Глава 277

Мир, где мне не рады

Я похлопал плачущую дуру по голове.

И это моя сестра… Почему вокруг так много идиоток. Только Юи выбивается из этого ряда. Про Клирию, Элизиану и некоторых я молчу, потому что они сейчас не рядом со мной, хотя их присутствие бы не помешало. В данные момент я именно про тех, кто рядом со мной.

Пусть поплачет, легче станет.

— Юи! — позвал я проблевавшуюся недоимператрицу и кивнул на Лили.

— А ты, позволю предположить, общаться с пленными сейчас будешь.

— Верно. Есть разговор к ним. Кстати, как тебе поездка на такой телеге?

— Комфортно и быстро, спору тут нет. Но непривычно, что тянет тошнить.

— Бывает, — пожал я плечами и открыл багажник.

Наши пленные уже проснулись к тому моменту и злобно зыркали на меня.

— Ты! Пи*ор…

Ударом кулака я вбил латиносу зубы, которые он показал, обратно в пасть.

— Сам такой. А теперь вылазим.

Я вытащил обоих хуесосов и, не сильно заботясь об их здоровье, волоком за связанные ноги потащил к реке.

Когда наш чернокожий друг увидел Лили, он буквально закричал.

— Если ты думаешь, шлюха, что просто так отделаешься, то ошибаешься! Я тебя найду, и ты будешь сосать всю оставшуюся жизнь. Я сделаю тебя грёбанной шлюхой в бомжатнике, будешь давать всем. А потом я тебя на**й сгною. Ты будешь молить о смерти. А твою ебаную семью…

Я пнул его в живот, заставив заткнуться. А то Лили прямо перепугалась вся.

— Нигер, ты ничего ей не сделаешь, — присел я около него. — Ни ей, ни её семье. Так что не трать воздух и не пугай Лили пустой угрозой. Ты ещё накричишься.

И вновь потащил их к реке.

Здесь было хорошо. Тепло и свежо. Берег был весьма удачным местом для допроса. Его сверху полностью скрывала листва накренившихся деревьев, а в воду сходил песчаный берег. От самого леса нас скрывал крутой обрывистый берег, так что нашей беседе никто не помешает. Плюс он как бы углублялся в землю, так что нас было незаметно с реки, если кто решит здесь проплыть.

Посадив обоих перед собой, я внимательно посмотрел каждому из них в глаза.

— Вот я вам заплатил, дал по золотому. Настоящему золотому, а вы так глупо поступили. Ведь всё было честно, я попросил прощения, заплатил за потраченное время, отнёсся с уважением, а вы попытались меня ударить в спину и обокрасть, — наигранно грустно, словно меня это искренне расстроило, вздохнул я. — Вот вам поговорка, которая вам уже не понадобиться «Жадность фраера сгубила».

— Если ты думаешь… — начал было негр, но получил в зубы кулаком.

— Ещё раз откроешь рот без разрешения, я накормлю тебя песком и заставлю сосать у твоего дружочка, ясно выражаюсь? — спросил я вежливо.

Ответа я, естественно, не дождался. Но будем считать, что молчание — знак согласия.

— И так… как бы мне объяснить то, что я хочу от вас… Короче, мне нужно знать, где ваши друзья хранят оружие. Я просто уверен, что у вас есть какой-нибудь склад с этим добром. И мне оно нужно. Скажите, и я дам вам золотую дозу, которая лежит в бардачке. Если нет, то…

Я покрутил перед ними ножиком.

— …я покажу, насколько богато моё воображение и как хорошо я умею освежовывать туши животных. И так, начнём с тебя, дружище, — подсел я поближе к латиносу. — Не стесняйся, рассказывай.

— Ты не знаешь, с кем ты имеешь дело! — закричал он в ответ.

— Пожалуйста, тогда скажи, с кем я имею дело, — попросил я.

— Мои парни тебя…

Я тут же воткнул ему нож прямо в колено.

— Мне плевать на твоих парней, — ещё один удар, но уже прямо в лодыжку, — я спрашиваю тебя, с кем имею дело.

— Ты с*ка ебаная!!!

Я молча ударил ему ножом во второе колено, после чего помахал окровавленным ножом прямо перед его лицом.

— Ещё один неверный ответ, и я тебя освежую. Где пушки храните?

— На**й пошёл!!!

— Ну не хочешь, как хочешь, я старался. А теперь я отрежу тебе яйца и член на глазах у твоего дружка нигера, после чего член запихну тебе в задницу, а яйца в рот. Чтоб наглядно продемонстрировать, что я делаю с теми, кто ебёт мою родню, дружок.

Ох, и давно же меня не пробивало на подобное… Теперь-то моя жизнь заиграет старыми добрыми красками. Меня всегда удивляла эта не жестокая жестокость у бандитов без искорки, остроумия и находчивости. Но им повезло, сейчас я проведу мастер-класс.

Пришлось закрыть ему пасть кляпом, но даже с ним, я уверен, что его мычания были дико громкими. А ещё я разделся, чтоб не пачкаться кровью.

Дело было на десять минут, зато всё выглядело вполне красноречиво. Честно, мне было приятно сделать ему больно. Вот прям расслабился и получил удовольствие. Даже отвращения не чувствовал, лишь удовлетворение. Это как если под твоим ухом пол ночи жужжит комар, и ты его потом убиваешь. Вот нечто подобное испытал и я.

Оставив чувака с хуем в жопе, я подсел к негру.

— Знаешь, так получилось, что вы ебали мою родственницу. И, как я понял, она не особо была рада этой жизни. В другой ситуации вы могли бы выйти сухими из воды, но не сейчас. Итак, расскажешь мне то, что я хочу знать или нет? Только обещаю, ты будешь мучиться дольше чем он.

— Ебаный садист.

— Верно, — не стал отрицать я.

— Когда-нибудь на моём месте…

— Уже был, — похлопал я его по щеке. — И я тебе продемонстрирую, что со мной сделали, если не скажешь то, что я хочу услышать.

Он сказал. Пыхтя, нехотя, но сказал. Не знаю, насколько точно, но с этими данными я сбегал к Лили. Раз с ними якшалась, должна примерно знать, что и где находится. Хотя бы ухом-то должна была слышать.

И в первый раз он соврал. Ну или Лили действительно не знала об этом месте. Зато во-второй раз всё совпало. После этого я пошёл мыться, попутно утопив оба тела, нагрузив их камнями. И если негр ушёл счастливым, то латинос захлебнулся.

— Узнал ли ты то, что хотел? — спросила Юи, когда я вернулся.

— Да, было проблемно, но они раскололись, — кивнул я, отряхивая одежду. — Ну как, Лили, успокоилась?

— Меня зовут не Лили. Роза.

— Роза? — Хм… я помню, что моя мама любила подобные имена, Лилия, Роза, Александра и так далее. Поэтому я думал, что Лили настоящее имя. Почти угадал. — Похоже на твою мать. Она любила такие имена.

— Вы знали хорошо мою мать? Вам обоим на вид лет… двадцать три, двадцать пять, не больше.

— Боюсь мне несколько больше лет, эдак на двадцать, примерно.

— И всё же… вы знали мою мать до того, как она приехала сюда?

— А она давно приехала сюда? — задал я встречный вопрос.

— Я родилась позже. На тот момент она уже была здесь года два. С отцом познакомилась на работе, замуж вышла.

— Вот оно как…

Забавно, я бы не сказал, что моя мама была из тех, кто несётся сломя голову куда-то. Хотя она грезила меня вывести из России, подавала постоянно на грин-карту. Из года в год… Как видно, она всё же смогла это сделать, хоть и после моей пропажи. Может решила оставить всё за спиной и в последний раз попытать счастье? Ведь она особо не жила для себя. А с её лицом найти мужчину, как мне говорили мои знакомые, не проблема…

Многое же тебе пришлось перешагнуть, ма. Но ты была сильной до последнего и в конце всё же получила то, что заслуживаешь.

Мой взгляд переместился на Розу.

Кроме дочери. Эта вообще конченая дура.

— Мать хоть знает, что ты жива и здорова?

— Я… — Роза смутилась. — Я иногда присылаю ей открытки со своей росписью, чтоб она знала, что со мной всё в порядке. Я… просто думала…

— Я понял, можешь не продолжать, — отмахнулся я. — Нам надо поесть, а то…

Я ринулся с места так быстро, как мог.

Всё решила секунда. Секунда в мою пользу, что помогло спасти мне жизнь Юи. Это было едва-едва.

Юи, не знаю, откуда, но достала револьвер, поднесла дуло к глазу и нажимала на курок. Щелчок, барабан поворачивается, щелчок, барабан поворачивается, щелчок… Это просто…

ЁБАНЫ БЛ**Ь В РОТ!!!!!! Вот что это такое.

В тот момент, когда я коснулся револьвера, отводя его ствол в сторону буквально краем пальца, грохнул оглушительный выстрел. Револьвер выбило из неподготовленных рук Юи на землю, а сам я растянулся на траве. Это можно было считать самым благополучным исходом в данной ситуации. Бл*, ещё бы секунда… Нет, пол секунды.

А я ведь даже не сразу понял, что за щелчки.

Я молча встал, подошёл к Юи и отвесил ей звонкую затрещину, чтоб головой думала. Её голова дёрнулась в сторону, но ни звука, ничего она не издала, покорно приняв наказание. Ещё бы секунда… Тут даже я не столько злился на неё, сколько испугался. По сути, в большинстве своём детей наказывают и ругают после какой-то опасной ситуации именно из-за испуга, а не из-за злости.

— Никогда, Юи, ничего не трогай в этом мире без моего разрешения, ты поняла? — спросил я строго и тихо.

— Более чем, не повториться сие боле, — посмотрела она на меня.

— Не надо меня так до усрачки пугать. Ещё мне твоей смерти не хватало.

Я вздохнул и проверил барабан. Там был всего один заряженный патрон, который и пальнул. Если бы ещё немного…

— Роза, заводи машину, мы поедем кушать, а то не ели давно.

— А потом?

— А потом нам надо будет вернуться и навестить друзей негра. После этого уже поедем к тебе.

— Ты вернуться хочешь к чёрным? — удивилась Юи.

— Надо кое-что забрать у них. Много чего забрать у них. Только после этого поедем обратно к Розе домой.

— Зачем? — кажется она испугалась такой затее.

— Матери тебя вернём.

— Она убьёт меня!

— Не убьёт. Твоя ма отличный человек. Если попросишь прощения, то не убьёт. Тебе просто надо вернуться и признать своё неправоту. И она простит, поверь, всегда прощала.

Я-то знаю.

— Я… всё равно не хочу возвращаться, — промямлила она.

Значит дело не только в вине перед матерью. Но это мы выясним попозже, а сейчас…

Через пять минут машина тихо завелась, и мы двинули из этого забытого людьми места, оставляя за спиной трупы. Роза вполне спокойно приняла это всё, словно и не в первый раз ей было видеть подобное. Настораживает совсем немного, если честно. Сколько она там насмотрелась? Я имею в виду всё кроме оргий и простых перестрелок.

И… она случаем не беременна? Ну, причина, отчего не хочет возвращаться? Нет, потом подумаю.

— Так, чо тут у нас, — посмотрел я на огромный сенсорный экран, который заменял собой абсолютно все кнопки на панели. — Музычку? Посмотрим, чем нас порадуют местные исполнители.

Щёлкнув на экран, я увидел ну просто огромнейший список песен. Хм… вот эту я помню, моя молодость.

В кабине заиграли знакомые мотивы старой по меркам Розы песни. Юи в это время с удивлением рассматривала экран, который сменял картинки. Сегодня завалит вопросами о том, что это было, я просто уверен. А потом слегка испуганно рассматривала кабину, когда заиграла музыка, пытаясь обнаружить источник звуков.

— Нравятся старые песни? — спросила Роза, скорее для поддержания разговора, чем для интереса.

В это время мы ехали по траве, через которую едва-едва просматривалась дорога. Лес буквально нависал над машиной.

— Да, вспоминаю старые деньки, — кивнул я.

— Не против, если я сменю песню?

— Валяй, — махнул я рукой и через пару секунд пожалел об этом, когда слух резанули дикие ультразвуки с басами, которые сотрясали говно в моём кишечнике. — Ебануться! — я быстро переключил песню обратно. — Нет, я готов слушать песни, но если там есть мелодия, а не звуки асфальтоукладчика, попавшего в аварию.

Роза лишь пожала плечами.

Уже через минут десять мы вновь выехали на дорогу, по которой ездили машины. Словно к цивилизации вернулись.

— Куда нам сейчас? — тихо, словно стесняясь, спросила Роза.

— Надо найти фастфуд. Покушаем, а то мы… уже давно не ели. Деньги… так, деньги-деньги-деньги…

Удивительно, что даже двадцать лет спустя была наличка. Я думал, все будут картами пользоваться. Но тем лучше, никаких пинкодов или морок с терминалами.

— А как вы меня нашли? — тихо спросила Роза.

— У нас свои источники, — не стал отвечать я прямо.

— Источники? Вы сказали, что я вас призвала сама. Это правда?

— Ложь, — отмахнулся я.

Она с сомнением смотрела на меня несколько секунд, прежде чем попросить.

— У меня в кармане бумажник. Ещё от мамы, можешь вытащить, пожалуйста.

Я сделал, как она попросила.

— А теперь раскрой, пожалуйста. Там будет фотография.

Я раскрыл потёртый кожаный бумажник и там сквозь прозрачную плёнку на меня смотрела мама. Мама и я сам.

Вау.

Старая потёртая цветная фотография удивительным образом сохранилась до наших дней.

Сколько мне лет? Где-то… двадцать. Не знаю, когда была сделана фотография, но мама выглядела на ней дико уставшей, как в принципе и всегда на моей памяти. Синяки под глазами, едва-едва улыбка на камеру, чтоб было что вспомнить. И я… Ну тут всё понятно, никогда особо не улыбался на камеру.

— Красивая у тебя мать.

— Да, но… справа от неё. Тот человек… это ты? — тихо спросила она меня.

Теперь было слышно только музыку из колонок и никого больше. Все молчали: Я, Юи, Роза. Ну Юи кажись уснула, однако мы молчали просто потому, что не знали о чём следует говорить. Первой прервала тишину Роза.

— Я… узнала тебя, когда в первый раз увидела, — тихо начала она. — Вернее, не узнала, но твоё лицо было очень знакомым. Потом ты сказал про призыв, и я вспомнила. Мы… ну… баловались с подружками и обращались к миру духов. Я в тот момент подумала о тебе. Ну, не о тебе конкретно, а о сыне мамы, который пропал. Она особо ничего не говорила об этом, ей всегда было больно вспоминать о нём. Просто подумала о тебе. А сегодня ты являешься и говоришь, что я сама позвала тебя… А сейчас в лесу я вспомнила, где тебя видела, вспомнила эту фотографию и поняла, кто ты такой. Ты… ты умер?

Она бросила на меня косой взгляд.

— Нет. Не умер, просто меня не стало в этом мире. Вот и всё.

— Ты не изменился. А двадцать лет прошло. И… я не думала, что ты… такой…

— Убийца?

— Верно. И… я действительно призвала тебя?

— Скорее я почувствовал тебя и пришёл.

— Я просто сразу испугалась, как про призыв услышала. Думала, что за душой моей пришёл. Сказки стали явью, — нервно хихикнула она. — Думала, что унюхалась в конец. Но… разве ты был таким… убийцей? Мама говорила, что ты был… студентом.

— Боюсь, что там, где я оказался, иначе не выжить было. А свою младшую сестру я ожидал увидеть мелкой, шустрой и весёлой, а не… м-м-м…

— Шлюхой, — подсказала она.

— Верно.

— Ты сказал, что это наследственно. Моя мама никогда не говорила о своей жизни в своей стране. Кем она была? Она вроде родила тебя ещё молодой.

— Можешь посчитать. Я слышал один раз от одного чувака много чего плохого о ней и мне кажется, что часть была правдой, как это не прискорбно.

— И? Какой она была?

— Обычной. Возилась с нами, заботилась о нас. Работала постоянно, чтоб прокормить. Всё хотела, чтоб мы лучше жили и так далее. Но потом остался только я с ней, и она начала словно чахнуть. Ну и стала вечно уставшей и в депрессии. А сейчас она какая?

— Цветущая, — ёмко описала её Роза. — Я думала, что она была наркоманкой раньше. Сейчас же живее всех живых, бодрее всех самых бодрых. Постоянно носится, заботится обо всех. Словно она везде и у неё всегда хорошее настроение.

— Да, она может быть такой, — усмехнулся я.

Счастливая ма. Кажется, это была одна из тех новостей, которые успокаивают тебя и уже кажется, что не всё так плохо. Было приятно слышать, что мама взбодрилась и смогла перешагнуть через все потери. Смогла жить дальше и наконец получить то, чего заслуживала. Нет, мне действительно приятно, что на домашнем фронте так всё хорошо было. Надеюсь, она действительно счастлива.

— С ума сойти. У меня брат-киллер. В жизни бы не поверила.

— Ну… не киллер, — покачал я головой. — Просто что-то умею. И я бы не поверил, что моя сестра… м-м-м… такая.

— Я понимаю, — вздохнула она. — Не стоит озвучивать. Просто в тот момент… я просто не могла там быть. Было кое-что, что угнетало и хотелось бежать оттуда. Ну я и сбежала. Сначала всё было классно, хозяйка жизни и так далее. А потом компания, наркотики и… вот. Сейчас просто живу. Вроде живу, а вроде доза и плевать. Думаю, что надо закончить с этим, надо что-то менять, а вот уже и вновь нюхнула. И уйти из такого места… проблемно. Не хватает ни сил, ни силы воли выбраться. Не говоря о том, чтоб в глаза родителям взглянуть после трёх лет отсутствия. Типа «мама, папа, я поблядовала, впустите обратно». Не хочу, чтоб… я…

— Считали, что они нужны лишь как кошелёк и место для ночёвки.

— Верно. И там ещё находиться… сложно. Меня это тоже останавливает. Силы… взглянуть правде в глаза нет. А у мамы есть.

— Не знаю, кто твой батя, но маме будет достаточно лишь услышать твоё искреннее «прости меня». И если нужна тебе помощь, она поможет, потому что ты её ребёнок, и она тебя любит. А глядя на тебя… — я окинул эту худую, слегка бледную девушку взглядом. — Да, тебе нужна помощь. И ма будет рада, что ты одумалась.

— Думаешь?

— Знаю. А насчёт тяжёлой атмосферы… из-за чего?

— Я… я потом расскажу. Не хочу расстраиваться сейчас, — пробормотала Роза.

А тем временем дорога медленно погружалась в темноту.