Глава 2039 — Первая мышеловка •
Море Тумана было таким же спокойным и сдержанным, как и всегда, но сердце Хуа Цайли было натянуто сильнее, чем когда-либо с тех пор, как она в него попала.
Ее глубокая энергия была сильно истощена, и она была вся изранена. В частности, кровавая полоса на её лбу вводила в ступор, контрастируя с белоснежно-нефритовым цветом лица. Однако она, казалось, не замечала этого, полностью расширяя свое духовное восприятие, насколько это было возможно, и не смея ни в малейшей степени расслабиться.
Ее взгляд — иногда он был сложен, иногда растерян — постоянно касался смолкнувшего Юнь Че.
Он снова спас ее…
Всю свою жизнь она росла под покровительством других людей, давно привыкнув к тому, что ее постоянно оберегают.
Но за какие-то полгода она постоянно неожиданно пересекалась с Юнь Че.
В первый раз, когда он помог ей, она нашла это особенно интересным, не в силах позабыть этого человека.
Второй раз был похож на чудесное вмешательство небес в момент критической опасности.
А на этот раз он приложил все усилия, чтобы она не пострадала, и даже без колебаний схватил меч своей рукой… окрасив кровью своей ладони её вуаль и белоснежный мир вокруг нее.
Его грубая защита, наполненная опасностью и жестокостью, полностью отличалась от глубокой и утешительной заботы, которую она получала на протяжении всей своей жизни.
Словно пытаясь ему отплатить, она нервно осматривала окрестности, опасаясь неожиданных происшествий, которые могли бы навредить Юнь Че.
Хуа Циньин, с серого неба наблюдавщая за текущим состоянием Хуа Цайли, нахмурила брови.
Будто бы не заставляя охранявшую его девушку долго напрягаться, всего через четверть часа Юнь Че открыл глаза. Он поднял левую руку, дыра на его ладони уже затянулась, но все равно выглядела особенно ужасающе.
Его действия заставили Хуа Цайли мгновенно перевести взгляд на него, и она сделала два шага вперед, с беспокойством спрашивая: «Ты в порядке? Лучше взять еще немного времени на восстановление».
Юнь Че встал и, улыбаясь, сказал: «Не волнуйся, у меня особое телосложение, я могу быстро восстановиться. К тому же, для меня такая травма — пустяк».
Он вдруг посмотрел на Хуа Цайли, и его взгляд на мгновение застыл, прежде чем он заговорил: «Сестрёнка-фея, могу ли я… подойти ближе и коснуться твоего лба?»
Почувствовав мгновенное изумление Хуа Цайли, он быстро добавил: «Я не хочу тебя обидеть и не стану тебя трогать. Мне просто нужно подойти на полфута».
Его охотное объяснение и очевидная перемена во взгляде заставили Хуа Цайли едва улыбнуться. С любопытством она спросила: «Зачем?».
Юнь Че не стал продолжать объяснения, а сделал два шага вперед. Он протянул пальцы и коснулся окровавленного лба девушки, сказав: «Обещаю, скоро тебе станет лучше».
«А?» Хуа Цайли инстинктивно отступила назад… но, прежде чем ее разум охватила паника, её глаза захватил вспыхнувший перед ней белый свет.
Ей нравились чисто белые вещи: снежная мантия на ее теле, Меч Стеклянного Облака в ее руке, радужные облачные ветви Чистой Земли. Но такого чистого белого сияния она еще никогда не видела. Оно было настолько чистым, что, казалось, способно очистить любую мельчайшую примесь в этом мире.
Она замерла на мгновение, позволяя белому свету приблизиться. Когда белый свет коснулся ее, боль от ран на лбу почти мгновенно исчезла, а другие травмы начали заметно облегчаться. Даже её чувства словно омыло чистым родником, а мутность и угнетенность, привнесенные Морем Тумана, исчезли без следа, оставив вместо себя ясность.
Ее губы медленно разошлись, и она была совершенно ошеломлена. Сквозь белый свет ее взгляд невольно сфокусировался на глазах Юнь Че, которые казались белой ночью в отражении.
В отдалении Хуа Циньин сначала была озадачена, но внезапно что-то поняла. Ее глаза замерцали, а затем появилось сильное чувство отрицания.
По мере того, как священное чувство, вызванное белым светом, становилось все более ясным в ее духовном восприятии, ее внутреннее потрясение стало усиливаться.
Существование так называемого «священного» в Бездне было подтверждено только документально. Если и можно было сказать, что оно существует, то лишь как «относительно священное».
Однако то, что появилось в духовном восприятии Хуа Циньин в этот момент, было самым абсолютно священным и чистым существованием, которое никогда не должно было и не могло существовать в нынешнем мире Бездны.
Живые существа не могли постичь то, с чем никогда не сталкивались. Однако это чувство святости… Оно было настолько ясным, словно существовало в рамках высшего закона, абсолютного познания, не поддающегося суждениям и сомнениям живых существ.
«Светлая… глубокая… энергия…» тихо произнесла Хуа Циньин священный термин, который должен был существовать только в древних записях. В ее колеблющихся зеленых глазах отражалось, как кровавая борозда на лбу Хуа Цайли постепенно исчезает в белом свете со скоростью, почти недоступной пониманию… пока не исчезла совсем, вместе со следами крови.
Когда белый свет рассеялся, Юнь Че убрал пальцы, и на его лице вновь появилась улыбка. Хуа Цайли подняла руку и коснулась своего лба. Её палец прикоснулся будто бы к гладкому нефриту, без малейших следов повреждений.
«Что это за сила?» В ее красивых глазах появился намек на рассеянность, а в сердце прозвучали слова «светлая глубокая энергия».
Как Богиня Разрушения Небес, она обладала наивысшим уровнем понимания. Хотя Светлая Глубокая Энергия никогда не появлялась в мире Бездны, ее характеристики были безошибочно определены в древних записях. Белоснежная, чистая и священная, она обладала самой чистой и мощной целительной способностью в мире, способной даже творить чудеса жизни.
Юнь Че слегка отвел взгляд, а затем спокойно сказал: «Это особая сила, дарованная мне моим мастером, и это секрет, который я должен хранить».
Появление Светлой Глубокой Энергии в нынешнем мире, несомненно, вызовет невообразимо огромные потрясения, если новость об этом распространится.
Несомненно, если только человек не будет достаточно могущественным, чтобы его не могли легко контролировать другие, это будет секрет, который ему нужно будет охранять всеми своими силами.
«Такой важный секрет, почему ты…»
Взгляд Юнь Че стал теплым, а губы слегка изогнулись, «Мой учитель любил говорить, что на каплю доброты надо отвечать родником милосердия. Сестрёнка-фея только что спасла меня от опасности, и даже если мне придется потратить всю свою жизнь, чтобы отплатить ей, это будет вполне заслуженно, не говоря уже о том, чтобы поделиться с ней своим секретом».
Его взгляд внезапно слегка опустился, казалось, что он некоторое время колеблется, но затем он с усилием подавил смущение и сказал: «На самом деле, здесь есть и доля эгоизма. Хотя сестрёнка-фея открыла только половину своего лица, она самая красивая и совершенная из всех, кого я видел в своей жизни».
«Рана на лбу сестрёнки-феи заставила меня внезапно понять, что самое прискорбное в мире — это не осколок несравненного нефрита, а пятно средь безупречной белизны. Поэтому я не мог не…»
«…» Сердце Хуа Цайли заколотилось от совершенно незнакомого ощущения, и она не знала, как реагировать.
«Сестрёнка-фея, ты можешь помочь мне сохранить этот секрет?» Юнь Че прошептал: «Мой мастер неоднократно повторял, чтобы я никогда не раскрывал эту силу преждевременно. Но мне трудно было сдержать себя перед сестрёнкой-феей».
Хуа Цайли была на тридцать процентов озадачена и на семьдесят процентов взволнована. Она быстро закивала: «Не сомневайся, ты помог мне, и я обязательно сохраню для тебя этот секрет в ответ. Я никому не расскажу об этом».
«И», подчеркнула она, «Очевидно, что ты спас меня больше раз, чем я тебя, так что это я должна отплатить тебе».
Юнь Че улыбнулся и ничего не сказал. Он протянул руку, и Поражающий Небеса Меч вернулся в его ладонь. При этом он не забыл убрать ранее «обронённый» огромный Кристалл Бездны. Он слегка кивнул Хуа Цайли: «Сестрёнка-фея, я был счастлив встретить тебя в Море Тумана. Я больше не буду мешать тебе культивировать. Возможно, мы еще встретимся».
С этими словами он развернулся и ушел, унося с собой Поражающий Небеса Меч.
«…» Бесчисленные слова, которые хотелось произнести, замирали в сердце, и девушка могла лишь безучастно смотреть на его удаляющуюся фигуру.
В этот момент в ее ушах раздался голос Хуа Циньин: «Цайли, найди способ присоединиться к нему».
Это был первый раз, когда Хуа Цайли услышала голос Хуа Циньин с тех пор, как она попала в Море Тумана. Несмотря на несколько опасных для жизни ситуаций, Хуа Циньин ни разу не появилась. Хуа Цайли даже начала сомневаться, действительно ли она всё ещё сопровождала её.
И вот, наконец, она заговорила — но не для того, чтобы направить её или предостеречь, а для того, чтобы предложить ей активно навязаться в сопровождение мужчине?
«Тетя?» Она попыталась передать голосовое сообщение в своем сердце.
Голос Хуа Циньин, сопровождаемый холодным и ледяным намерением меча, раздался снова: «Прогресс этого человека чрезвычайно быстр: всего за полгода он вырос из Божественного Владыки до третьей ступени Царства Божественного Мастера. Его глубокая энергия также уникальна: он победил полубога с силой Божественного Мастера. Такого еще не было в истории Бездны».
«В момент прорыва он одновременно проявил пять элементальных сил, сосуществующих в его теле без каких-либо признаков хаоса, и ты сама были свидетелем этого. Белый свет, который он только что продемонстрировал, несомненно, соответствует легендарной Светлой Глубокой Энергии»
Хуа Цайли спросила, «Значит, тетушка имеет в виду…»
«Уникальность этого ребенка трудно описать», продолжила Хуа Циньин, «Он, должно быть, недавно появился на свет, иначе уже давно произвёл бы фурор. Его происхождение определенно необычно. Пока что держись рядом с ним, но не нужно ничего специально выведывать… Я буду наблюдать».
Удивление в прекрасных глазах Хуа Цайли застыло, как рябь на ветру. Ее удивила не оценка Юнь Че, данная Хуа Циньин, а… то, что обычно равнодушная тетя, заботившаяся только о себе и о пути меча, проявила инициативу, чтобы понаблюдать за мужчиной, которого встретила впервые.
Похоже, заметив её необычное и напряженное выражение лица, Хуа Циньин смягчила тон, добавив: «Цайли, будь уверена. Этот мальчик точно не плохой человек».
«Во всех записях о Светлой Глубокой Энергии говорится, что причина, по которой она редко появляется, заключается в том, что для её наследования необходимо не только чистое тело, но и чрезвычайно чистая и добрая душа, свободная от малейшего греха. Так как он является носителем Светлой Глубокой Энергии, он должен быть человеком с чрезвычайно чистым и добрым сердцем».
«Неоднократное спасение незнакомцев ценой собственных травм — да и все другие его предыдущие действия, несомненно, соответствуют словам „чистый и добрый“. В противном случае я бы никогда не позволила тебе сопровождать его».
«Хорошо, я понимаю», ответила Хуа Цайли.
После того как она попала в Море Тумана, она никогда ни с кем не путешествовала. Однако, столкнувшись с активной просьбой тети, она, как ни странно, не почувствовала в своем сердце отторжения. Напротив, в ней чувствовалось скрытое предвкушение.
Не погнавшись за Юнь Че сразу, она подняла глаза, от которых бескрайнее звездное небо потеряло бы свой блеск, и серьезно сказала: «Тетушка, я обещала ему сохранить его тайну. Ты…»
«Меньше болтай», прервала ее Хуа Циньин двумя равнодушными словами. Она никогда бы не опустилась до того, чтобы раскрывать чужие секреты.
«Хехе», показывая языком туда, где может быть ее тетя, она превратила свое тело в изящную тень и полетела в ту сторону, куда ушел Юнь Че.
Юнь Че в умеренном темпе двигался к окраинам Моря Тумана.
«Зачем ты раскрыл Светлую Глубокую Энергию?» спросила Ли Суо. Хотя у нее могли быть и другие вопросы, этот был за пределами ее понимания.
Юнь Че неторопливо пояснил: «Раскрытие секрета — это уникальная форма доверия. Сохранение чужой тайны неизменно сближает людей, и чем больше секрет, тем эффективнее сближение. Если бы нас не подслушивали, было бы еще лучше».
Ли Суо осталась в недоумении, но решила не продолжать расспросы. Она предупредила: «Ты не боишься, что этот секрет может просочиться? Для тебя это может обернуться большими неприятностями».
«Конечно, утечка информации обойдется недешево. Но благодаря этому риску появившееся доверие и выгода от добровольного раскрытия информации будут не менее значительными», спокойно заявил Юнь Че. «Конечно, предпосылкой является то, что я достаточно верю в то, что они не раскроют этого».
Такая уверенность также была формой безжалостности. Эмоциональное состояние Юнь Че до и после входа в Бездну было похоже на ночь и день, словно в мире теперь существовало два разных человека.
«Что ты планируешь делать дальше?» спросила Ли Суо, «Ты приложил столько усилий, чтобы подобраться к Хуа Цайли. Так почему же ты отступил в самый подходящий момент?»
«Активная и пассивная близость — это совершенно разные вещи», с улыбкой ответил Юнь Че. Он продолжал идти размеренным шагом, соблюдая осторожность в Море Тумана, но и не выглядя нерешительным, «Я хочу, чтобы она сама добровольно подошла ко мне».
Ли Суо была слегка удивлена, «Учитывая ее личность и то, что ее кто-то защищает, почему ты думаешь, что она…»
«Господин Юнь!»
Сзади раздался девичий крик, пробившийся сквозь слои Тумана Бездны, все такой же мелодичный и приятный для сердца.
«…» Голос Ли Суо внезапно оборвался.
Юнь Че обернулся и посмотрел на девушку, которая летела к нему, как мерцающая бабочка сквозь туман. На его лице отразилось совершенное удивление и изумление.
Девушка приземлилась перед ним, и на ее белоснежном лице проступил румянец. Было ли это вызвано нервозностью, вызванной первым приближением к мужчине, или скрытыми намерениями, а может быть, еще какой-то причиной, которую она сама не могла определить, даже она сама не могла понять.
Ее нефритовые губы зашевелились, когда она собиралась заговорить, но она услышала, как мужчина перед ней с удивлённым лицом спросил: «Откуда ты знаешь, что моя фамилия Юнь?»
Хуа Цайли внезапно замолчала, мысли ее быстро метались в замешательстве. Только теперь она вспомнила, что за все время их общения он ни разу не упомянул при ней своего имени.
От её внезапного оцепенения Юнь Че нахмурился. Он сказал серьезным и любопытным тоном: «Я все думал, почему всего за полгода от Царства Цилиня Бездны и до Моря Тумана я постоянно сталкиваюсь с тобой. Оказывается, ты тайно преследовала меня?»
Ли Суо: «.?»
«Нет, нет!» Девушка, которую всю жизнь баловали и которая никогда не терпела подобной несправедливости, почувствовала, как ее укололи. Поспешно покачав головой, она ответила: «Ни в коем случае. Как я могла…»
«Тогда откуда ты знаешь, что моя фамилия Юнь?» спросил Юнь Че.
Наблюдая за девушкой, легко ввергнутой в хаос, Юнь Че не мог не задаться вопросом о ее истинном возрасте и опыте.
Странно… Даже учитывая гиперопеку и ограниченное знакомство с миром, разве она не должна быть более спокойной в её возрасте? Из-за этого панического поведения она больше походила на девушку лет двадцати.
Хуа Цайли быстро объяснила: «Когда я была в Царстве Цилиня Бездны, я уже узнала, что твоя фамилия Юнь, а имя — Че. Более того…»
«О!» протянул Юнь Че, будто бы уловив просветление. Его взгляд внезапно наполнился глубоким чувством любопытства. «Значит, ты уже давно знаешь о моём происхождении. Неудивительно, что ты говоришь, что не следила за мной».
Это объяснение произвело обратный эффект. Самообладание Хуа Цайли стало еще более беспорядочным. Она только энергично замотала головой и сказала: «Я действительно не знала! В то время, в то время…»
«Хахаха!» Юнь Че в этот момент разразился смехом, оставив Хуа Цайли в недоумении.
«Шучу, конечно, я знаю, что ты не знала», Юнь Че посмотрел на нее и сказал: «Если так подумать, причина, по которой ты знаешь мое имя, должно быть, заключается в том, что во время пребывания в Царстве Цилиня Бездны ты была свидетелем Божественного Собрания, верно? Наверняка именно это позволило тебе узнать меня. В конце концов, только Божественное Собрание могло заставить тебя провести чуть больше времени в Царстве Цилиня Бездны».
Не успев выразить удивление по поводу его совершенно верной догадки, девушка быстро кивнула в знак своей невинности, «Да! Это было в то время. Я очень хотела увидеть легендарного Божественного Цилиня, поэтому отправилась понаблюдать за Божественным Собранием, где и узнала твоё имя».
Она быстро добавила: «И твой возраст».
«Действительно», сказал Юнь Че, «Но Царство Божественного Цилиня недоступно для посторонних, поэтому твоему желанию не суждено было сбыться».
Освободившись от подозрений, Хуа Цайли расслабилась, «Да, все так. Поэтому перед окончанием Божественного Собрания я ушла».
Сказав это, она безмолвно порицала себя за то, что обманулась. Тетя сказала, что он не должен быть плохим человеком, но на самом деле он очень даже озорной.
Она и не подозревала, что никогда раньше не оценивала такого человека в своём сердце.
Убедившись, что Хуа Цайли не знает об изменениях в Царстве Божественного Цилиня, Юнь Че улыбнулся и почувствовал внезапное облегчение.
«Сестрёнка-фея ищет меня ради какой-то просьбы?» спросил он.
«Нет, не для этого», Хуа Цайли сделала шаг навстречу, чувствуя в душе облегчение. Затем она моргнула своими прекрасными, как звезды, глазами, и губы, скрытые под вуалью, сложились в очаровательную дугу, «Море Тумана гораздо опаснее, чем я ожидала. Если бы не ты сегодня, я могла бы…»
«…Видишь ли, я еще не до конца оправилась от травм и не набралась сил, и потому я не смею снова отправляться в путь в одиночку. Могу ли я пригласить тебя составить мне компанию на некоторое время?»
Ее многочисленные скрытые жесты свидетельствовали о чрезмерной нетерпеливости и неопытности в «интригах».
Ее глубокая энергия была сильно истощена, и она была вся изранена. В частности, кровавая полоса на её лбу вводила в ступор, контрастируя с белоснежно-нефритовым цветом лица. Однако она, казалось, не замечала этого, полностью расширяя свое духовное восприятие, насколько это было возможно, и не смея ни в малейшей степени расслабиться.
Ее взгляд — иногда он был сложен, иногда растерян — постоянно касался смолкнувшего Юнь Че.
Он снова спас ее…
Всю свою жизнь она росла под покровительством других людей, давно привыкнув к тому, что ее постоянно оберегают.
Но за какие-то полгода она постоянно неожиданно пересекалась с Юнь Че.
В первый раз, когда он помог ей, она нашла это особенно интересным, не в силах позабыть этого человека.
Второй раз был похож на чудесное вмешательство небес в момент критической опасности.
А на этот раз он приложил все усилия, чтобы она не пострадала, и даже без колебаний схватил меч своей рукой… окрасив кровью своей ладони её вуаль и белоснежный мир вокруг нее.
Его грубая защита, наполненная опасностью и жестокостью, полностью отличалась от глубокой и утешительной заботы, которую она получала на протяжении всей своей жизни.
Словно пытаясь ему отплатить, она нервно осматривала окрестности, опасаясь неожиданных происшествий, которые могли бы навредить Юнь Че.
Хуа Циньин, с серого неба наблюдавщая за текущим состоянием Хуа Цайли, нахмурила брови.
Будто бы не заставляя охранявшую его девушку долго напрягаться, всего через четверть часа Юнь Че открыл глаза. Он поднял левую руку, дыра на его ладони уже затянулась, но все равно выглядела особенно ужасающе.
Его действия заставили Хуа Цайли мгновенно перевести взгляд на него, и она сделала два шага вперед, с беспокойством спрашивая: «Ты в порядке? Лучше взять еще немного времени на восстановление».
Юнь Че встал и, улыбаясь, сказал: «Не волнуйся, у меня особое телосложение, я могу быстро восстановиться. К тому же, для меня такая травма — пустяк».
Он вдруг посмотрел на Хуа Цайли, и его взгляд на мгновение застыл, прежде чем он заговорил: «Сестрёнка-фея, могу ли я… подойти ближе и коснуться твоего лба?»
Почувствовав мгновенное изумление Хуа Цайли, он быстро добавил: «Я не хочу тебя обидеть и не стану тебя трогать. Мне просто нужно подойти на полфута».
Его охотное объяснение и очевидная перемена во взгляде заставили Хуа Цайли едва улыбнуться. С любопытством она спросила: «Зачем?».
Юнь Че не стал продолжать объяснения, а сделал два шага вперед. Он протянул пальцы и коснулся окровавленного лба девушки, сказав: «Обещаю, скоро тебе станет лучше».
«А?» Хуа Цайли инстинктивно отступила назад… но, прежде чем ее разум охватила паника, её глаза захватил вспыхнувший перед ней белый свет.
Ей нравились чисто белые вещи: снежная мантия на ее теле, Меч Стеклянного Облака в ее руке, радужные облачные ветви Чистой Земли. Но такого чистого белого сияния она еще никогда не видела. Оно было настолько чистым, что, казалось, способно очистить любую мельчайшую примесь в этом мире.
Она замерла на мгновение, позволяя белому свету приблизиться. Когда белый свет коснулся ее, боль от ран на лбу почти мгновенно исчезла, а другие травмы начали заметно облегчаться. Даже её чувства словно омыло чистым родником, а мутность и угнетенность, привнесенные Морем Тумана, исчезли без следа, оставив вместо себя ясность.
Ее губы медленно разошлись, и она была совершенно ошеломлена. Сквозь белый свет ее взгляд невольно сфокусировался на глазах Юнь Че, которые казались белой ночью в отражении.
В отдалении Хуа Циньин сначала была озадачена, но внезапно что-то поняла. Ее глаза замерцали, а затем появилось сильное чувство отрицания.
По мере того, как священное чувство, вызванное белым светом, становилось все более ясным в ее духовном восприятии, ее внутреннее потрясение стало усиливаться.
Существование так называемого «священного» в Бездне было подтверждено только документально. Если и можно было сказать, что оно существует, то лишь как «относительно священное».
Однако то, что появилось в духовном восприятии Хуа Циньин в этот момент, было самым абсолютно священным и чистым существованием, которое никогда не должно было и не могло существовать в нынешнем мире Бездны.
Живые существа не могли постичь то, с чем никогда не сталкивались. Однако это чувство святости… Оно было настолько ясным, словно существовало в рамках высшего закона, абсолютного познания, не поддающегося суждениям и сомнениям живых существ.
«Светлая… глубокая… энергия…» тихо произнесла Хуа Циньин священный термин, который должен был существовать только в древних записях. В ее колеблющихся зеленых глазах отражалось, как кровавая борозда на лбу Хуа Цайли постепенно исчезает в белом свете со скоростью, почти недоступной пониманию… пока не исчезла совсем, вместе со следами крови.
Когда белый свет рассеялся, Юнь Че убрал пальцы, и на его лице вновь появилась улыбка. Хуа Цайли подняла руку и коснулась своего лба. Её палец прикоснулся будто бы к гладкому нефриту, без малейших следов повреждений.
«Что это за сила?» В ее красивых глазах появился намек на рассеянность, а в сердце прозвучали слова «светлая глубокая энергия».
Как Богиня Разрушения Небес, она обладала наивысшим уровнем понимания. Хотя Светлая Глубокая Энергия никогда не появлялась в мире Бездны, ее характеристики были безошибочно определены в древних записях. Белоснежная, чистая и священная, она обладала самой чистой и мощной целительной способностью в мире, способной даже творить чудеса жизни.
Юнь Че слегка отвел взгляд, а затем спокойно сказал: «Это особая сила, дарованная мне моим мастером, и это секрет, который я должен хранить».
Появление Светлой Глубокой Энергии в нынешнем мире, несомненно, вызовет невообразимо огромные потрясения, если новость об этом распространится.
Несомненно, если только человек не будет достаточно могущественным, чтобы его не могли легко контролировать другие, это будет секрет, который ему нужно будет охранять всеми своими силами.
«Такой важный секрет, почему ты…»
Взгляд Юнь Че стал теплым, а губы слегка изогнулись, «Мой учитель любил говорить, что на каплю доброты надо отвечать родником милосердия. Сестрёнка-фея только что спасла меня от опасности, и даже если мне придется потратить всю свою жизнь, чтобы отплатить ей, это будет вполне заслуженно, не говоря уже о том, чтобы поделиться с ней своим секретом».
Его взгляд внезапно слегка опустился, казалось, что он некоторое время колеблется, но затем он с усилием подавил смущение и сказал: «На самом деле, здесь есть и доля эгоизма. Хотя сестрёнка-фея открыла только половину своего лица, она самая красивая и совершенная из всех, кого я видел в своей жизни».
«Рана на лбу сестрёнки-феи заставила меня внезапно понять, что самое прискорбное в мире — это не осколок несравненного нефрита, а пятно средь безупречной белизны. Поэтому я не мог не…»
«…» Сердце Хуа Цайли заколотилось от совершенно незнакомого ощущения, и она не знала, как реагировать.
«Сестрёнка-фея, ты можешь помочь мне сохранить этот секрет?» Юнь Че прошептал: «Мой мастер неоднократно повторял, чтобы я никогда не раскрывал эту силу преждевременно. Но мне трудно было сдержать себя перед сестрёнкой-феей».
Хуа Цайли была на тридцать процентов озадачена и на семьдесят процентов взволнована. Она быстро закивала: «Не сомневайся, ты помог мне, и я обязательно сохраню для тебя этот секрет в ответ. Я никому не расскажу об этом».
«И», подчеркнула она, «Очевидно, что ты спас меня больше раз, чем я тебя, так что это я должна отплатить тебе».
Юнь Че улыбнулся и ничего не сказал. Он протянул руку, и Поражающий Небеса Меч вернулся в его ладонь. При этом он не забыл убрать ранее «обронённый» огромный Кристалл Бездны. Он слегка кивнул Хуа Цайли: «Сестрёнка-фея, я был счастлив встретить тебя в Море Тумана. Я больше не буду мешать тебе культивировать. Возможно, мы еще встретимся».
С этими словами он развернулся и ушел, унося с собой Поражающий Небеса Меч.
«…» Бесчисленные слова, которые хотелось произнести, замирали в сердце, и девушка могла лишь безучастно смотреть на его удаляющуюся фигуру.
В этот момент в ее ушах раздался голос Хуа Циньин: «Цайли, найди способ присоединиться к нему».
Это был первый раз, когда Хуа Цайли услышала голос Хуа Циньин с тех пор, как она попала в Море Тумана. Несмотря на несколько опасных для жизни ситуаций, Хуа Циньин ни разу не появилась. Хуа Цайли даже начала сомневаться, действительно ли она всё ещё сопровождала её.
И вот, наконец, она заговорила — но не для того, чтобы направить её или предостеречь, а для того, чтобы предложить ей активно навязаться в сопровождение мужчине?
«Тетя?» Она попыталась передать голосовое сообщение в своем сердце.
Голос Хуа Циньин, сопровождаемый холодным и ледяным намерением меча, раздался снова: «Прогресс этого человека чрезвычайно быстр: всего за полгода он вырос из Божественного Владыки до третьей ступени Царства Божественного Мастера. Его глубокая энергия также уникальна: он победил полубога с силой Божественного Мастера. Такого еще не было в истории Бездны».
«В момент прорыва он одновременно проявил пять элементальных сил, сосуществующих в его теле без каких-либо признаков хаоса, и ты сама были свидетелем этого. Белый свет, который он только что продемонстрировал, несомненно, соответствует легендарной Светлой Глубокой Энергии»
Хуа Цайли спросила, «Значит, тетушка имеет в виду…»
«Уникальность этого ребенка трудно описать», продолжила Хуа Циньин, «Он, должно быть, недавно появился на свет, иначе уже давно произвёл бы фурор. Его происхождение определенно необычно. Пока что держись рядом с ним, но не нужно ничего специально выведывать… Я буду наблюдать».
Удивление в прекрасных глазах Хуа Цайли застыло, как рябь на ветру. Ее удивила не оценка Юнь Че, данная Хуа Циньин, а… то, что обычно равнодушная тетя, заботившаяся только о себе и о пути меча, проявила инициативу, чтобы понаблюдать за мужчиной, которого встретила впервые.
Похоже, заметив её необычное и напряженное выражение лица, Хуа Циньин смягчила тон, добавив: «Цайли, будь уверена. Этот мальчик точно не плохой человек».
«Во всех записях о Светлой Глубокой Энергии говорится, что причина, по которой она редко появляется, заключается в том, что для её наследования необходимо не только чистое тело, но и чрезвычайно чистая и добрая душа, свободная от малейшего греха. Так как он является носителем Светлой Глубокой Энергии, он должен быть человеком с чрезвычайно чистым и добрым сердцем».
«Неоднократное спасение незнакомцев ценой собственных травм — да и все другие его предыдущие действия, несомненно, соответствуют словам „чистый и добрый“. В противном случае я бы никогда не позволила тебе сопровождать его».
«Хорошо, я понимаю», ответила Хуа Цайли.
После того как она попала в Море Тумана, она никогда ни с кем не путешествовала. Однако, столкнувшись с активной просьбой тети, она, как ни странно, не почувствовала в своем сердце отторжения. Напротив, в ней чувствовалось скрытое предвкушение.
Не погнавшись за Юнь Че сразу, она подняла глаза, от которых бескрайнее звездное небо потеряло бы свой блеск, и серьезно сказала: «Тетушка, я обещала ему сохранить его тайну. Ты…»
«Меньше болтай», прервала ее Хуа Циньин двумя равнодушными словами. Она никогда бы не опустилась до того, чтобы раскрывать чужие секреты.
«Хехе», показывая языком туда, где может быть ее тетя, она превратила свое тело в изящную тень и полетела в ту сторону, куда ушел Юнь Че.
Юнь Че в умеренном темпе двигался к окраинам Моря Тумана.
«Зачем ты раскрыл Светлую Глубокую Энергию?» спросила Ли Суо. Хотя у нее могли быть и другие вопросы, этот был за пределами ее понимания.
Юнь Че неторопливо пояснил: «Раскрытие секрета — это уникальная форма доверия. Сохранение чужой тайны неизменно сближает людей, и чем больше секрет, тем эффективнее сближение. Если бы нас не подслушивали, было бы еще лучше».
Ли Суо осталась в недоумении, но решила не продолжать расспросы. Она предупредила: «Ты не боишься, что этот секрет может просочиться? Для тебя это может обернуться большими неприятностями».
«Конечно, утечка информации обойдется недешево. Но благодаря этому риску появившееся доверие и выгода от добровольного раскрытия информации будут не менее значительными», спокойно заявил Юнь Че. «Конечно, предпосылкой является то, что я достаточно верю в то, что они не раскроют этого».
Такая уверенность также была формой безжалостности. Эмоциональное состояние Юнь Че до и после входа в Бездну было похоже на ночь и день, словно в мире теперь существовало два разных человека.
«Что ты планируешь делать дальше?» спросила Ли Суо, «Ты приложил столько усилий, чтобы подобраться к Хуа Цайли. Так почему же ты отступил в самый подходящий момент?»
«Активная и пассивная близость — это совершенно разные вещи», с улыбкой ответил Юнь Че. Он продолжал идти размеренным шагом, соблюдая осторожность в Море Тумана, но и не выглядя нерешительным, «Я хочу, чтобы она сама добровольно подошла ко мне».
Ли Суо была слегка удивлена, «Учитывая ее личность и то, что ее кто-то защищает, почему ты думаешь, что она…»
«Господин Юнь!»
Сзади раздался девичий крик, пробившийся сквозь слои Тумана Бездны, все такой же мелодичный и приятный для сердца.
«…» Голос Ли Суо внезапно оборвался.
Юнь Че обернулся и посмотрел на девушку, которая летела к нему, как мерцающая бабочка сквозь туман. На его лице отразилось совершенное удивление и изумление.
Девушка приземлилась перед ним, и на ее белоснежном лице проступил румянец. Было ли это вызвано нервозностью, вызванной первым приближением к мужчине, или скрытыми намерениями, а может быть, еще какой-то причиной, которую она сама не могла определить, даже она сама не могла понять.
Ее нефритовые губы зашевелились, когда она собиралась заговорить, но она услышала, как мужчина перед ней с удивлённым лицом спросил: «Откуда ты знаешь, что моя фамилия Юнь?»
Хуа Цайли внезапно замолчала, мысли ее быстро метались в замешательстве. Только теперь она вспомнила, что за все время их общения он ни разу не упомянул при ней своего имени.
От её внезапного оцепенения Юнь Че нахмурился. Он сказал серьезным и любопытным тоном: «Я все думал, почему всего за полгода от Царства Цилиня Бездны и до Моря Тумана я постоянно сталкиваюсь с тобой. Оказывается, ты тайно преследовала меня?»
Ли Суо: «.?»
«Нет, нет!» Девушка, которую всю жизнь баловали и которая никогда не терпела подобной несправедливости, почувствовала, как ее укололи. Поспешно покачав головой, она ответила: «Ни в коем случае. Как я могла…»
«Тогда откуда ты знаешь, что моя фамилия Юнь?» спросил Юнь Че.
Наблюдая за девушкой, легко ввергнутой в хаос, Юнь Че не мог не задаться вопросом о ее истинном возрасте и опыте.
Странно… Даже учитывая гиперопеку и ограниченное знакомство с миром, разве она не должна быть более спокойной в её возрасте? Из-за этого панического поведения она больше походила на девушку лет двадцати.
Хуа Цайли быстро объяснила: «Когда я была в Царстве Цилиня Бездны, я уже узнала, что твоя фамилия Юнь, а имя — Че. Более того…»
«О!» протянул Юнь Че, будто бы уловив просветление. Его взгляд внезапно наполнился глубоким чувством любопытства. «Значит, ты уже давно знаешь о моём происхождении. Неудивительно, что ты говоришь, что не следила за мной».
Это объяснение произвело обратный эффект. Самообладание Хуа Цайли стало еще более беспорядочным. Она только энергично замотала головой и сказала: «Я действительно не знала! В то время, в то время…»
«Хахаха!» Юнь Че в этот момент разразился смехом, оставив Хуа Цайли в недоумении.
«Шучу, конечно, я знаю, что ты не знала», Юнь Че посмотрел на нее и сказал: «Если так подумать, причина, по которой ты знаешь мое имя, должно быть, заключается в том, что во время пребывания в Царстве Цилиня Бездны ты была свидетелем Божественного Собрания, верно? Наверняка именно это позволило тебе узнать меня. В конце концов, только Божественное Собрание могло заставить тебя провести чуть больше времени в Царстве Цилиня Бездны».
Не успев выразить удивление по поводу его совершенно верной догадки, девушка быстро кивнула в знак своей невинности, «Да! Это было в то время. Я очень хотела увидеть легендарного Божественного Цилиня, поэтому отправилась понаблюдать за Божественным Собранием, где и узнала твоё имя».
Она быстро добавила: «И твой возраст».
«Действительно», сказал Юнь Че, «Но Царство Божественного Цилиня недоступно для посторонних, поэтому твоему желанию не суждено было сбыться».
Освободившись от подозрений, Хуа Цайли расслабилась, «Да, все так. Поэтому перед окончанием Божественного Собрания я ушла».
Сказав это, она безмолвно порицала себя за то, что обманулась. Тетя сказала, что он не должен быть плохим человеком, но на самом деле он очень даже озорной.
Она и не подозревала, что никогда раньше не оценивала такого человека в своём сердце.
Убедившись, что Хуа Цайли не знает об изменениях в Царстве Божественного Цилиня, Юнь Че улыбнулся и почувствовал внезапное облегчение.
«Сестрёнка-фея ищет меня ради какой-то просьбы?» спросил он.
«Нет, не для этого», Хуа Цайли сделала шаг навстречу, чувствуя в душе облегчение. Затем она моргнула своими прекрасными, как звезды, глазами, и губы, скрытые под вуалью, сложились в очаровательную дугу, «Море Тумана гораздо опаснее, чем я ожидала. Если бы не ты сегодня, я могла бы…»
«…Видишь ли, я еще не до конца оправилась от травм и не набралась сил, и потому я не смею снова отправляться в путь в одиночку. Могу ли я пригласить тебя составить мне компанию на некоторое время?»
Ее многочисленные скрытые жесты свидетельствовали о чрезмерной нетерпеливости и неопытности в «интригах».
Закладка
Комментариев 15