Глава 249. «Особенная» Лия •
Настойчивое желание Лии спасти своих товарищей значительно уменьшало шансы на спокойный побег.
Поэтому Лола изо всех сил поощряла всех, кого могла, присоединиться к дерзкому побегу, но она по-прежнему была очень осторожна и не рассказала другим новость сразу, а только в обеденное время на следующий день. Те, кто активно участвовал в подготовке к побегу, были предупреждены, и они начали готовиться без утечки какой-либо информации.
Лия сама была поставлена перед важной задачей. В ее обязанности входило выкрасть любые письма, связанные с Нормандом и Рэймондом. Поскольку она убирала кабинет Малькольма каждую неделю, это не было слишком сложно, если комната была пуста.
Больше всего Лия беспокоилась о том, что Малькольм будет там, когда она придет убираться. Хорошая новость заключалась в том, что Малькольму нужно было сделать что-то важное, и он покинул поместье рано утром.
Поэтому, когда наступил полдень, Лия, как обычно, подошла к кабинету. Поприветствовав охранника с улыбкой, она закрыла за собой дверь, испустив глубокий вздох облегчения. Она тут же принялась за уборку комнаты. На этот раз она была очень быстра, но как только она закончила, осталось не так много времени для ее первоначальной миссии. Лия поспешно бросилась к книжному шкафу и выдвинула ящик.
Внутри ничего не было.
Лия была потрясена! Письма все еще были там, когда она убиралась на прошлой неделе.
Может быть, потому, что в последнее время атмосфера была напряженной, и инциденты с Надей и Дейзи произошли один за другим, побудили Малькольма спрятать все важное?
Но опять же, судя по тому, как беспорядочно были сложены эти письма, она могла сказать, что Малькольму они были безразличны.
Она заставила себя перестать паниковать, прокручивая в голове различные варианты. В то же время, ее руки не останавливались, обыскивая весь кабинет. Однако, несмотря на все ее усилия, от писем не осталось и следа.
С каждой секундой беспокойство Лии росло, и каждый ящик, который она открывала, оказывался пустым. В спешке она случайно ударилась о низкий шкафчик, отчего стоящая на нем бинауральная ваза начала падать.
Она обернулась, чтобы попытаться поймать её, но было уже слишком поздно. Ваза упала на пол. К счастью на полу лежал ковер, она не разбился вдребезги, хотя одна из её ручек отломилась.
Лицо Лии побледнело. Она знала, что это любимая фарфоровая ваза Малькольма. Её привез авантюрист из далекой и загадочной древней страны на Востоке. И сомнений быть не могло, она была невероятно ценной, стоивший в сотни раз больше того, за что ее продали. Она всегда была очень осторожна, когда убиралась, но на этот раз ее мысли были так заняты поиском писем, что она не обращала внимания на окружающую обстановку.
Прежде чем она успела придумать, что сделать в этой ситуации, как она услышала шаги снаружи кабинета.
Это был звук уникальной походки Малькольма, более быстрой, чем у большинства мужчин, но уверенной и твердой. Интервал между каждым шагом был почти всегда одинаковым. Все было так же, как и он сам, — деловито, серьёзно и спокойно.
Охранник открыл дверь, и Малькольм вошел. В тот момент, когда он увидел, что Лия одной рукой держит фарфоровую вазу, а другой протирает шкаф, он просто поднял бровь и, казалось, не заметил ничего необычного.
Вообще-то сегодня он был в хорошем настроении. “Перестань убирать. Пойди скажи на кухню, пусть приготовят стейк из телятины”, — велел он Лие.
“Хорошо. Вы еще не пообедали?” — Лия обернулась, загораживая поврежденную вазу спиной и изо всех сил стараясь выдавить улыбку.
“Ну, я съел два кусочка яблочного пирога в дороге, но вкус у них был средний”.
Малькольм отпил, смочив горло.
“Я слышал, как Уоллес сказал, что у вас хорошие отношения с Дейзи”.
Услышав эти слова, Лия была потрясена, она подумала, что Малькольм подозревает ее. К ее облегчению, он продолжил: “Ты случайно не знаешь, с кем она близка?”
“Это…”, — начала было Лия, но заколебалась.
“Что случилось? Ты боишься, что другие рабы будут избегать тебя, если ты расскажешь мне? Но разве до этого ты не получала от них холодный прием?”
Лия удивилась, что Малькольм знает об этом.
“Ты удивлена? Я отдавал тебе предпочтение, естественно, это вызовет недовольство других людей. Они не смеют ненавидеть меня, поэтому они должны передать эту ненависть тебе, кто ближе всего ко мне. Таким образом я могу выявлять враждебных и главное готовых к действиям рабов в особняке. Не переживай, я не позволю им причинить тебе вред. Неужели ты еще не поняла этого? Те, кто плохо обращался с вами, все исчезли?” — Малькольм помолчал. Он допил вино и уставился на девушку, склонив голову набок. “С твоей помощью мне не о чем беспокоиться”, — продолжил он.
Лия ничуть не обрадовалась, услышав эти слова. Они пронзили её сердце, а по спине пробежал ледяной холодок.
На самом деле, когда Лаэри попросил ее взглянуть на письма Малкольма, в своем сердце она все еще ощущала чувство вины. Что бы ни думали о нем другие рабы, он, по крайней мере, относился к ней хорошо. И после стольких лет влияния Малькольма ее образ мыслей стал ближе к образу мыслей белой женщины.
Это также выделяло ее среди других черных рабов. Временами ей даже казалось, что Малькольм понимает ее лучше, чем ее соотечественники. Он играл ту же роль, что и ее отец или наставник, и, несомненно, она чувствовала в этом некоторое тепло.
Однако, как оказалось, все это было иллюзией. Малькольм относился к ней по-другому, но не потому, что она была «особенной», а потому, что ему нужно было, чтобы она казалась «особенной»”.
“Ладно, я хочу есть. Иди поторопи повара”, — сказал Малькольм. “И, да, в последнее время было довольно влажно, так что я попросил людей вынести письма из кабинета сегодня утром. Забери их обратно позже вечером”.
“Да, сэр”, — Лия кивнула и вышла из кабинета.
………………………………………………..
Этой ночи суждено быть бессонной.
Когда часы в гостиной показывали 12 часов, Лола разбудила другую горничную на соседней кровати и сказала последней, что они собираются сбежать. В то же время то же самое происходило и во всех других комнатах, пока, наконец, почти двадцать служанок не собрались в покоях Лии.
Это была почти половина всех служанок в поместье. За исключением людей из племени Лаэри, здесь собрались и другие темнокожие женщины, желающие сбежать. Остальных, кто боялся быть пойманным, Лола связала, заткнув им рот кляпом, во-первых, чтобы они не подняли тревогу, а во-вторых, это было сделано для их блага, иначе они определенно понесли бы наказание, если бы Лия и другие сбежали.
Что же касается рабов-мужчин, живущих в другом здании, то ими руководили другие люди.
Лия посмотрела на лица женщин, стоявших перед ней. В их глазах она увидела беспокойство, страх и…. сильное стремление к свободе. Поэтому в следующий момент у нее не осталось никаких колебаний в сердце, и она сказала: “Сестры, давайте вместе разорвем оковы на наших шеях!”