Глава 203

Мир, где мне не рады

Женщины, словно свита вышли со мной в коридор, отойдя подальше от камеры, чтоб нас не было слышно.

— Ты хочешь отказаться? — спросила Элизи, когда мы были вне зоны её слуха.

— Ага, печать или клятву ей на шею как поводок и пусть валит к сестре, не смея вообще заикнуться, что было между нами.

— Это ты про изнасилование? — спросила она.

Ну началась женская солидарность…

— Не правда, это была сделка.

— Вынужденная.

— Она сама предложила её, — напомнил я.

— Однако и выбора у неё уже не было. Другими словами, это принуждение. Принуждение — изнасилование.

— Тупая логика неумной женщины, — ответил я, в то время как Элизи недовольно нахмурилась. — Если бы я её вынудил к этому прийти, не оставив нормального выбора — один разговор. А так у неё был выбор, и она его сделала. Плюс она сама предложила его, а я был против. А теперь умолкни и не нервируй меня.

— И всё же это изнасилование.

— Да для вас, баб, как не посмотри — изнасилование. Сами предлагаете — потому что выбора нет. Вам предлагают — принуждают. Всё заебись, когда можно крутить фактами как хочешь.

— Элизи, оставь этот разговор, — попросила Клирия и переключилась на меня. Сейчас допытываться будет. — Мой господин, вы сказали, что нет гарантии её помощи взамен вашей и того, что вы получите то, чего хотите. Но это же не совсем правда. С клятвой вы получите всё, что захотите, если правильно составите договор. Значит ли это то, что вы не хотите ею воспользоваться?

— Не-а, не хочу, — ответил я спокойно.

— Разрешите узнать причину? Чем вам плох этот план, мой господин?

— Клирия, — я внимательно посмотрел на неё. — Как ты думаешь, что у них там происходит?

— Борьба за власть, — тут же отозвалась она.

— Во-о-от, — я легонько щёлкнул её по носу как недогадливого ребёнка. — А ввязываться в тёрки другой страны — искать проблемы на задницу. Большие проблемы. Больше всего всегда не любят тех, кто лезет в чужие дела. Это для неё мы хороши, а для остальных станем врагами номер один. Можем стать. И они истребят любого, кто попытается туда влезть.

— Но их помощь может быть полезной.

— Какой ценой и каким риском? Нас могут положить в чужой стране за чужие идеи.

— Мы всегда рискуем, мой господин. Даже сейчас мы рискуем сильно. А их помощь может стать ключевой. К тому же сейчас они разрознены и не сильнее тех же графов, — заметила она.

— И станут удивительно дружными, когда приду я, — усмешка у меня была скорее грустной, чем весёлой. — Против общего внешнего врага грех не объединиться. Потянем ли мы всю страну?

— Но тогда ты займёшься тем, что умеешь лучше всего — пожала плечами Элизи. — Убьёшь всех, кто пойдёт против тебя.

— Кто сказал, что я этого хочу? — посмотрел я на неё.

В ответ на меня смотрели пронзительные глаза Элизи, который словно пытались просканировать мою душу.

— Ты стал мягче.

— Я просто не хочу лишний раз ввязываться в разборки. Выгода и риски, Элизи. Выгода большая, но и риски слишком большие — разный менталитет, разные цели, разные взгляды и разные страны. Мы будем играть на чужом поле по правилам Юми.

— Их помощь может стать ключевой против Эви, — сказала Элизи. — Сила целой страны с её секретами, подумай об этом, Мэйн. Прими они нашу сторону и тогда мы получим такую силу, что Эви придётся несладко. Даже королевству придётся несладко.

— Мы не воюем против Эви. Мы воюем за объединение всех под одним флагом, Элизи.

— Тогда тем более они важны, так? Чем быстрее возьмём власть, тем меньше будет крови. Или тебя испугала перспектива стать… — Элизи коварно улыбнулась. Прямо слащаво и очень коварно, словно девчонка, застукавшая парня за чем-то постыдным. — Перспектива стать мужем?

Первый раз её вижу с такой улыбкой.

— Н-не правда.

Вообще я сейчас чуть не чихнул, но вот это «Н-не» было воспринято совершенно по-другому.

— Кому-то не нравятся обязательства? — спросила слишком вежливо Клирия.

— Или кому-то нравится много и сразу, — хрипло хихикнула позади меня Мамонта.

— Но… женитьба, это не так уж и плохо, — сказала Лафия, погладив себя по животу. — Ты знаешь, что есть тот, на кого ты можешь положиться.

— Не в этом случае, — заметил я.

— Вы боитесь ответственности, — безапелляционно заявила она.

— Все боятся ответственности, — тихо заявил Юсуф.

— Тебя это не сильно остановило, — толкнула его локтем Мамонта с усмешкой.

Я покосился на них, чувствуя определённую ниточку связи между этими двумя. Та-а-ак… У меня подозрения…

— Мамонта и Юсуф, — посмотрел я на них. — Мне кажется или вы тут уже спелись?

Естественно, не успели они рот раскрыть, как за них тут же ответили. Лафия всё про всех знает.

— Мамонта ждёт ребёнка.

Вот-так сюрприз…

Нашей воительнице не оставалось нечего, кроме как злобно посмотреть на Лафию. Вижу, разведка наша работает как надо и в обе стороны. Та лишь пожала плечами, мол я ни причём, работа такая.

Но новость…

— Это Юсуф так постарался?

— Ну… да… — нехотя прохрипела Мамонта.

У меня появились очень нехорошие догадки.

— И сколько ещё… таких киндер-сюрпризов бродит по нашему поместью?

Вот тут замялись почти все, не выдав ничего более дельного кроме «э-э-э» и «ну-у-у». Зато Клирия отреагировала сразу, видимо уже изучив вопрос.

— Восемнадцать.

— Сколько?!

Кажется, сейчас у меня глаза вылезут из глазниц и поползут на потолок.

— Это предварительно. Ещё одиннадцать под вопросом.

Я закашлялся.

— Еб**ь… Ебануться… Вы чо, опиздели?

— Боюсь, это было слишком естественно, учитывая то, что вы оставляете девушек с мужчинами. Девушек, у которых не было мужчин. С мужчинами, у которых появляется только одна мысль при виде девушек при долгом переходе. Не думаю, что все подумали о том, чтобы предохраняться от такой радости, — спокойно сказала Клирия.

— Думаю, что некоторые ещё и специально это сделали, — сказала Элизи. — Пока спокойные условия позволяют.

— Это злоебучая диверсия…

И ведь сейчас не запретишь всем… Нет, запретить-то можно, но всё это боком выйдет, я просто уверен в этом. Или втихушку будут делать это, или будет общее напряжение, которое потом ох как бомбанёт. Будет у нас всплеск рождаемости. Тут вообще не подгадаешь, что да как обернётся.

Так, ладно, вернёмся к другой проблеме.

— Короче, проблема не в женитьбе, проблема в том, что потом нам надо будет делать. Там у неё врагов будет чуть больше чем дохуя. Следовательно, я сам стану мишенью.

— Зато, если всё пройдёт гладко, мы получим значительные силы, — сказала Элизи. — Утконос у них является священным животным, что так же играет нам на руку. Можно сказать, что люди будут на стороне этой девушки, что значительно перевешивает часу весов в нашу сторону. Так что плюсы перевешивают минусы, если только тебя не пугает супружеский долг. Хотя… с её слов, ты уже и там поспел.

— Это была мстя, ничего личного, — ответил я спокойно.

— Кто-то всегда любил по жёстче, — прохрипела Мамонта.

— Кто-то рискует прохватить пиздюлей, — парировал я и вновь обратился к Элизи. — Ладно, плевать на неё пока, время ещё есть до завтра, поэтому можно пока всё обдумать и взвесить. Клирия говорила об ещё одном пленом, типа надо с ним поговорить, кто это?

— Связной мэра, — отрапортовала Лафия. — Был вычислен и схвачен сразу после того, как забрал донос мэра и, по нашим предположениям, передал его дальше, графу Алгаю.

— Ясно-ясно, интересный персонаж, наверное, должен быть, — заинтересовался я.

— Довольно, — кивнула Клирия. — Мамонта, думаю, вы с Юсуфом пока можете быть свободны. Завтра жду отчёт по вопросам. Лафия, вы с нами, ваша юрисдикция.

Юрисдикция… какие слова-то знает.

Мы прошли по коридору к закрытой камере. И прежде, чем туда наведаться, я мельком заглянул через небольшое окошко в двери.

Естественно баба. Конечно связным будет баба, причём не какая-то, а уже знакомая. Если меня не подводит память, то это та, которую я обвинил в краже, когда пробирался в поместье к графу. Кто бы мог подумать, что она была связной. Мир теснее, чем кажется.

На мгновение в моей голове всплыли слова стражников о том, откуда у неё деньги, если мужа нет. Предположу, что теперь ответ нам известен. И ведь интересная картина — одинокая мать с двумя детьми, если я не ошибаюсь. В принципе, никто особо и не обратит на неё внимания, так как всем если не жалко, то точно будет плевать на женщину, которая носится с детьми, как курица с яйцами.

А может у неё мужа не просто так нет, ведь нужда — штука злая. Но как бы то ни было, мы имеем то, что имеем.

Она, как и Юми, была закреплена за цепи к потолку и висела в нескольких сантиметрах над землёй.

— А я её знаю, — сказал я.

— Знаете? — вопросительно посмотрела на меня Клирия.

— Эту женщину я подставил на рынке, чтоб отвлечь внимание стражи, — объяснил я. — Уже тогда к ней были кое-какие вопросы… на которые кажется я получил только что ответ. И вряд ли здесь обойдётся простыми вопросами или пытками.

— В каком плане? — спросила Элизи.

— Мать одиночка, — кивнул я на женщину в цепях. — Ради детей и крутится. Поэтому… тащите сюда детей.

Лафия кивнула и ушла. Но тут уже Элизи забеспокоилась. Вернее, её геройская душа. Хотя понять я её могу.

— Ты будешь…

— Как получится, — перебил я её. — Тут не от меня зависит. Расколется — хорошо. Не расколется… Ну чтож сделаешь, придётся идти единственно возможным путём.

— Но они дети, — словно стремилась напомнить мне Элизи.

— Вот поэтому и тащат их сюда. У неё будет выбор — дети или правда. К тому же возможно это будет единственный возможный способ её расколоть. Не верю я, что они просто так доверили женщине такую работу. И потребуется что-то действительно важное, чтоб она пошла против нанимателей.

С этими словами я толкнул дверь и зашёл в камеру. Завидев нас, она тут же насторожилась и подтянулась, явно понимая, что не для дружеской беседы её сюда пригласили. И меня она, судя по взгляду, не узнала.

— Я ничего не делала, — тут же залепетала она. — Я ничего не нарушала, здесь какая-то ошибка. Я простая женщина, работаю уборщицей в мэрии.

Значит ей ещё не сказали, в чём её обвиняют? Отлично, будем рубить на живую, хотя понять причину она уже должна была.

— А мы здесь все невиноватые, — развёл я руки. — Я, ты, они. Все невиновны.

— Прошу вас, я всего лишь скромная женщина…

— Работающая на разведку другого графства посредством сбора и передачи информации от мэра следующему человеку в вашей структуре, — официально проинформировал её я. — Это значит… а что это значит, Клирия?

— Измена, — улыбнулась она, буквально источая адскую ауру, которую я почувствовал. Женщину так вообще трясти начало.

— Да, измена, — кивнул я. — Так что вас ждут пытки. Мно-о-ого пыток…

Женщина побледнела, словно у неё была кровопотеря.

— Пожалуйста, я ни в чём не виновата. Я клянусь, ничего не делала противозаконного! Здесь какая-то ошибка! Я просто выносила мусор, не более. У меня дети есть, мне заботиться о них надо! Стала бы я…

— Как вижу, стала бы, — перебил я её. — Тебя спалили, так что завязывай концерт и пиздострадания. Мы бы тебя не схватили, если бы точно не знали, кто ты. Или думаешь, что наугад тыкаем?

Кто-кто, а уж Клирия точно бы наугад не стала в таком деле тыкать. Да и профессионализму Лафии я доверяю, раз ей доверяют Элизи и Клирия.

Я подошёл к прекрасному столу, на котором уже красовались инструменты. Некоторые мне были знакомы, причём не понаслышке. Например, секатор; подходит как для ветвей, так и для пальцев рук и ног. Интересная штука.

Я взял его в руки, покрутил, осматривая, вспомнил прошлые не самые весёлые деньки, пощёлкал на глазах у женщины, которая округлила глаза от ужаса.

— Я… я клянусь вам… прошу, смилостивитесь надо мной, господин… я женщина простая, детей кормлю, дом убираю… — причитала она, плача.

— А деньги откуда? — задал я вопрос.

— Подрабатываю я, — пробормотала она.

— Спорим, если я сейчас пересчитаю всё, что ты купила, и сравню с доходами — покупки выйдут дороже? — улыбнулся я ей своей чудесной жуткой улыбкой, которой меня одарило безумие после пыток.

Кажется, довод её убедил, так как она просто начала плакать. Когда тебя прижимают к стене, ты пытаешься давить на жалость, так как фактов не хватает.

— Не знаю ничего. Пожалуйста, поверьте мне!

— Видимо ты всё же считаешь, что мы действительно схватили бы тебя, не зная, что ты и есть шпионка?

— Не шпионка я, клянусь! — закричала она.

Удивительно… Вот честно, не пойму иногда людей. Ну припёрли тебя к стене, ну сознайся просто! Ну блин, неужели ты думаешь, что именно тебя вызвали сюда просто так, случайно. Неужели веришь, что тебя бы заковали, не будучи уверенными в твоей виновности? Ведь из кучи жителей выбрали именно тебя! А это как бы намекает.

Но у людей кажется включается чувство противоречия и нежелания сдаваться. Типа буду молчать до последнего, но в конце всё равно сломаюсь и расскажу. И я ещё пойму там служащих секретной организации и так далее, но обычных людей… Нет, не понимаю.

— Не шпионка значит, — склонил я голову в бок. — Значит конструктивного диалога не получится… Удивительно, что даже когда вас прижмут к стене, вы всё равно упираетесь. Ну ладно, — я поднял руки, словно сдаваясь. — Я понял, по-хорошему ты не хочешь. Давай тогда иначе.

Я спокойно облокотился спиной на стену и стал ждать Лафии. Клирия тоже безмолвствовала. Только всхлипы женщины немного разбавляли обстановку, дополняя её звуками.

Кто говорил, что пытки бывают только физическими? Вот тишина — это тоже пытка. Женщина висит, испуганно переводит взгляд с меня на Клирию и обратно, явно чувствуя себя некомфортно в такой тишине. Вроде и сказать что-то хочет, но не осмеливается. В такой неопределённости не знает, чего ей ждать.

Это как неловкое молчание в магазине или в гостях, когда хочется чего-нибудь ляпнуть, но в то же время и не хочется.

Но продлилось оно не долго, минут десять от силы, так как я услышал шаги в коридоре.

— Заранее что ли взяли их?

— Чтоб никто не смог перехватить и шантажировать её, — кивнула Элизи.

Через пару секунд дверь открылась и Лафия втолкнула двух детей лет так семи — девочка и мальчик. Красивые дети, ничего не скажешь — жаль, что мать ебанушка.

Естественно, что началась очень предсказуемая картина — глаза женщины округлились и первые секунды, казалось, что она задыхается, а потом начала кричать, что нет, это её дети, они здесь ни при чём и так далее. Дети, видя свою мать такой, тоже расплакались, оттого, кажется, расплакалась и мать…

Короче, криков и шума было чуть больше чем дохера. Хотелось закрыть уши и не слышать этого.

— Нет-нет-нет, прошу вас, дети! Они же просто дети! Они ни причём здесь! — рыдала она.

— Имена, — сухо бросил я. — Мне нужно знать, кто эти люди. Или они важнее этих милых детей?

Я провёл кончиком пальца по лицу девчушки.

— Я не знаю! Не знаю я! Клянусь, не знаю, о чём вы говорите!!! Они же всего лишь дети!!! Как вы можете!!!

— Молча и жестоко, — ответил я и вопросительно глянул на Клирию, мол, это точно вообще она. Та утвердительно кивнула.

Ясно… блин, чтож за люди, ты даёшь им шанс, а они бросают тебе его в лицо обратно. Какое неуважение.

— Ладно, раз ты не знаешь, буду спрашивать у детей, ты не против?

— НЕТ!!!

— Конечно же не против, — отмахнулся я. — Мальчики вперёд, мелкую на цепь пока.

Мальчишку усадили на вполне дружелюбного вида стул, весь в засохшей крови. Одного вида этого стула хватало для того, чтоб содрогнуться. При этом мальчишка семи лет вообще выглядел на нём как-то жутко и сюрреалистично, всем своим видом крича, что ему на нём не место.

Не только его вид кричал об этом, мать тоже надрывала связки, прося остановиться. Девчонка на цепи вообще забилась в угол, рыдая. Эх… пытки… всегда одно и то же.

— Итак, мы пришли опять к единственному исход, потому что никто не может сдаться. Я-то по понятным причинам не могу остановиться, а вот ты? Чего упираешься? — я довольно красноречиво взял со стола клещи. Пыточная показала, что при должном умении ими можно как выдёргивать ненужные части тела, так и отрезать.

— Прошу вас… будьте милосердны… — рыдала она, безвольно повиснув на цепях.

— Милосердие… знаешь, в последнее время меня часто просят о нём. Вот прямо всем нужно моё милосердие. К сожалению, в последнее время оно стало слишком дорогим удовольствием, — я подошёл к пацанёнку, которого уже примотали к стулу.

— Пожалуйста… остановитесь…

— Не могу. Ситуация не позволяет.