хотел, даже мог пожать руку тому, кого считал своим заклятым врагом, всего-то ради какой-то выгоды. Черная башня под руководством этого человека способна доставить неприятности.
Однако…
Никто в ту эпоху лучше Лин Юня не понимал, насколько могущественной станет Черная башня в будущем. Без преувеличения можно сказать, что в будущем Черная башня, а также башня Облаков сокрушат все остальные силы Андлузы и станут высочайшими силами Носцента.
По возможности Лин Юнь предпочел бы не становиться их врагами.
С такими мыслями Лин Юнь ворвался в лабораторию и нашел умирающего Германа в углу.
Шон был поистине злобным и безжалостным, а Герман лежал на полу. На нем не было видимых ран, но его разум уже пал. Его глаза были пусты, в них не было ни гнева, ни других эмоций. Он никак не отреагировал, когда подошел Лин Юнь. Если бы парень не услышал его слабое дыхание, он бы подумал, что архимаг из Черной башни мертв.
Дыхание его было слабым и хриплым, и он был похож на труп. Когда Лин Юнь закричал Герману, пытаясь привести его в разум, тот не ответил.
— Я же говорил, что от меня не скрыть ответа… — из тени появилась фигура призрачного волка, выглядел он таким же наглым, как и всегда.
— Эй, повелитель Шон, не слишком ли ты безжалостный? Этот парень практически мертв. Он важная шишка в Черной башне, как я объясню это, если ты убьешь его… — заволновался Лин Юнь.
Герман сам напал на него и в итоге выстрелил себе в ногу. В этом он был не прав, и даже если бы Харрен лично пришел пенять ему за это, то не стал бы враждебно к нему относиться.
Но…
Совсем другое дело смерть.
В конце концов, это будущий член совета старейшин Черной башни.
— Будь спокоен, повелитель Шон знает, что делает. Если ты беспокоишься, я могу сделать его живым и энергичным… — сказав это, Шон пропел несколько слов, и некая духовная сила поразила Германа.
От этого лежавший на земле труп внезапно подпрыгнул.
Поднявшись, Герман издал леденящий кровь крик. На лице Лин Юня невольно появилось сочувствующее выражение.
— Смотри, живой и энергичный! — голос Шона был полон гордости.
— …
Но лицо Лин Юня было унылым.
— Ах да, я попросил его сделать копию комплекта закона медитации, который ты хотел, он там на столе для обработки, сначала посмотри его, а мне еще нужно кое о чем позаботиться…
Закончив, Шон тут же рассеялся дымом, собираясь вернуться в скитальца.
— Стой, — Лин Юнь не был дураком. Разве мог он позволить ему сбежать? И еще до того, как Шон приблизился к скитальцу, Лин Юнь уже поднял руку. Появились искры, и десять сверкающих лучей, переплетясь, образовали клетку приличных размеров вокруг Шона.
— Твою ж, что ты делаешь? Кусаешь руку, которая тебя кормит?
— Повелитель Шон, ты, кажется, забыл попросить награду? — Лин Юнь проигнорировал ругань Шона, глядя на пылающую клетку с улыбкой. — Не в твоем духе, это ведь кристалл маны 25-го уровня…
— …
Шон медленно и отстраненно повернулся к Лин Юню. Однако Шон все еще был Шоном, даже при таких обстоятельствах он не собирался испытывать вину и признавать ошибки.
— Как насчет такого? У меня сегодня хорошее настроение, и мне не нужна эта награда, с этим что-то не так?
— Ха-ха, лорд Шон, твои слова могут обмануть кого-то другого, но разве могут они обмануть меня? Ты бы никогда не отказался от кристалла маны 5-го уровня, а тут тебя не волнует даже кристалл маны 25-го уровня? Интересно, что бы это значило?
Закладка