Глава 2138 - Девять глубин Ледяного Сердца (Часть 1) •
— Бедная девочка, вероятно, получила приказ от той злобной старухи использовать тебя, чтобы утвердить свой авторитет.
Дянь Лохоу произнёс это безразличным тоном: — Иди. К девчонкам под началом старой карги можно не проявлять снисхождения.
Его обращение «бедная девочка» к Шэнь У И ни у кого не вызвало возражений. Быть божественным наследником в других царствах — почётная судьба. Но быть избранной Шэнь У Янье в наследницы… этой участи можно было лишь посочувствовать.
Предыдущая божественная дочерь Божественного Царства Вечной Ночи Шэнь У Цин, когда бы её ни видели, излучала пронизывающую душу холодную отрешённость и мрачность; вероятно, единственным теплом в её жизни стал дерзкий и бесстрашный Пань Буван, что «пошёл против течения».
А теперь… её тело где-то стынет… Хотя, поскольку та в глазах Шэнь У Янье совершила «непоправимую ошибку» и до смерти не желала признать вину, она вряд ли оставила после себя целое тело.
Дянь Цзючжи взмыл в воздух, словно лёгкое перо, и изящно приземлился в барьере.
Хотя Дянь Лохоу и наставлял его не церемониться с Божественной Дочерью Вечной Ночи, укоренённое воспитание заставило его слегка поклониться: — Дянь Цзючжи из Безграничности. Для меня большая честь лично испытать изящество новой Божественной Дочери Вечной Ночи.
Шэнь У И не произнесла ни слова, лишь легко двинула нефритовым запястьем.
Дин!
Алый тёмный свет мелькнул, и в руке Шэнь У И оказался длинный тонкий меч.
Эфес был чёрным, лезвие длиной в четыре чи тоже чёрным, с тёмно-алыми узорами, мерцающими и переливающимися алым светом, словно кровавые зрачки, безмолвно взирающие из темноты.
Мэн Цзяньси тихо пояснил Юнь Чэ: — Этот меч — регалия наследника Вечной Ночи. Изначально он назывался «Алый Зрачок», но после того, как Шэнь У Янье стала Божественной Владычицей, она сменила название на безвкусное.
— «Меч Разбитых Чувств».
Юнь Чэ: «…»
Мэн Цзяньси вполне разделял немое выражение Юнь Чэ, а потому и продолжил: — В Божественном Царстве Вечной Ночи есть ещё одно наследное оружие, называется «Глубокая Пустота, Омытая Луной» — это невероятно изящный Кинжал Пронзания Пространства, обладающий силой пространства. Шэнь У Янье переименовала его в «Шип Разбитого Сердца».
Он покачал головой с выражением сожаления.
Великий Божественный Чиновник поднял ладонь, в центре которой вспыхнул древний бронзовый свет: — Шэнь У И из Божественного Царства Вечной Ночи, уровень культивации — шестая ступень Божественного Вымирания. Дянь Цзючжи из Безграничности — восьмая ступень Божественного Вымирания. В этом поединке на Дяня Цзючжи будет наложена Печать Глубокого Опустошения, чтобы уравнять уровень силы с Шэнь У И.
— Благодарю Великого Божественного Чиновника, — Дянь Цзючжи повернулся и поклонился.
Но в его ушах внезапно прозвучал леденяще безразличный голос: — Не нужно.
Дянь Цзючжи слегка покосился взглядом, его выражение стало немного странным.
Все присутствующие замерли в изумлении, затем одни тихо рассмеялись, другие покачали головами, а Дянь Лохоу и вовсе громко расхохотался, не обращая внимания на обстановку.
— Ха-ха-ха-ха! Эта девчонка… забавная, ха-ха-ха-ха!
— Хм? Что замышляет божественная дочерь Вечной Ночи?.. — нахмурился Мэн Цзяньси. — Неужели она хочет сражаться с Дянем Цзючжи без подавления уровня? Она понимает, с кем имеет дело? Она что, с ума сошла?
— .? — Юнь Чэ нахмурился в недоумении, и долгое время его брови не разглаживались.
Недолгое удивление сменилось спокойствием, Дянь Цзючжи не стал насмехаться или сердиться, а невозмутимо произнёс: — Божественная Дочь Вечной Ночи долгое время уединялась в своём царстве, так что мы со вами сегодня встречаемся впервые. Поэтому, естественно, что вы мало обо мне знаете.
— Я, Дянь Цзючжи, в возрасте пятидесяти двух цзя-цзы, нахожусь на восьмой ступени Божественного Вымирания. На пути культивации я обладаю преимуществом в пятьдесят один цикл цзя-цзы опыта и познаний. Телесно я обладаю божественной веной великого опустошения, что прекрасно сочетается с практикуемыми мной «Бесчисленными Проявлениями Безграничности».
— Иными словами, даже будучи ограниченным до равного уровня, я имею значительное преимущество как в области культивации, так и в физическом аспекте… или, точнее, будет разумнее сказать, что я занимаю весьма выгодную позицию.
Он без всяких уловок и прикрас, подробно и прямо изложил Шэнь У И свои изначальные преимущества.
— Поэтому, Божественная Дочь Вечной Ночи, пожалуйста, обдумайте ваши недавние слова.
Однако доброжелательные слова Дяня Цзючжи не вызвали ни малейшей перемены в выражении лица Шэнь У И. Когда её губы разомкнулись, прозвучали столь же холодные слова, как и прежде: — Я сказала — не нужно.
Жёлтый свет в ладони Великого Божественного Чиновника рассеялся. Он не стал давать никаких увещеваний и твёрдо объявил: — В таком случае, Печать накладываться не будет, битва начинается!
Раз Великий Божественный Чиновник изрёк это, пути назад не осталось… казалось, даже Великий Божественный Чиновник не благоволил к Божественному Царству Вечной Ночи.
Дянь Цзючжи, собиравшийся что-то сказать, вынужден был проглотить слова. Столкнувшись с Шэнь У И, он тихо вздохнул, завёл правую руку за спину, а затем медленно поднял левую.
— Я имею преимущество в возрасте, уровне и физической силе, и победа в таких условиях будет нечестной. Вместо результата этой битвы, я бы предпочёл лично испытать и воочию узреть выдающуюся сказочную грацию наследницы Вечной Ночи, чтобы оправдать своё присутствие здесь и не обмануть ожиданий от этого поединка.
— Пусть Божественная Дочь Вечной Ночи атакует первой в течении десяти вдохов. После десяти вдохов я перейду от защиты к нападению.
Десять вдохов… На уровне Божественного Вымирания позволить атаковать первым целые десять вдохов — это невероятная уступка.
Если бы все в Бездне не знали характер Дяня Цзючжи и его бесстрастное выражение лица… или будь на его месте кто-то другой, такие слова были бы восприняты как откровенное презрение.
— Ха-ха-ха-ха, отлично, — Дянь Лохоу снова громко рассмеялся, затем обратился к младшим рядом: — Слова Цзючжи одновременно демонстрируют достоинство нашей Безграничности, не оставляя поводов для пересудов, и заодно основательно унижают женщин Вечной Ночи, лишая их даже возможности найти удобное оправдание после поражения.
Однако Дянь Саньсы возразил: — Я же считаю, что брат Цзючжи сказал именно то, что думал. Он хочет, чтобы Божественная Дочь Вечной Ночи за эти десять вдохов полностью явила своё изящество Императору Бездны и всем присутствующим, возможно, поразив всех и прославившись в Бездне. Так, даже в случае поражения, её визит на Чистую Землю не окажется напрасным.
Затем добавил: — Брат Цзючжи всегда такой. Будь то знакомые или люди, встреченные впервые, он всегда по привычке проявляет доброту.
Улыбка Дянь Лохоу замерла, он покачал головой: — Эх… вот уж действительно, от этой косной прямоты ему не избавиться.
Шэнь У И безмолвствовала, её меч медленно поднялся, остриё направилось на Дянь Цзючжи, который стоял, заложив одну руку за спину и не обнажая оружия. Алые узоры на клинке постепенно окрашивались в опасную, глубокую тень.
В этот момент взгляд Юнь Чэ незаметно переместился на чёрный паланкин, окутанный холодной, подавляющей аурой.
С самого начала и до сих пор Шэнь У Янье не проявила ни малейшей реакции.
Даже когда все вокруг тихо смеялись или насмехались, а Дянь Лохоу безудержно хохотал, она, обладая легендарным ужасным нравом Божественной Владычицы У Мин, сохраняла зловещую тишину.
Юнь Чэ прекрасно понимал, что такое Божественная Вена Великого Опустошения.
Она дарует не только мощь тела, но и невероятно глубокую, превосходящую обычных людей и равных по уровню силу культивации.
Даже если она… на шестой ступени Божественного Вымирания, действительно ли у неё есть шанс победить Дянь Цзючжи на восьмой ступени Божественного Вымирания, к тому же обладающего божественной веной великого опустошения?
Великий Божественный Чиновник опустил веки, словно не желая смотреть на предстоящий бой.
Его познания о божественной вене великого опустошения были куда глубже, чем у Юнь Чэ.
Нелепые заявления Божественной Дочери Вечной Ночи о противостоянии божественной вене великого опустошения были просто до смешного абсурдны.
В этот момент в его ушах прозвучал лёгкий, едва уловимый голос:
— Хуан, внимательно наблюдай за этой девушкой.
— .! — Взгляд Великого Божественного Чиновника внезапно стал острым.
Дин!
Шэнь У И атаковала. Меч Разбитых Чувств прочертил идеально прямую алую линию, унося её фигуру прямо к Дяню Цзючжи.
Но в следующий миг эта алая линия внезапно оборвалась перед Дянем Цзючжи.
Дянь Цзючжи легко сжал двумя пальцами, и между ними оказался кончик Меча Разбитых Чувств, испускающий леденящий душу холодный свет.
Но он просто застыл в воздухе, не в силах продвинуться ни на йоту.
Вместе с ним замерла и фигура Шэнь У И.
Выражение лица Дяня Цзючжи не изменилось, на останавливающих меч пальцах не было ни глубокого сияния, ни малейшей царапины или капли крови.
Молодые культиваторы, впервые увидевшие мощь Дяня Цзючжи, не могли сдержать возгласов изумления.
Ведь на мече Шэнь У И была сосредоточена ужасающая сила шестой ступени Божественного Вымирания.
Взгляд Шэнь У И не изменился, её фигура резко развернулась, Меч Разбитых Чувств прочертил кроваво-красный след, подобный остатку луны, а пронзительный звук разрыва будто рассекал само пространство Райских Небес.
Дин!
Лёгкий звон — левая рука Дянь Цзючжи появилась у его собственного лба, поднятый указательный палец коснулся кончика меча. Без каких-либо иных движений он мгновенно стёр ту ужасную алую линию.
Фигура Шэнь У И вновь изменилась, подобно вспышке молнии, она отступила, вращаясь. Меч Разбитых Чувств внезапно вспыхнул алым светом, в мгновение ока прочертив десятки следов меча, каждый из которых нёс безудержную мощь шестой ступени Божественного Вымирания.
Алые следы, одни словно убывающие луны, другие словно кровавые тени, сплелись в сеть, что полностью охватила пространство вокруг Дяня Цзючжи. Ужасающая сила вызывала стоны пространства, заставляя практиков за пределами барьера чувствовать леденящий холод.
Но Дянь Цзючжи по-прежнему стоял на месте, не сдвинувшись ни на йоту, его выражение оставалось таким же безразличным.
Правая рука была по-прежнему заложена за спину, и лишь левая мелькала множеством иллюзорных следов. Пять пальцев двигались стремительно, как мираж, но без малейшей суеты, не теряя изящества, словно бабочка, порхающая среди цветов, скользя сквозь тени меча.
Дин, дин, дин, дин…
Пальцы, встречающиеся с мечом, издавали непрерывную череду металлических ударов, густых как ливень. Каждый звук точно соответствовал следу меча, и каждый из тех пугающих алых следов рассыпался у его пальцев.
С самого начала и до конца, не говоря уже о том, чтобы оставить на нём рану, они не смогли сдвинуть даже его одеяния.
Возгласы восхищения и сдавленные вздохи то и дело раздавались вокруг.
— Ах…
Мэн Цзяньси глубоко вздохнул и с чувством произнёс: — Я сначала думал, что шестая ступень Божественного Вымирания Шэнь У И с вероятностью более девяноста процентов была насильно выжата ужасающей одержимостью Божественной Владычицы У Мин, составляя лишь видимость. Но, судя по всему, это настоящая шестая ступень Божественного Вымирания!
— Даже через барьер я чувствую, как те тени меча готовы пронзить моё тело.
— При таком сравнении… степень ужаса, исходящего от Дяня Цзючжи, вновь требует переоценки.
Подавляя изумление в сердце, Мэн Цзяньси понизил голос: — Его божественная вена великого опустошения, очевидно, недавно вновь пробудилась на более высоком уровне… Сила шестой ступени Божественного Вымирания перед ним подобна силе ребёнка.
Юнь Чэ не ответил, вновь переведя взгляд на Божественное Царство Вечной Ночи.
И вновь он увидел лишь удушающую холодную тишину и безразличие.
Дин-дин-дин-дин-дин-дин…
Атаки Шэнь У И снова и снова, раунд за раундом, без исключения останавливались одной рукой Дяня Цзючжи… как и сказал Мэн Цзяньси, это было подобно тому, как взрослый играет с ребёнком. Разрыв был настолько велик, что зрители постепенно теряли интерес.
Сянь Юэ отвел взгляд, то и дело оглядываясь за спину.
— Не беспокойся, — сказал У Шэньюэ. — Син`эр вернётся, когда уладит свои переживания.
Сянь Юэ очнулся от своих раздумий, на мгновение снова задумался, после чего, не удержавшись, сказал: — Хотя между Ша Сином и Пань Буваном и существует давняя дружба, я чувствую… будто между ними произошла какая-то неизвестная другим вражда.
В его сознании необъяснимо всплыли два слова: «Император Тумана», но он тут же поспешно стёр их и спросил: — Наставник, после сегодняшнего дня, может ли Пань Буван снова стать Божественным Сыном Храброй Бабочки?
— Это невозможно, — ответ У Шэньюэ был точно таким же, как и ответ Мэн Кунчаня Юнь Чэ.
— Почему? — Сянь Юэ не понимал… его смущал этот ответ.
У Шэньюэ тихо и отрешённо произнёс: — Когда дело заходит в тупик, страх неизбежен. А раз есть страх, они, естественно, не позволят этому случиться.
У Шэньсин перевёл взгляд и пояснил: — Проще говоря, Пань Бучжо зашёл слишком далеко в своей жестокости. Не считая того, что он не посмел убить Пань Бувана, он, вероятно, использовал все мыслимые злобные методы. Если бы виновен был лишь один человек, это ещё куда бы ни шло, но чтобы выслужиться перед новым божественным сыном, многие — добровольно или по принуждению — стали соучастниками.
— Среди них Божественный Владыка Ци Хэн, хотя лишь игнорировал и потворствовал, но, возможно, причинил Пань Бувану наибольшую боль.
— Конечный результат ты уже знаешь: если бы его не изгнали из Божественного Царства Плетения Снов, он бы уже отчаялся и сокрушился до выбора самоуничтожения души.
— Итак, тот, с кем обошлись подобным образом, доведённый до грани самоубийства… как бы хорошо перед ним ни заглаживали вину, как бы хорошо он ни выглядел внешне, кто посмеет быть уверенным, что обида в его сердце действительно рассеялась?
— Таким образом, если он вернётся на позицию божественного сына и в будущем унаследует божественную силу… его глубоко скрытая обида взорвётся без всяких ограничений, и, возможно, первым, кого он раздавит, будет Пань Юйшэн.
— …Теперь понятно, — Сянь Юэ, казалось, понял.
— Хотя вернуть его в божественные сыновья невозможно, Божественный Владыка Ци Хэн определённо вернёт Пань Бувана в Храбрую Бабочку и приложит все усилия, чтобы восстановить отношения.
Сянь Юэ подумал и сказал: — Из-за Императора Бездны, и… из страха, что он станет неуправляемой угрозой?
— Это, действительно, одни из причин, — У Шэньсин слегка прищурился. — Но есть, возможно, ещё более важная причина…
У Шэньюэ тихо произнёс: — «Разрушение Ночи Возрождения Бездны» — это сфера тёмной души, способная вечно передаваться в Храброй Бабочке. К тому же совершенное тело тьмы… Ц-ц-ц, если удастся постичь его тайну, возможно, найдётся способ его достичь. Пань Юйшэн, боюсь, мыслями уже не здесь; если бы не присутствие Императора Бездны, он бы уже не смог сдержаться и немедленно покинул Чистую Землю, чтобы лично вернуть Пань Бувана.
До-о-о-н-н-н!
На поле битвы внезапно раздался оглушительный рёв пространства.
Меч Разбитых Чувств в руке Шэнь У И яростно задрожал, алый свет сконцентрировался, постепенно собравшись в сгущённую, словно материальную, алую энергию меча.
Её тело слегка развернулось, тонкое длинное лезвие изогнулось, словно лук, затем внезапно выпрямилось, и в воздухе мгновенно возник алый поток света, что разорвал мир в глазах зрителей пополам.
Этот удар, казалось, вобрал в себя всю силу Шэнь У И.
Взгляд Дяня Цзючжи наконец крайне слабо дрогнул. Его левая рука слегка приподнялась, но на этот раз это были не сомкнутые пальцы, а раскрытая ладонь, что под изумлёнными взглядами устремилась навстречу алой энергии меча.
Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш!
Ужасающий звук разрыва раздался в ладони Дяня Цзючжи, выпуская бесчисленные искажённые короткие алые следы.
Лицо Дяня Цзючжи оставалось невозмутимым, его пять пальцев медленно сжимались, и алые следы между ними быстро гасли и рассеивались, пока не остались лишь слабые остатки света.
Ш!
Прежде чем энергия меча полностью исчезла, тень Шэнь У И внезапно появилась сбоку. Сияние меча в её руке было даже сильнее, чем у предыдущей энергии.
На этот раз Дянь Цзючжи наконец сдвинулся. Его тело отступило назад, и правая рука, всё это время находившаяся за спиной, плавно вытянулась вперёд. Движение казалось лёгким и медленным, но он с абсолютной точностью схватил лезвие меча, и на его теле мгновенно вспыхнуло серебристо-белое глубокое сияние.
Бум!
Раздался громовый грохот — энергия меча и его сияние мгновенно рассеялись.
Тело Дяня Цзючжи перевернулось назад, затем, словно лист на ветру, он мягко приземлился на землю.
Перед ним Шэнь У И отлетела на несколько ли, и лишь вонзив меч в землю и прочертив сточжановую борозду, она смогла остановиться.
Десять вдохов истекли, Дянь Цзючжи не получил ни царапины.
В глазах всех присутствующих эта битва подошла к концу.
Дянь Цзючжи опустил голову, взглянул на слегка помятый край одежды и искренне восхитился: — Не стану скрывать от Божественной Дочери Вечной Ночи, ранее я сомневался в вашем уровне культивации, полагая, что он достигнут поспешно и потому неустойчив. Не ожидал, что ошибался настолько. Мне весьма стыдно.
— Достигнуть шестой ступени Божественного Вымирания в возрасте одного цзя-цзы… мой талант и в подмётки не годится таланту Божественной Дочери Вечной Ночи на пути культивации. Будь мы одного возраста, у меня не было бы и капли шансов противостоять вам.
— Эх, — Дянь Лохоу, закрыв лицо, тяжело вздохнул. — Говорил же, что с ведьмами Вечной Ночи не нужно церемониться, эх-эх-эх!
А у Дяня Саньсы на лице было выражение уважения и восхищения: — Брат Цзючжи всегда верен своему характеру, разве станет он менять его в зависимости от человека?
Внезапно его сердце сжалось, взгляд невольно переместился, скользнув в сторону Юнь Чэ.
Такой добрый брат Цзючжи, неужели с ним могли… Неужели…
Слова Дяня Цзючжи, без сомнения, выражали искреннее восхищением Шэнь У И и давали ей возможность сохранить достоинство даже в случае сокрушительного поражения.
Но в ответ он получил лишь четыре леденящих, как прежде, слова: — Слишком много пустой болтовни.
Дянь Цзючжи тихо вздохнул, с лёгкой улыбкой снова поднял руку, и между его пальцев заструился белый свет.
Невидимая мощь медленно распространялась.
Десять вдохов — это была доброта, которую он предложил Шэнь У И, зная о своей неизбежной победе.
Но он и не подозревал, что в глазах Шэнь У И эти десять вдохов «преимущества», когда противник только защищался, но не атаковал, — были лишь достойной презрения насмешкой.
Дянь Лохоу произнёс это безразличным тоном: — Иди. К девчонкам под началом старой карги можно не проявлять снисхождения.
Его обращение «бедная девочка» к Шэнь У И ни у кого не вызвало возражений. Быть божественным наследником в других царствах — почётная судьба. Но быть избранной Шэнь У Янье в наследницы… этой участи можно было лишь посочувствовать.
Предыдущая божественная дочерь Божественного Царства Вечной Ночи Шэнь У Цин, когда бы её ни видели, излучала пронизывающую душу холодную отрешённость и мрачность; вероятно, единственным теплом в её жизни стал дерзкий и бесстрашный Пань Буван, что «пошёл против течения».
А теперь… её тело где-то стынет… Хотя, поскольку та в глазах Шэнь У Янье совершила «непоправимую ошибку» и до смерти не желала признать вину, она вряд ли оставила после себя целое тело.
Дянь Цзючжи взмыл в воздух, словно лёгкое перо, и изящно приземлился в барьере.
Хотя Дянь Лохоу и наставлял его не церемониться с Божественной Дочерью Вечной Ночи, укоренённое воспитание заставило его слегка поклониться: — Дянь Цзючжи из Безграничности. Для меня большая честь лично испытать изящество новой Божественной Дочери Вечной Ночи.
Шэнь У И не произнесла ни слова, лишь легко двинула нефритовым запястьем.
Дин!
Алый тёмный свет мелькнул, и в руке Шэнь У И оказался длинный тонкий меч.
Эфес был чёрным, лезвие длиной в четыре чи тоже чёрным, с тёмно-алыми узорами, мерцающими и переливающимися алым светом, словно кровавые зрачки, безмолвно взирающие из темноты.
Мэн Цзяньси тихо пояснил Юнь Чэ: — Этот меч — регалия наследника Вечной Ночи. Изначально он назывался «Алый Зрачок», но после того, как Шэнь У Янье стала Божественной Владычицей, она сменила название на безвкусное.
— «Меч Разбитых Чувств».
Юнь Чэ: «…»
Мэн Цзяньси вполне разделял немое выражение Юнь Чэ, а потому и продолжил: — В Божественном Царстве Вечной Ночи есть ещё одно наследное оружие, называется «Глубокая Пустота, Омытая Луной» — это невероятно изящный Кинжал Пронзания Пространства, обладающий силой пространства. Шэнь У Янье переименовала его в «Шип Разбитого Сердца».
Он покачал головой с выражением сожаления.
Великий Божественный Чиновник поднял ладонь, в центре которой вспыхнул древний бронзовый свет: — Шэнь У И из Божественного Царства Вечной Ночи, уровень культивации — шестая ступень Божественного Вымирания. Дянь Цзючжи из Безграничности — восьмая ступень Божественного Вымирания. В этом поединке на Дяня Цзючжи будет наложена Печать Глубокого Опустошения, чтобы уравнять уровень силы с Шэнь У И.
— Благодарю Великого Божественного Чиновника, — Дянь Цзючжи повернулся и поклонился.
Но в его ушах внезапно прозвучал леденяще безразличный голос: — Не нужно.
Дянь Цзючжи слегка покосился взглядом, его выражение стало немного странным.
Все присутствующие замерли в изумлении, затем одни тихо рассмеялись, другие покачали головами, а Дянь Лохоу и вовсе громко расхохотался, не обращая внимания на обстановку.
— Ха-ха-ха-ха! Эта девчонка… забавная, ха-ха-ха-ха!
— Хм? Что замышляет божественная дочерь Вечной Ночи?.. — нахмурился Мэн Цзяньси. — Неужели она хочет сражаться с Дянем Цзючжи без подавления уровня? Она понимает, с кем имеет дело? Она что, с ума сошла?
— .? — Юнь Чэ нахмурился в недоумении, и долгое время его брови не разглаживались.
Недолгое удивление сменилось спокойствием, Дянь Цзючжи не стал насмехаться или сердиться, а невозмутимо произнёс: — Божественная Дочь Вечной Ночи долгое время уединялась в своём царстве, так что мы со вами сегодня встречаемся впервые. Поэтому, естественно, что вы мало обо мне знаете.
— Я, Дянь Цзючжи, в возрасте пятидесяти двух цзя-цзы, нахожусь на восьмой ступени Божественного Вымирания. На пути культивации я обладаю преимуществом в пятьдесят один цикл цзя-цзы опыта и познаний. Телесно я обладаю божественной веной великого опустошения, что прекрасно сочетается с практикуемыми мной «Бесчисленными Проявлениями Безграничности».
— Иными словами, даже будучи ограниченным до равного уровня, я имею значительное преимущество как в области культивации, так и в физическом аспекте… или, точнее, будет разумнее сказать, что я занимаю весьма выгодную позицию.
Он без всяких уловок и прикрас, подробно и прямо изложил Шэнь У И свои изначальные преимущества.
— Поэтому, Божественная Дочь Вечной Ночи, пожалуйста, обдумайте ваши недавние слова.
Однако доброжелательные слова Дяня Цзючжи не вызвали ни малейшей перемены в выражении лица Шэнь У И. Когда её губы разомкнулись, прозвучали столь же холодные слова, как и прежде: — Я сказала — не нужно.
Жёлтый свет в ладони Великого Божественного Чиновника рассеялся. Он не стал давать никаких увещеваний и твёрдо объявил: — В таком случае, Печать накладываться не будет, битва начинается!
Раз Великий Божественный Чиновник изрёк это, пути назад не осталось… казалось, даже Великий Божественный Чиновник не благоволил к Божественному Царству Вечной Ночи.
Дянь Цзючжи, собиравшийся что-то сказать, вынужден был проглотить слова. Столкнувшись с Шэнь У И, он тихо вздохнул, завёл правую руку за спину, а затем медленно поднял левую.
— Я имею преимущество в возрасте, уровне и физической силе, и победа в таких условиях будет нечестной. Вместо результата этой битвы, я бы предпочёл лично испытать и воочию узреть выдающуюся сказочную грацию наследницы Вечной Ночи, чтобы оправдать своё присутствие здесь и не обмануть ожиданий от этого поединка.
— Пусть Божественная Дочь Вечной Ночи атакует первой в течении десяти вдохов. После десяти вдохов я перейду от защиты к нападению.
Десять вдохов… На уровне Божественного Вымирания позволить атаковать первым целые десять вдохов — это невероятная уступка.
Если бы все в Бездне не знали характер Дяня Цзючжи и его бесстрастное выражение лица… или будь на его месте кто-то другой, такие слова были бы восприняты как откровенное презрение.
— Ха-ха-ха-ха, отлично, — Дянь Лохоу снова громко рассмеялся, затем обратился к младшим рядом: — Слова Цзючжи одновременно демонстрируют достоинство нашей Безграничности, не оставляя поводов для пересудов, и заодно основательно унижают женщин Вечной Ночи, лишая их даже возможности найти удобное оправдание после поражения.
Однако Дянь Саньсы возразил: — Я же считаю, что брат Цзючжи сказал именно то, что думал. Он хочет, чтобы Божественная Дочь Вечной Ночи за эти десять вдохов полностью явила своё изящество Императору Бездны и всем присутствующим, возможно, поразив всех и прославившись в Бездне. Так, даже в случае поражения, её визит на Чистую Землю не окажется напрасным.
Затем добавил: — Брат Цзючжи всегда такой. Будь то знакомые или люди, встреченные впервые, он всегда по привычке проявляет доброту.
Улыбка Дянь Лохоу замерла, он покачал головой: — Эх… вот уж действительно, от этой косной прямоты ему не избавиться.
Шэнь У И безмолвствовала, её меч медленно поднялся, остриё направилось на Дянь Цзючжи, который стоял, заложив одну руку за спину и не обнажая оружия. Алые узоры на клинке постепенно окрашивались в опасную, глубокую тень.
В этот момент взгляд Юнь Чэ незаметно переместился на чёрный паланкин, окутанный холодной, подавляющей аурой.
С самого начала и до сих пор Шэнь У Янье не проявила ни малейшей реакции.
Даже когда все вокруг тихо смеялись или насмехались, а Дянь Лохоу безудержно хохотал, она, обладая легендарным ужасным нравом Божественной Владычицы У Мин, сохраняла зловещую тишину.
Юнь Чэ прекрасно понимал, что такое Божественная Вена Великого Опустошения.
Она дарует не только мощь тела, но и невероятно глубокую, превосходящую обычных людей и равных по уровню силу культивации.
Даже если она… на шестой ступени Божественного Вымирания, действительно ли у неё есть шанс победить Дянь Цзючжи на восьмой ступени Божественного Вымирания, к тому же обладающего божественной веной великого опустошения?
Великий Божественный Чиновник опустил веки, словно не желая смотреть на предстоящий бой.
Его познания о божественной вене великого опустошения были куда глубже, чем у Юнь Чэ.
Нелепые заявления Божественной Дочери Вечной Ночи о противостоянии божественной вене великого опустошения были просто до смешного абсурдны.
В этот момент в его ушах прозвучал лёгкий, едва уловимый голос:
— Хуан, внимательно наблюдай за этой девушкой.
— .! — Взгляд Великого Божественного Чиновника внезапно стал острым.
Дин!
Шэнь У И атаковала. Меч Разбитых Чувств прочертил идеально прямую алую линию, унося её фигуру прямо к Дяню Цзючжи.
Но в следующий миг эта алая линия внезапно оборвалась перед Дянем Цзючжи.
Дянь Цзючжи легко сжал двумя пальцами, и между ними оказался кончик Меча Разбитых Чувств, испускающий леденящий душу холодный свет.
Но он просто застыл в воздухе, не в силах продвинуться ни на йоту.
Вместе с ним замерла и фигура Шэнь У И.
Выражение лица Дяня Цзючжи не изменилось, на останавливающих меч пальцах не было ни глубокого сияния, ни малейшей царапины или капли крови.
Молодые культиваторы, впервые увидевшие мощь Дяня Цзючжи, не могли сдержать возгласов изумления.
Ведь на мече Шэнь У И была сосредоточена ужасающая сила шестой ступени Божественного Вымирания.
Взгляд Шэнь У И не изменился, её фигура резко развернулась, Меч Разбитых Чувств прочертил кроваво-красный след, подобный остатку луны, а пронзительный звук разрыва будто рассекал само пространство Райских Небес.
Дин!
Фигура Шэнь У И вновь изменилась, подобно вспышке молнии, она отступила, вращаясь. Меч Разбитых Чувств внезапно вспыхнул алым светом, в мгновение ока прочертив десятки следов меча, каждый из которых нёс безудержную мощь шестой ступени Божественного Вымирания.
Алые следы, одни словно убывающие луны, другие словно кровавые тени, сплелись в сеть, что полностью охватила пространство вокруг Дяня Цзючжи. Ужасающая сила вызывала стоны пространства, заставляя практиков за пределами барьера чувствовать леденящий холод.
Но Дянь Цзючжи по-прежнему стоял на месте, не сдвинувшись ни на йоту, его выражение оставалось таким же безразличным.
Правая рука была по-прежнему заложена за спину, и лишь левая мелькала множеством иллюзорных следов. Пять пальцев двигались стремительно, как мираж, но без малейшей суеты, не теряя изящества, словно бабочка, порхающая среди цветов, скользя сквозь тени меча.
Дин, дин, дин, дин…
Пальцы, встречающиеся с мечом, издавали непрерывную череду металлических ударов, густых как ливень. Каждый звук точно соответствовал следу меча, и каждый из тех пугающих алых следов рассыпался у его пальцев.
С самого начала и до конца, не говоря уже о том, чтобы оставить на нём рану, они не смогли сдвинуть даже его одеяния.
Возгласы восхищения и сдавленные вздохи то и дело раздавались вокруг.
— Ах…
Мэн Цзяньси глубоко вздохнул и с чувством произнёс: — Я сначала думал, что шестая ступень Божественного Вымирания Шэнь У И с вероятностью более девяноста процентов была насильно выжата ужасающей одержимостью Божественной Владычицы У Мин, составляя лишь видимость. Но, судя по всему, это настоящая шестая ступень Божественного Вымирания!
— Даже через барьер я чувствую, как те тени меча готовы пронзить моё тело.
— При таком сравнении… степень ужаса, исходящего от Дяня Цзючжи, вновь требует переоценки.
Подавляя изумление в сердце, Мэн Цзяньси понизил голос: — Его божественная вена великого опустошения, очевидно, недавно вновь пробудилась на более высоком уровне… Сила шестой ступени Божественного Вымирания перед ним подобна силе ребёнка.
Юнь Чэ не ответил, вновь переведя взгляд на Божественное Царство Вечной Ночи.
И вновь он увидел лишь удушающую холодную тишину и безразличие.
Дин-дин-дин-дин-дин-дин…
Атаки Шэнь У И снова и снова, раунд за раундом, без исключения останавливались одной рукой Дяня Цзючжи… как и сказал Мэн Цзяньси, это было подобно тому, как взрослый играет с ребёнком. Разрыв был настолько велик, что зрители постепенно теряли интерес.
Сянь Юэ отвел взгляд, то и дело оглядываясь за спину.
— Не беспокойся, — сказал У Шэньюэ. — Син`эр вернётся, когда уладит свои переживания.
Сянь Юэ очнулся от своих раздумий, на мгновение снова задумался, после чего, не удержавшись, сказал: — Хотя между Ша Сином и Пань Буваном и существует давняя дружба, я чувствую… будто между ними произошла какая-то неизвестная другим вражда.
В его сознании необъяснимо всплыли два слова: «Император Тумана», но он тут же поспешно стёр их и спросил: — Наставник, после сегодняшнего дня, может ли Пань Буван снова стать Божественным Сыном Храброй Бабочки?
— Это невозможно, — ответ У Шэньюэ был точно таким же, как и ответ Мэн Кунчаня Юнь Чэ.
— Почему? — Сянь Юэ не понимал… его смущал этот ответ.
У Шэньюэ тихо и отрешённо произнёс: — Когда дело заходит в тупик, страх неизбежен. А раз есть страх, они, естественно, не позволят этому случиться.
У Шэньсин перевёл взгляд и пояснил: — Проще говоря, Пань Бучжо зашёл слишком далеко в своей жестокости. Не считая того, что он не посмел убить Пань Бувана, он, вероятно, использовал все мыслимые злобные методы. Если бы виновен был лишь один человек, это ещё куда бы ни шло, но чтобы выслужиться перед новым божественным сыном, многие — добровольно или по принуждению — стали соучастниками.
— Среди них Божественный Владыка Ци Хэн, хотя лишь игнорировал и потворствовал, но, возможно, причинил Пань Бувану наибольшую боль.
— Конечный результат ты уже знаешь: если бы его не изгнали из Божественного Царства Плетения Снов, он бы уже отчаялся и сокрушился до выбора самоуничтожения души.
— Итак, тот, с кем обошлись подобным образом, доведённый до грани самоубийства… как бы хорошо перед ним ни заглаживали вину, как бы хорошо он ни выглядел внешне, кто посмеет быть уверенным, что обида в его сердце действительно рассеялась?
— Таким образом, если он вернётся на позицию божественного сына и в будущем унаследует божественную силу… его глубоко скрытая обида взорвётся без всяких ограничений, и, возможно, первым, кого он раздавит, будет Пань Юйшэн.
— …Теперь понятно, — Сянь Юэ, казалось, понял.
— Хотя вернуть его в божественные сыновья невозможно, Божественный Владыка Ци Хэн определённо вернёт Пань Бувана в Храбрую Бабочку и приложит все усилия, чтобы восстановить отношения.
Сянь Юэ подумал и сказал: — Из-за Императора Бездны, и… из страха, что он станет неуправляемой угрозой?
— Это, действительно, одни из причин, — У Шэньсин слегка прищурился. — Но есть, возможно, ещё более важная причина…
У Шэньюэ тихо произнёс: — «Разрушение Ночи Возрождения Бездны» — это сфера тёмной души, способная вечно передаваться в Храброй Бабочке. К тому же совершенное тело тьмы… Ц-ц-ц, если удастся постичь его тайну, возможно, найдётся способ его достичь. Пань Юйшэн, боюсь, мыслями уже не здесь; если бы не присутствие Императора Бездны, он бы уже не смог сдержаться и немедленно покинул Чистую Землю, чтобы лично вернуть Пань Бувана.
До-о-о-н-н-н!
На поле битвы внезапно раздался оглушительный рёв пространства.
Меч Разбитых Чувств в руке Шэнь У И яростно задрожал, алый свет сконцентрировался, постепенно собравшись в сгущённую, словно материальную, алую энергию меча.
Её тело слегка развернулось, тонкое длинное лезвие изогнулось, словно лук, затем внезапно выпрямилось, и в воздухе мгновенно возник алый поток света, что разорвал мир в глазах зрителей пополам.
Этот удар, казалось, вобрал в себя всю силу Шэнь У И.
Взгляд Дяня Цзючжи наконец крайне слабо дрогнул. Его левая рука слегка приподнялась, но на этот раз это были не сомкнутые пальцы, а раскрытая ладонь, что под изумлёнными взглядами устремилась навстречу алой энергии меча.
Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш!
Ужасающий звук разрыва раздался в ладони Дяня Цзючжи, выпуская бесчисленные искажённые короткие алые следы.
Лицо Дяня Цзючжи оставалось невозмутимым, его пять пальцев медленно сжимались, и алые следы между ними быстро гасли и рассеивались, пока не остались лишь слабые остатки света.
Ш!
Прежде чем энергия меча полностью исчезла, тень Шэнь У И внезапно появилась сбоку. Сияние меча в её руке было даже сильнее, чем у предыдущей энергии.
На этот раз Дянь Цзючжи наконец сдвинулся. Его тело отступило назад, и правая рука, всё это время находившаяся за спиной, плавно вытянулась вперёд. Движение казалось лёгким и медленным, но он с абсолютной точностью схватил лезвие меча, и на его теле мгновенно вспыхнуло серебристо-белое глубокое сияние.
Бум!
Раздался громовый грохот — энергия меча и его сияние мгновенно рассеялись.
Тело Дяня Цзючжи перевернулось назад, затем, словно лист на ветру, он мягко приземлился на землю.
Перед ним Шэнь У И отлетела на несколько ли, и лишь вонзив меч в землю и прочертив сточжановую борозду, она смогла остановиться.
Десять вдохов истекли, Дянь Цзючжи не получил ни царапины.
В глазах всех присутствующих эта битва подошла к концу.
Дянь Цзючжи опустил голову, взглянул на слегка помятый край одежды и искренне восхитился: — Не стану скрывать от Божественной Дочери Вечной Ночи, ранее я сомневался в вашем уровне культивации, полагая, что он достигнут поспешно и потому неустойчив. Не ожидал, что ошибался настолько. Мне весьма стыдно.
— Достигнуть шестой ступени Божественного Вымирания в возрасте одного цзя-цзы… мой талант и в подмётки не годится таланту Божественной Дочери Вечной Ночи на пути культивации. Будь мы одного возраста, у меня не было бы и капли шансов противостоять вам.
— Эх, — Дянь Лохоу, закрыв лицо, тяжело вздохнул. — Говорил же, что с ведьмами Вечной Ночи не нужно церемониться, эх-эх-эх!
А у Дяня Саньсы на лице было выражение уважения и восхищения: — Брат Цзючжи всегда верен своему характеру, разве станет он менять его в зависимости от человека?
Внезапно его сердце сжалось, взгляд невольно переместился, скользнув в сторону Юнь Чэ.
Такой добрый брат Цзючжи, неужели с ним могли… Неужели…
Слова Дяня Цзючжи, без сомнения, выражали искреннее восхищением Шэнь У И и давали ей возможность сохранить достоинство даже в случае сокрушительного поражения.
Но в ответ он получил лишь четыре леденящих, как прежде, слова: — Слишком много пустой болтовни.
Дянь Цзючжи тихо вздохнул, с лёгкой улыбкой снова поднял руку, и между его пальцев заструился белый свет.
Невидимая мощь медленно распространялась.
Десять вдохов — это была доброта, которую он предложил Шэнь У И, зная о своей неизбежной победе.
Но он и не подозревал, что в глазах Шэнь У И эти десять вдохов «преимущества», когда противник только защищался, но не атаковал, — были лишь достойной презрения насмешкой.
Закладка