Глава 347 •
Я резко оборачиваюсь, ловя на мушку фигуру на карнизе. Она не пытается прятаться, не пытается скрыться или напасть. Просто сидит на краю, свесив ножки и болтая ими. Я могу выстрелить, но… не стреляю. Боюсь, что, если выстрелю, то спровоцирую на драку. А она не стала бы меня предупреждать голосом, если действительно хотела бы напасть.
— Винни-бл**ь, тащи отсюда всех, — сказал я, напряжённо вглядываясь в эту тень на фоне звёздного неба, что так беззаботно смотрит на меня.
Я слышу шум, я слышу хрипы и стоны, однако чувствую, как за спиной не остаётся людей, слышу, как удаляются их шаги, оставляя нас одних.
А ещё понимаю, что допустил ошибку. Если я сдохну… Мне надо заново снять все клятвы короче. Лучше, как только вернусь. Если меня предадут… ну чтож, значит я хуёво подбираю себе работников и получу то, что заслужил своей пустой головой. С этим ничего не сделаешь.
— Чего тебе? — спросил я громким уверенным голосом.
— А как же поздороваться? — весело спросила она, наверняка улыбаясь. — Приве-е-етик! Давно не виделись!
— И тебе не хворать, чо забыла?
Она спрыгнула с высоты второго этажа, но приземлившись, едва согнула ноги, словно спрыгнула с небольшого уступа. Явно не боясь получить среднесуточную дозу свинца, хранительница подошла ко мне.
— Опять бушуешь? Всё ника-а-ак не можешь остановиться. Ты же знаешь это слово? Ос-та-но-вить-ся. А?
— Да, слышал, — кивнул я.
— Вот и чудно! — хлопнула она в ладоши, склонив голову в бок и улыбнувшись, закрыв глаза. Так делают обычно в аниме.
Девушка заглянула за мою спину, после чего обошла и присела над своим товарищам, около его лопнувшей от перенапряжения головы.
— Когда я пришёл, он уже был таким, — пожал я плечами.
Она хихикнула в кулачок.
— Да неужели? А ведь он тоже не мог остановиться. Ему говорили не лезть, а он не послушал. Печа-а-аль… — но она не выглядела расстроенной. — Жаль. Он был силён, но не опытен. Попался на такой мелочи. Но все мы ошибаемся, верно?
— Он не должен был меня трогать?
— Он так хотел всё закончить сразу. Ему сказали же, нель-зя! А он за своё, — она посмотрела на меня. Её улыбка не сходила с губ. — Теперь ты видишь, к чему приводит это?
— К тому, что голова лопается?
— К смерти. Ты идёшь тоже к смерти. Это о-о-очень неприятно. Умирать, я имею в виду.
— Я знаю. Зачем ты здесь? Почему не убьёшь?
— Потому что приказа нет. Но так хочется предупредить тебя, что сил нет!
Девушка действительно выглядела как та, кто сейчас обосрётся. У таких заноза не позволяет вести себя спокойно, а улыбка до ушей — лишь попытка скрыть реальные чувства или же проблемы с мозгом. В любом случае, эта счастливая улыбка у неё всегда.
— Предупреждай, — сказал я, не опуская револьвера.
— О-о-о, тебе значит интересно? — обрадовалась она. — Ну тогда ладно, я скажу. Ты умрёшь.
…
Охуительные истории начинаются именно с такой фразы.
— Вау, это ценная информация, — поморщился я.
— Есть вещи, которые не из-ме-нить, — настоятельно сказала она.
— Если бы я слушал каждый такой бредовый и ценный совет или если хотя бы один из них сбылся, то я бы не стоял перед тобой.
— Нет-нет-нет и нет, это не предупреждение! Это то, что ждёт тебя!
— Мне наплевать, — ответил я. — Всё равно закончу то, что начал.
— Не боишься смерти? — уважительно ответила она и достала небольшой стеклянный шар, размером с бильярдный. Блин, едва не пристрелил её в этот момент.
— Что это? — нахмурился я.
— Шарик истины. Таких всего несколько. Один у нас, другой у короля этого королевства.
— А у кого ещё такие?
— Кто знает, — пожала она плечами.
— И что он показывает?
— То, что другие должны увидеть. Например… то, как кое-кто однажды убил героя, — улыбнулась хранительница. — Ты же знаешь, почему так случилось?
— Меня подставили письмом, — ответил я.
— О-о-о… происки старых богов… Но нет, не только это. Герои умирают постоянно, то там, то там, но почему именно ты?
— Потому что они увидели, как я убил героя, да? И решили, что я должен поплатиться? По крайней мере был на это расчёт.
— Серьёзно? — рассмеялась хранительница. — Нет, конечно, на тебя обратили бы внимание, однако… почему все посчитали тебя угрозой номер один? Неужели ты веришь, что действительно тебя посчитали такой страшной угрозой лишь за то, что ты убил героя? Если очень много думать, если очень много знать и за очень многим следить, то можно многое предугадать. Можно много запланировать. Например, что кто-то должен качнуть маятник и заставить мир вновь двинуться с места. Нет, не догадался?
— Хочешь сказать, что та, кто отправила письмо, знала об этом? Меня подставили?
— Старушка богиня? Ой, очень хитрая бабушка, но не настолько, чтоб знать то, чего не знает никто. Особенно без своих сил. Есть кое-что интереснее, чем она. Например… — она хитро прищурилась. — Кто одаривает тебя такими званиями?
— Система? — без промедления и на автоматизме ответил я.
— И что даёт звания всем подряд, словно следя за ними.
— Тоже система…
— И что может всё рассчитать до секунды, давая то, что нам нужно, словно подгадывая это.
— Система…
— Верно! Система! А что не подчиняется системе? Дай мне тебе подсказать, — она выудила за цепочку из-под рубашки медальон, что блеснул в лучах луны серебряным цветом. — Ну как, знакомо?
— Это… металл, который скрывает тебя от… мира… — я усиленно вспоминал то, что однажды увидел.
Это были не мои воспоминания, а Клирии… Её амулет… он защищает её от системы. Почему-то он скрывает статистику Клирии. Как сказал тот солдат, он огораживает носителя от всего мира, что использует статистику. Она невидима для него. Или для того, что дёргает за верёвочки.
— Верно! Всевидящее око системы не видит тебя. Не может проследить за тобой! У-у-у-у… — последним «у-у-у» она в шутку спародировала привидение сделав характерное движение руками.
— Система всегда рядом.
— Верно-верно! А теперь вспомни всё, что с тобой произошло, — улыбнулась она. — То звание, что практически сразу подписывало тебе приговор, например. Ну же, если посмотреть на это всё теперь, то станет понятно, что от тебя хотят!
Вспомнить всё? Проанализировать? Кроме того, что Клирия предала меня письмом, решив сделать того, кто может изменить мир, вроде…
Вроде что? Она дала наводку герою, а герой в свою очередь помер. И это показал шар истины, как я понимаю.
— Шар истины сам выбирает, что показать? — спросил я.
Девушка кивнула головой.
То есть всевидящее око, как назвала его хранительница, специально навело на меня королевство. И… был ли у Клирии амулет? Ей же было тринадцать тогда, а амулет… ей надо было снять его с трупа, что остался ещё с позапрошлого раза. Тот, что был её телом перед перевоплощением в моём мире.
А если она его не надела? Если око могло наблюдать за ней? Могло видеть каждое её решение, чтоб потом проанализировать всё? Эта система похожа на мощный компьютер, который может высчитывать вероятность и наблюдать за каждым. Что если изначально всё складывалось именно по случайностям? Случайностям, которые никогда не случайны в мире, где есть сверхкомпьютер под названием око?
Даже, например, обычная лужа может изменить мир. Ты идёшь куда-то, наступаешь в неё, пачкаешься, из-за чего останавливаешься и опаздываешь на автобус. Автобус взрывают. Для тебя это стресс, и вот ты уже через много лет глава государства, который борется против терроризма. Если бы не лужа, не быть тому человеку главой — он бы взорвался.
Одна лужа может изменить мир. А сколько может таких приколов подкинуть управляемый мир? Вот допустим Клирии дали понять, что нужно сделать, косвенно навели на мысль. Если он следил за Клирией, тогда сколько смог раз направить её? А Богиня, которая дала согласие? Она говорила, что боги куда менее всемогущие и есть то, что сильнее их в разы. А что, если ответить положительно богиню надоумили? Надоумили случайностями сделать так, как она сделала?
Что, если всех нас надоумили сделать то или иное?
Хранительница говорила, мир всегда вежливо подталкивают к нужному исходу и контролируют его. И что его могут направлять те, у кого хватит на это сил.
Всевидящее око? Эта система?
— Оно… сделало меня таким? — спросил я. — Оно дало мне дойти до конца и сделало типа избранным?
— О нет-нет-нет, никто тебя не делал избранным! — рассмеялась она. — Если бы ты умер, мир бы просто нашёл другого человека, и так раз за разом, пока бы не получилось. Око никогда не действует напрямую. Никто не сделает дело за тебя или расчистит путь! Лишь мягко подталкивает к нужному выбору, а дальше ты сам. Как… например, направляют ручей по руслу. Однако ничто не мешает ручью промыть себе другой проход напором. Никто не скажет, что ты сделаешь. Этот мир не видит будущее, но он умеет предугадывать его. Предугадывать, как ты поступишь, если вдруг тебя захочет убить…
— Герой…
— И что ты сделаешь, если за тобой начнёт охоту королевство, — кивнула ласково девушка. — Всевидящее око умеет предугадывать, если видит тебя. Никто не заставлял тебя действовать так. Никто не заставлял бабулю богиню отправлять письмо. Однако ваши действия можно было предугадать, стоило лишь проследить за вами и понять, как можно вынудить вас двигаться в том или ином направлении.
— Тогда в чём смысл того, что я умру?
— Кто знает, — пожала она плечами. — Мир предугадывает будущее, а не знает его. И мы лишь предполагаем, но не знаем. Может твоя смерть как раз и дала возможность толкнуть маятник и дать миру идти дальше, как хотело всевидящее око. А может ты пошёл против его предсказаний, тут даже и не сказать.
— И почему ты мне это рассказываешь?
— Загляни, — кивнула она на шар.
Я с сомнением посмотрел на стеклянный шарик, в котором клубился туман, после чего приблизил его к глазам. Приблизил и увидел… то, что никто не хочет видеть. Моё сердце дрогнуло с неприятным скрипом, когда в тумане вырисовывались картины будущего и, в частности, моего.
Сколько я смотрел? Не больше минуты, верно? Всего небольшой отрывок, однако этого хватило мне с головой.
— Это то, что будет? — хрипло спросил я.
— Никто не знает, — пожала она плечами. — Показывает этот шар то, что хочет око.
— Так вы узнали обо мне?
— Верно. И твою историю частично, и будущее. Но и нам показали это не просто так. И вот встаёт вопрос — то, что мы видим, это то, что предугадало всевидящее око системы или же то, что должно заставить нас действовать? Правда или ложь? Нам показывают вероятную возможность или пытаются напугать? Хотят, чтоб мы вмешались, или же хотят, чтоб мы отошли от дел на время? Что от нас хотят, показывая это? Может делая что-то из этих двух вариантов, мы как раз и будем следовать плану системы, — она так тараторила это, словно заведённая на ключ.
— И что вы решили для себя? — спросил я, бросив ей шар обратно.
— Одни хотят тебя остановить, ведь именно это и показывает шар. Хотят предотвратить всё. Другие хотят следовать нашему кредо — следить и направлять. Но что приведёт к такому исходу? Наше вмешательство или безделье? Вот он решил, — показала хранительница пальцем на труп, — что убей тебя сразу, и этого уже не случится. Как видим, он оказался не прав.
— Но если бы ты вмешалась…
— Неизвестно, что бы произошло. Всевидящее око следует правилам и уже не сможет дать неожиданно тебе силы. Как и не сможет их неожиданно отобрать. Однако может что-нибудь да произойти. Как знать, чем бы это закончилось, да и я придерживаюсь… другого мнения. Мы никогда так не вмешиваемся напрямую и должны лишь влиять на мир.
— Но вы хотите не дать мне дойти до конца. И именно то, что случится, если я продолжу путь… показано здесь.
— Верно. Если ты пойдёшь до конца, ты ум-рёшь, — слишком весело сообщила мне девушка. — Ум-рёшь, натворив бед и разрушив равновесие.
— Нами просто управляют…
— Нет, — ответила спокойно хранительница. — Не управляют. Мир не будет случайно выстраивать вокруг тебя стены. И он не будет делать за тебя работу. Лишь лёгкие толчки, только на это он и способен. Лёгкие толчки в критический момент, когда всё зависит от случайности. Потому мир не идеален. Не все следуют плану.
— Хотя по большей части всё идёт по плану, и мир остаётся в пределах погрешности.
— Ве-е-ерно! Ты такой умный, — восхитилась хранительница. — Но вот мы не следуем, так как нас не видно!
Потому и званий у вас не было значит. Некому давать.
— Поэтому я хочу тебе сказать — остановись или умрёшь и заставишь весь мир мучиться.
— А если это и нужно всевидящему оку для равновесия? Если мои поступки правильны?
— Но такими они точно не выглядят, — разулыбалась девушка. — Не зря же нам их показывают.
Она присела над трупом, сняла с него заляпанный кровью медальон и кинула мне.
— Лови! Он скроет тебя.
— Зачем он мне? — уже с конкретно поникшим настроением спросил я.
— Как зачем? Вдруг пригодится? — улыбнулась она ласково. — Тебе неприятны подарки? Прими его! Он может тебе понадобиться!
— И… как он действует?
— Если ты его наденешь, то скроешь себя от мира. Если снимешь, то на тебе самом эффект будет держаться ещё несколько часов или может суток. О-о-о-очень полезная вещь.
— Это подкуп?
— Не знаю, — пожала она плечами. — Но если ты прекратишь всё это, то мы будем очень благодарны тебе. К тому же тогда ты не умрёшь. Это же огромный, ОГРОМНЕЙШИЙ плюс!
— Но вы знаете, что я не соглашусь на это, верно?
— Хочешь умереть? — спросила она, улыбнувшись, словно спрашивала, какое у меня сегодня настроение.
— Я хочу сделать то, что хочу сделать. Я плевал на вас, на мир, на око и прочую хуйню. Я останусь верен только себе и своим принципам.
— Твои принципы говорят тебе умереть? — ужаснулась хранительница.
— Они говорят не идти мне на компромиссы. Особенно на такие.
— И почему же?
Потому что всё сделанное я считаю правильным и во имя всеобщего блага. И если пойду на компромисс, то значит уступлю, значит дам поблажку тому, против чего борюсь, лишь потому, что дрожу за свою жизнь. И все мои идеи и мечты, за которые я сложил столько жизней — просто пустой трёп. А я просто лицемер, который испугался за свою шкуру и предал всё, во что верил, сгубив людей ни за что. Просто лицемер, которых сам и ненавижу.
Но я никогда не стану таким. Этот мир рухнул из-за компромиссов. И последствия таких компромиссов я видел на том человеческом мясокомбинате. И чем я буду лучше тех, кого ненавижу, если сам так поступлю?
Потому я пойду до конца, надеясь на лучшее, и будучи готовым даже сдохнуть на пути к цели. Я честен с собой и честен со своими идеями. Я не стану юлить и искать способа спасти свою шкуру, потому что я ничем не лучше тех тысяч, что погибли и погибнут. Я такой же и потому ничем не заслужил какого-то снисхождения.
Но ей я вместо этой тирады ответил просто.
— Потому.
— И всё? Ну во-о-от, а я надеялась на настоящую лекцию о чём-то великом.
— Вряд ли из меня хороший оратор. Так ты закончила? Сказала то, что хотела?
— Да я и не хотела особо ничего, — пожала она плечами. — Просто решила поговорить и направить тебя.
— Как вы делаете обычно?
— Как делаем обычно. Но ты так хочешь умереть! Я прямо и не знаю, что сказать, если честно. Но… ты иди. Я заберу тело товарища, который не послушался. А тебя ждут твои раненые люди.
И точно. Что-то из-за этих разговоров я и забыл про них.
Всё так же держа её на мушке, я стал отходить назад, пока не зашёл за угол, после чего бросился по следам крови через ночной город за командой.
Догнать их не оказалось проблемой, те успели пройти половину пути со своими ранами. Причём ранены были абсолютно все, кроме меня. Услышав мои шаги, они сначала напряглись, а Винни-бл**ь умудрился поднять меч. Однако завидев меня, они расслабились.
Хотя они, это слишком громко сказано.
Юсуф с отрубленными руками, на которых сейчас был жгут, выглядел так, словно находится в прострации. Винни-бл**ь был бледен и еле стоял на ногах, тупо волоча сумку и едва удерживая на себе Ухтунга. Тот вообще притих, но вроде был ещё жив. Это можно уже считать за удачу.
— Так, давай их сюда, — я перехватил Ухтунга и сумку у Винни-бл**ь. — Сам дойдёшь?
— Дойду, — пробормотал он, придавливая рану на животе.
— А ты, Юсуф? Жив ещё?
— Нормально, — слишком тихо ответил он. — Я дойду…
— Будем надеяться, — ответил я и обернулся. За нашими спинами было пусто.
Интуиция тоже молчала.
— Винни-бл**ь, тащи отсюда всех, — сказал я, напряжённо вглядываясь в эту тень на фоне звёздного неба, что так беззаботно смотрит на меня.
Я слышу шум, я слышу хрипы и стоны, однако чувствую, как за спиной не остаётся людей, слышу, как удаляются их шаги, оставляя нас одних.
А ещё понимаю, что допустил ошибку. Если я сдохну… Мне надо заново снять все клятвы короче. Лучше, как только вернусь. Если меня предадут… ну чтож, значит я хуёво подбираю себе работников и получу то, что заслужил своей пустой головой. С этим ничего не сделаешь.
— Чего тебе? — спросил я громким уверенным голосом.
— А как же поздороваться? — весело спросила она, наверняка улыбаясь. — Приве-е-етик! Давно не виделись!
— И тебе не хворать, чо забыла?
Она спрыгнула с высоты второго этажа, но приземлившись, едва согнула ноги, словно спрыгнула с небольшого уступа. Явно не боясь получить среднесуточную дозу свинца, хранительница подошла ко мне.
— Опять бушуешь? Всё ника-а-ак не можешь остановиться. Ты же знаешь это слово? Ос-та-но-вить-ся. А?
— Да, слышал, — кивнул я.
— Вот и чудно! — хлопнула она в ладоши, склонив голову в бок и улыбнувшись, закрыв глаза. Так делают обычно в аниме.
Девушка заглянула за мою спину, после чего обошла и присела над своим товарищам, около его лопнувшей от перенапряжения головы.
— Когда я пришёл, он уже был таким, — пожал я плечами.
Она хихикнула в кулачок.
— Да неужели? А ведь он тоже не мог остановиться. Ему говорили не лезть, а он не послушал. Печа-а-аль… — но она не выглядела расстроенной. — Жаль. Он был силён, но не опытен. Попался на такой мелочи. Но все мы ошибаемся, верно?
— Он не должен был меня трогать?
— Он так хотел всё закончить сразу. Ему сказали же, нель-зя! А он за своё, — она посмотрела на меня. Её улыбка не сходила с губ. — Теперь ты видишь, к чему приводит это?
— К тому, что голова лопается?
— К смерти. Ты идёшь тоже к смерти. Это о-о-очень неприятно. Умирать, я имею в виду.
— Я знаю. Зачем ты здесь? Почему не убьёшь?
— Потому что приказа нет. Но так хочется предупредить тебя, что сил нет!
Девушка действительно выглядела как та, кто сейчас обосрётся. У таких заноза не позволяет вести себя спокойно, а улыбка до ушей — лишь попытка скрыть реальные чувства или же проблемы с мозгом. В любом случае, эта счастливая улыбка у неё всегда.
— Предупреждай, — сказал я, не опуская револьвера.
— О-о-о, тебе значит интересно? — обрадовалась она. — Ну тогда ладно, я скажу. Ты умрёшь.
…
Охуительные истории начинаются именно с такой фразы.
— Вау, это ценная информация, — поморщился я.
— Есть вещи, которые не из-ме-нить, — настоятельно сказала она.
— Если бы я слушал каждый такой бредовый и ценный совет или если хотя бы один из них сбылся, то я бы не стоял перед тобой.
— Нет-нет-нет и нет, это не предупреждение! Это то, что ждёт тебя!
— Мне наплевать, — ответил я. — Всё равно закончу то, что начал.
— Не боишься смерти? — уважительно ответила она и достала небольшой стеклянный шар, размером с бильярдный. Блин, едва не пристрелил её в этот момент.
— Что это? — нахмурился я.
— Шарик истины. Таких всего несколько. Один у нас, другой у короля этого королевства.
— А у кого ещё такие?
— Кто знает, — пожала она плечами.
— И что он показывает?
— То, что другие должны увидеть. Например… то, как кое-кто однажды убил героя, — улыбнулась хранительница. — Ты же знаешь, почему так случилось?
— Меня подставили письмом, — ответил я.
— О-о-о… происки старых богов… Но нет, не только это. Герои умирают постоянно, то там, то там, но почему именно ты?
— Потому что они увидели, как я убил героя, да? И решили, что я должен поплатиться? По крайней мере был на это расчёт.
— Серьёзно? — рассмеялась хранительница. — Нет, конечно, на тебя обратили бы внимание, однако… почему все посчитали тебя угрозой номер один? Неужели ты веришь, что действительно тебя посчитали такой страшной угрозой лишь за то, что ты убил героя? Если очень много думать, если очень много знать и за очень многим следить, то можно многое предугадать. Можно много запланировать. Например, что кто-то должен качнуть маятник и заставить мир вновь двинуться с места. Нет, не догадался?
— Хочешь сказать, что та, кто отправила письмо, знала об этом? Меня подставили?
— Старушка богиня? Ой, очень хитрая бабушка, но не настолько, чтоб знать то, чего не знает никто. Особенно без своих сил. Есть кое-что интереснее, чем она. Например… — она хитро прищурилась. — Кто одаривает тебя такими званиями?
— Система? — без промедления и на автоматизме ответил я.
— И что даёт звания всем подряд, словно следя за ними.
— Тоже система…
— И что может всё рассчитать до секунды, давая то, что нам нужно, словно подгадывая это.
— Система…
— Верно! Система! А что не подчиняется системе? Дай мне тебе подсказать, — она выудила за цепочку из-под рубашки медальон, что блеснул в лучах луны серебряным цветом. — Ну как, знакомо?
— Это… металл, который скрывает тебя от… мира… — я усиленно вспоминал то, что однажды увидел.
Это были не мои воспоминания, а Клирии… Её амулет… он защищает её от системы. Почему-то он скрывает статистику Клирии. Как сказал тот солдат, он огораживает носителя от всего мира, что использует статистику. Она невидима для него. Или для того, что дёргает за верёвочки.
— Верно! Всевидящее око системы не видит тебя. Не может проследить за тобой! У-у-у-у… — последним «у-у-у» она в шутку спародировала привидение сделав характерное движение руками.
— Система всегда рядом.
— Верно-верно! А теперь вспомни всё, что с тобой произошло, — улыбнулась она. — То звание, что практически сразу подписывало тебе приговор, например. Ну же, если посмотреть на это всё теперь, то станет понятно, что от тебя хотят!
Вспомнить всё? Проанализировать? Кроме того, что Клирия предала меня письмом, решив сделать того, кто может изменить мир, вроде…
Вроде что? Она дала наводку герою, а герой в свою очередь помер. И это показал шар истины, как я понимаю.
— Шар истины сам выбирает, что показать? — спросил я.
Девушка кивнула головой.
То есть всевидящее око, как назвала его хранительница, специально навело на меня королевство. И… был ли у Клирии амулет? Ей же было тринадцать тогда, а амулет… ей надо было снять его с трупа, что остался ещё с позапрошлого раза. Тот, что был её телом перед перевоплощением в моём мире.
А если она его не надела? Если око могло наблюдать за ней? Могло видеть каждое её решение, чтоб потом проанализировать всё? Эта система похожа на мощный компьютер, который может высчитывать вероятность и наблюдать за каждым. Что если изначально всё складывалось именно по случайностям? Случайностям, которые никогда не случайны в мире, где есть сверхкомпьютер под названием око?
Даже, например, обычная лужа может изменить мир. Ты идёшь куда-то, наступаешь в неё, пачкаешься, из-за чего останавливаешься и опаздываешь на автобус. Автобус взрывают. Для тебя это стресс, и вот ты уже через много лет глава государства, который борется против терроризма. Если бы не лужа, не быть тому человеку главой — он бы взорвался.
Одна лужа может изменить мир. А сколько может таких приколов подкинуть управляемый мир? Вот допустим Клирии дали понять, что нужно сделать, косвенно навели на мысль. Если он следил за Клирией, тогда сколько смог раз направить её? А Богиня, которая дала согласие? Она говорила, что боги куда менее всемогущие и есть то, что сильнее их в разы. А что, если ответить положительно богиню надоумили? Надоумили случайностями сделать так, как она сделала?
Что, если всех нас надоумили сделать то или иное?
Хранительница говорила, мир всегда вежливо подталкивают к нужному исходу и контролируют его. И что его могут направлять те, у кого хватит на это сил.
Всевидящее око? Эта система?
— Оно… сделало меня таким? — спросил я. — Оно дало мне дойти до конца и сделало типа избранным?
— О нет-нет-нет, никто тебя не делал избранным! — рассмеялась она. — Если бы ты умер, мир бы просто нашёл другого человека, и так раз за разом, пока бы не получилось. Око никогда не действует напрямую. Никто не сделает дело за тебя или расчистит путь! Лишь мягко подталкивает к нужному выбору, а дальше ты сам. Как… например, направляют ручей по руслу. Однако ничто не мешает ручью промыть себе другой проход напором. Никто не скажет, что ты сделаешь. Этот мир не видит будущее, но он умеет предугадывать его. Предугадывать, как ты поступишь, если вдруг тебя захочет убить…
— Герой…
— И что ты сделаешь, если за тобой начнёт охоту королевство, — кивнула ласково девушка. — Всевидящее око умеет предугадывать, если видит тебя. Никто не заставлял тебя действовать так. Никто не заставлял бабулю богиню отправлять письмо. Однако ваши действия можно было предугадать, стоило лишь проследить за вами и понять, как можно вынудить вас двигаться в том или ином направлении.
— Тогда в чём смысл того, что я умру?
— Кто знает, — пожала она плечами. — Мир предугадывает будущее, а не знает его. И мы лишь предполагаем, но не знаем. Может твоя смерть как раз и дала возможность толкнуть маятник и дать миру идти дальше, как хотело всевидящее око. А может ты пошёл против его предсказаний, тут даже и не сказать.
— И почему ты мне это рассказываешь?
— Загляни, — кивнула она на шар.
Я с сомнением посмотрел на стеклянный шарик, в котором клубился туман, после чего приблизил его к глазам. Приблизил и увидел… то, что никто не хочет видеть. Моё сердце дрогнуло с неприятным скрипом, когда в тумане вырисовывались картины будущего и, в частности, моего.
Сколько я смотрел? Не больше минуты, верно? Всего небольшой отрывок, однако этого хватило мне с головой.
— Это то, что будет? — хрипло спросил я.
— Никто не знает, — пожала она плечами. — Показывает этот шар то, что хочет око.
— Так вы узнали обо мне?
— Верно. И твою историю частично, и будущее. Но и нам показали это не просто так. И вот встаёт вопрос — то, что мы видим, это то, что предугадало всевидящее око системы или же то, что должно заставить нас действовать? Правда или ложь? Нам показывают вероятную возможность или пытаются напугать? Хотят, чтоб мы вмешались, или же хотят, чтоб мы отошли от дел на время? Что от нас хотят, показывая это? Может делая что-то из этих двух вариантов, мы как раз и будем следовать плану системы, — она так тараторила это, словно заведённая на ключ.
— И что вы решили для себя? — спросил я, бросив ей шар обратно.
— Одни хотят тебя остановить, ведь именно это и показывает шар. Хотят предотвратить всё. Другие хотят следовать нашему кредо — следить и направлять. Но что приведёт к такому исходу? Наше вмешательство или безделье? Вот он решил, — показала хранительница пальцем на труп, — что убей тебя сразу, и этого уже не случится. Как видим, он оказался не прав.
— Но если бы ты вмешалась…
— Неизвестно, что бы произошло. Всевидящее око следует правилам и уже не сможет дать неожиданно тебе силы. Как и не сможет их неожиданно отобрать. Однако может что-нибудь да произойти. Как знать, чем бы это закончилось, да и я придерживаюсь… другого мнения. Мы никогда так не вмешиваемся напрямую и должны лишь влиять на мир.
— Но вы хотите не дать мне дойти до конца. И именно то, что случится, если я продолжу путь… показано здесь.
— Верно. Если ты пойдёшь до конца, ты ум-рёшь, — слишком весело сообщила мне девушка. — Ум-рёшь, натворив бед и разрушив равновесие.
— Нами просто управляют…
— Нет, — ответила спокойно хранительница. — Не управляют. Мир не будет случайно выстраивать вокруг тебя стены. И он не будет делать за тебя работу. Лишь лёгкие толчки, только на это он и способен. Лёгкие толчки в критический момент, когда всё зависит от случайности. Потому мир не идеален. Не все следуют плану.
— Хотя по большей части всё идёт по плану, и мир остаётся в пределах погрешности.
— Ве-е-ерно! Ты такой умный, — восхитилась хранительница. — Но вот мы не следуем, так как нас не видно!
Потому и званий у вас не было значит. Некому давать.
— Поэтому я хочу тебе сказать — остановись или умрёшь и заставишь весь мир мучиться.
— А если это и нужно всевидящему оку для равновесия? Если мои поступки правильны?
— Но такими они точно не выглядят, — разулыбалась девушка. — Не зря же нам их показывают.
Она присела над трупом, сняла с него заляпанный кровью медальон и кинула мне.
— Лови! Он скроет тебя.
— Зачем он мне? — уже с конкретно поникшим настроением спросил я.
— Как зачем? Вдруг пригодится? — улыбнулась она ласково. — Тебе неприятны подарки? Прими его! Он может тебе понадобиться!
— И… как он действует?
— Если ты его наденешь, то скроешь себя от мира. Если снимешь, то на тебе самом эффект будет держаться ещё несколько часов или может суток. О-о-о-очень полезная вещь.
— Это подкуп?
— Не знаю, — пожала она плечами. — Но если ты прекратишь всё это, то мы будем очень благодарны тебе. К тому же тогда ты не умрёшь. Это же огромный, ОГРОМНЕЙШИЙ плюс!
— Но вы знаете, что я не соглашусь на это, верно?
— Хочешь умереть? — спросила она, улыбнувшись, словно спрашивала, какое у меня сегодня настроение.
— Я хочу сделать то, что хочу сделать. Я плевал на вас, на мир, на око и прочую хуйню. Я останусь верен только себе и своим принципам.
— Твои принципы говорят тебе умереть? — ужаснулась хранительница.
— Они говорят не идти мне на компромиссы. Особенно на такие.
— И почему же?
Потому что всё сделанное я считаю правильным и во имя всеобщего блага. И если пойду на компромисс, то значит уступлю, значит дам поблажку тому, против чего борюсь, лишь потому, что дрожу за свою жизнь. И все мои идеи и мечты, за которые я сложил столько жизней — просто пустой трёп. А я просто лицемер, который испугался за свою шкуру и предал всё, во что верил, сгубив людей ни за что. Просто лицемер, которых сам и ненавижу.
Но я никогда не стану таким. Этот мир рухнул из-за компромиссов. И последствия таких компромиссов я видел на том человеческом мясокомбинате. И чем я буду лучше тех, кого ненавижу, если сам так поступлю?
Потому я пойду до конца, надеясь на лучшее, и будучи готовым даже сдохнуть на пути к цели. Я честен с собой и честен со своими идеями. Я не стану юлить и искать способа спасти свою шкуру, потому что я ничем не лучше тех тысяч, что погибли и погибнут. Я такой же и потому ничем не заслужил какого-то снисхождения.
Но ей я вместо этой тирады ответил просто.
— Потому.
— И всё? Ну во-о-от, а я надеялась на настоящую лекцию о чём-то великом.
— Вряд ли из меня хороший оратор. Так ты закончила? Сказала то, что хотела?
— Да я и не хотела особо ничего, — пожала она плечами. — Просто решила поговорить и направить тебя.
— Как вы делаете обычно?
— Как делаем обычно. Но ты так хочешь умереть! Я прямо и не знаю, что сказать, если честно. Но… ты иди. Я заберу тело товарища, который не послушался. А тебя ждут твои раненые люди.
И точно. Что-то из-за этих разговоров я и забыл про них.
Всё так же держа её на мушке, я стал отходить назад, пока не зашёл за угол, после чего бросился по следам крови через ночной город за командой.
Догнать их не оказалось проблемой, те успели пройти половину пути со своими ранами. Причём ранены были абсолютно все, кроме меня. Услышав мои шаги, они сначала напряглись, а Винни-бл**ь умудрился поднять меч. Однако завидев меня, они расслабились.
Хотя они, это слишком громко сказано.
Юсуф с отрубленными руками, на которых сейчас был жгут, выглядел так, словно находится в прострации. Винни-бл**ь был бледен и еле стоял на ногах, тупо волоча сумку и едва удерживая на себе Ухтунга. Тот вообще притих, но вроде был ещё жив. Это можно уже считать за удачу.
— Так, давай их сюда, — я перехватил Ухтунга и сумку у Винни-бл**ь. — Сам дойдёшь?
— Дойду, — пробормотал он, придавливая рану на животе.
— А ты, Юсуф? Жив ещё?
— Нормально, — слишком тихо ответил он. — Я дойду…
— Будем надеяться, — ответил я и обернулся. За нашими спинами было пусто.
Интуиция тоже молчала.
Закладка
Комментариев 27